— Я полностью «за». Самые важные для меня люди находятся здесь, а где и каким образом мы поженимся, не имеет никакого значения.

От этого очень искренне прозвучавшего заявления у Кристины перехватило дыхание.

С глазами, полными слез, Элизабет улыбнулась сыну и безмолвно, одними губами поблагодарила его.

Только теперь Кристина поняла, что все внимание собравшихся сосредоточилось на ней! С трудом сглотнув, она выдавила из себя подобающую моменту радостную улыбку.

— Не хочу выглядеть белой вороной.

Облегченно вздохнув, Элизабет соединила их руки. И пальцы Говарда больно впились в запястье Кристины.

— Не могу выразить, до какой степени я вам благодарна, — сказала Элизабет. — Мой день рождения и ваша свадьба в один и тот же день! Надеюсь, ты его никогда не забудешь, Говард!

— Не думаю, чтобы это когда-нибудь случилось, — ответил он, глядя на Кристину.

— Разумеется, если врачи не решатся на пересадку, надобность в подобной спешке отпадет… И мы сможем вернуться к первоначальным планам, — заметила Элизабет.

Но все присутствующие в палате понимали, что и в этом случае ожидание не должно быть слишком долгим.

— Собственно говоря, мама, я и сам предпочел бы более скромный вариант, без всех этих родственников… — Губы Говарда скривились в иронической усмешке. — Огастес, разумеется, тоже.

Все, включая самого Огастеса, рассмеялись, и этот смех, несколько снял царившее в палате напряжение.

— Ты выглядишь усталой, мама.

— Да, пожалуй, — зевнув, согласилась Элизабет. — Вы не будете возражать, если я немного посплю.

Все уверили ее в том, что возражать не будут.

— А я присяду в кресло и тоже подремлю немного, — решил ее муж.

— Почему бы тебе не угостить Кристину приличным обедом, Говард? Все равно результаты анализов будут готовы не раньше четырех часов дня, — сказала Элизабет.

— Ты голодна, Кристина?

— Нет, но мне бы хотелось подышать свежим воздухом.

— Ты должна лучше питаться, дорогая, — заботливо заметила Элизабет.

Наклонившись, Говард поцеловал ее в щеку.

— Не волнуйся, мама, мы живем любовью.

Интересно, подумала Кристина, понимает ли он, насколько эти слова обижают ее?

— Только не на публике, пожалуйста, — подал голос Огастес из-за газеты. — Вид целующихся на улице людей злит и раздражает обыкновенного человека. По моему мнению, это необходимо запретить.

— Знаешь, Огастес, — рассмеялась Элизабет, — ты самый неромантичный человек в мире.

— Благодарю тебя, дорогая, — последовал невозмутимый ответ.

— Разрешается ли нам держаться за руки? — спросил Говард с невозмутимым видом.

— Все начинается именно с этого, — заметил Огастес, нахмурившись. — Хотя, насколько мне известно, вы давно уже миновали эту стадию.

— Ты прекрасно вела себя, — неожиданно для Кристины признал Говард, когда они вышли из палаты. — Я боялся, как бы ты не упала в обморок.

— А разве тебя это не застало врасплох? — Определить что-либо по выражению лица Говарда было невозможно. Вряд ли он пришел в восторг от этой ситуации, однако справился с ней гораздо лучше нее.

— Собственно говоря, нет.

— Хочешь сказать, что ожидал этого? — воскликнула Кристина в изумлении.

— Не то чтобы ожидал… Но если ты собрался жениться и существует возможность, что твоя мать не сможет присутствовать на свадьбе, не логичнее ли перенести церемонию на более ранний срок?

— Но мы вовсе не собирались жениться. Я все понимаю… — подняла она руку, чтобы помешать его вполне закономерному возражению. — Элизабет этого не знает. Просто непонятно, каким образом мы сможем все уладить за столь короткий срок. Что, если отцу не удастся связаться с тем псевдосвященником? Над этим ты подумал?

Кристина была близка к панике. Все шло наперекосяк, а по личному опыту она знала, что если что-нибудь не заладилось сначала, то ничего хорошего в дальнейшем не жди.

— Честно говоря, нет.

— А что будет потом? Если Элизабет поправится, каково ей будет узнать правду? Похоже, что ты вовсе не задумывался о возможных последствиях.

— Если поправится? А как же твои слова насчет веры в лучшее, Кристина? — с горечью спросил Говард. — Что же касается последствий, — мрачно продолжил он, — то ты права: я о них не задумывался. Собственно говоря, я вообще стараюсь не задумывать дальше, чем на час вперед.

Кристина прикрыла рот рукой. Весь ужас сказанного только что дошел до ее сознания. Хорошая же от нее помощь!

— О Боже, Говард, я имела в виду совсем другое, — прошептала она. — Пожалуйста, поверь мне, все это вырвалось у меня случайно.

— Я тебе верю.

Кристина облегченно вздохнула.

— Спасибо. Не знаю, но, может быть, ты предпочитаешь некоторое время побыть один? Если да, то давай встретимся здесь через некоторое время, — предложила она.

— А мне показалось, что ты пришла сюда, чтобы оказать мне моральную поддержку.

— И это правда! — Быстро подняв голову, Кристина успела заметить на его губах насмешливую улыбку, и ее бледные щеки порозовели. — Я просто пытаюсь быть тактичной.

— Это дается тебе не без труда.

Взгляды их встретились, и постепенно враждебный настрой покинул Кристину.

— Тебе меня не понять, — пробормотала она, отворачиваясь.

— Вследствие отсутствия тонких чувств, без сомнения?

«Вследствие того, что я люблю, а ты нет!» — хотелось крикнуть ей. Но сейчас было не время и не место выяснять отношения.

— Послушай, если тебе нужно мое общество — прекрасно, но я совсем не голодна. Мне необходимо подышать свежим воздухом, а не сидеть в дорогом ресторане.

Говард пожал плечами.

— Тогда к черту дорогие рестораны. Как насчет того, чтобы купить сандвичей и пойти в парк покормить уток?

— В парк? — опешила Кристина, ожидающая, что он с радостью ухватится за возможность избавиться от нее.

— Если только ты ничего не имеешь против уток.

— Разумеется, нет.

Слушая Говарда, Кристина невольно сравнивала его терпение и доброжелательность со своими раздражительностью и поистине детской нетерпеливостью, и сравнение было не в ее пользу. Самое время попробовать перемениться!

— Собственно говоря, я обожаю уток.

— Чего не можешь сказать обо мне…

Она подняла глаза. Говард не смотрел на нее — точнее, он смотрел куда угодно, только не на нее…

— Сейчас я должна признаться, что считаю тебя совершенно неотразимым, да? — Как будто это не так, подумалось ей.

Кристина не сомневалась, что в ответ раздастся