— Вот именно. Народное достояние, простите за шаблонное выражение, стало имуществом, собственностью какого-то прохиндея. Ещё раз прошу прощения, о мёртвых так не принято говорить…Он же был отличным председателем колхоза, вероятно, членом партии…А стал…Ладно, теперь Бог ему судия…Что конкретно вас интересует?.. Хотя, если можно, расскажите сначала о других версиях.

Караваев тяжело вздохнул. Допил стоявшую перед ним чашку чая.

— Других версий не осталось. Мы очень внимательно отработали все стандартные возможности — личные счёты, ревность, месть… Ну и тому подобные. Ничего похожего на мотив для такого серьёзного преступления. Известно, что ему не раз предлагали продать ферму. Он всех посылал…далеко, в духе своего характера. Крутого нрава был мужик, хотя, люди говорят, — вне как вы выразились, имущественных отношений, — весёлый и отзывчивый. В колхозные годы многие его любили, а уважали, считай все. Теперь пытаемся понять, что же особенного в землях Сосняка? Порядки путанные, но купля — продажа участков на побережье идёт. Почему именно за этот участок целую семью погубили? Если, конечно, причина в этом. Но других идей у нас уже нет…Вы знаете всю приморскую зону. Подумайте конкретно об этом участке… В чём его особенность? Мы пока ищем втёмную.

Ларионов долго молчал. Он перебирал в памяти всю историю побережья. Разумеется, в пределах того времени, когда начал работать в управлении архитектуры и ему стали известны и доступны планы, проекты и "прожекты" использования этого изумительного творения природы. К сожалению, большинство проектов развития упиралось либо в отсутствие средств, либо в ведомственные разногласия. Очень многие не понимали, что такая ценность, как курортный район, нуждается в комплексном обустройстве и всякие попытки решить "узкие" задачи наносят вред всему комплексу. Увы, нередко напористые заказчики, поддерживаемые высокими московскими или областными начальниками, добивались своего… В ущерб общим интересам.

Поэтому и считал Ларионов в числе главных своих задач добиться утверждения Генерального плана курортного побережья и образования единого административного руководства на землях, где пока властвовали более десятка местных "самоуправлений", не желавших да и не способных видеть проблемы дальше своего "удела". А кое-кто, и дальше своего кармана. Удельного или личного.

— Сразу не отвечу, Павел Дмитриевич. Подумаю обязательно. А странности на побережье есть, но я не могу привязать их к конкретному участку. Хотя скорее это не физические особенности. Но копошатся на побережье неведомые мне люди. Очень надеюсь, пока неведомые, дельцы и даже организации. Один странный визитёр был у меня ещё в конце зимы. Другой ещё более "странный" вышел на мою жену. Это — совсем недавно. Э., расскажи сама.

Э.И. принесла письмо из недальней республики и подробно рассказала о встрече с Юханом. О том, что представитель "республики Феникс" проговорился о желательности привлечь её к каким-то земельным покупкам, хотя адреса их возможных интересов не назывались.

— А я только сегодня, когда мы с Э.И. говорили о предстоящей встрече с вами, Павел Дмитриевич, связал этого Юхана с моим зимним посетителем, неким "менеджером фирмы "Морбер". Люди они, конечно, разные, — внешностью очень разнятся, — но интересы одни. Может быть, из…гнезда одной птицы эти претенденты на наши земли?

Караваев заинтересовался. Он начал расспрашивать Э.И. обо всех деталях её встречи и всех нюансах телефонного разговора, — старый контрразведчик почуял "след"…

Ларионов тем временем, думал о земле…

… Как символично, что это слово несёт в себе два смысла, — и прямое природное самоценное, и земля — Родина, родная страна, земля отцов и детей, дедов и внуков…Уже не один год и местная и центральная печать назойливо жуют вопрос о праве нашем на эту землю, отвоёванную в жестокой войне. Некоторые поборники "справедливости" патетически восклицают, что немцы здесь жили сотни лет, а потому…И, не скупясь на краски, не заботясь о правдивости, описывают, как процветала эта земля "у них" и как запущена "у нас", призывают и даже требуют "восстановить историческую справедливость".

В.Н. читал это, свирепея от бессилия заткнуть пакостные рты, отобрать микрофоны и пишущие машинки у людей, не желающих видеть очевидное, не желающих ничего понимать…Он, как профессионал, мог бы с цифрами и фактами опровергнуть эту ложь…Но его мнение слушать не желали…Он, всё-таки, написал в главную газету области. Коротко, эмоционально. По привычке пронумеровал свои доводы:

1) Нет постоянных границ. Вся история человечества — передел границ силой или под угрозой силы.

2) Смешно говорить, что тот или иной народ живёт здесь столько-то лет. Ведь до него — жили другие. А здесь и сейчас живём мы.

3) Если мы ЛЮДИ и хотим остановить нескончаемые войны, то давайте сделаем это сейчас. Как решили и подписали в Хельсинки.

4) — Самое главное: те, кто жил здесь до нас, кто родился здесь, — глубокие старики. Их дети и внуки родились в других местах. Их родина — там. А здесь похоронены НАШИ родители. Здесь родились и выросли НАШИ дети и внуки. Разве это не ИХ, наших детей и внуков, земля? Разве выгнав их с этой земли, мы не породим идею реванша на новом историческом витке?

Умышленно не говорю о сотнях тысяч погибших в прошлой войне. Сколько же нужно ещё УБИТЬ людей ради "справедливости"?…

Не напечатали. Такие мысли не модны…

…В.Н. отвлёкся от "посторонних" мыслей.

— Жаль, Э.И., что вы не сразу сообщили об этом Юхане. Теперь его трудно найти, — сказал Караваев.

— Почему трудно? — ответила Э. — Я его вчера видела, он в машине ехал.

— В какой машине? Марка? Цвет? — острое чутьё оперативника сработало автоматически.

— Машина синяя, марки не помню…Но зачем вам марка. Я номер запомнила.

Караваев вскочил:

— Вы запомнили номер?! Вы уверены? Как это случилось?

— Очень просто. Я переходила улицу возле светофора и увидела в стоящей машине лошадиную физиономию Юхана. И посмотрела на номер. Запомнить легко было: буквы полностью совпадают с инициалами моей подруги, а цифры… запомнила и всё.

Караваев бросился к телефону:

— Говорите номер… И начал торопливо нажимать на кнопки.

Набрав номер своего кабинета, и убедившись, что оба Александра отсутствуют, Павел Дмитриевич перезвонил дежурному и попросил срочно найти кого-нибудь из них и от его имени приказать немедленно идти в ГАИ и выяснить всё о ставшей такой важной машине.

Они ещё некоторое время обсуждали, какова вероятность, что новый "след" приведёт к разгадке убийства на ферме Сосняка, и пришли к тому, что такая возможность весьма мала… Но есть. И Караваев не мог усидеть на месте.

Он встал, поблагодарил хозяйку за чай и варенье.

— Пойду-ка и я в контору. Ребят моих в это время могут и не найти. А в таких случаях нельзя терять темп, — упустишь час, потом будешь недели догонять…да ещё не известно с каким результатом…

…Ларионов отметил про себя, что Караваев назвал своё ведомство, по привычке, "конторой", хотя так обычно милицию не называли. Так называли КГБ…А Ларионовы продолжали обсуждать, какое неожиданное развитие получили их недавние встречи…

Впрочем, получили ли? Пока лишь гипотеза.

Но для Караваева и его группы — рабочая гипотеза.

— Рабочая гипотеза — из этого будем исходить, — Караваев докладывал новую версию и остро ощущал недоверие и скептицизм.

— Вы, подполковник, ещё не расстались со стереотипами своего прежнего ведомства. В самой обыкновенной уголовщине мерещится вам международный заговор или, по крайней мере, международная мафия…Что ж, поработайте… Но, полагаю, вы упрётесь в большие проблемы…Большие проблемы.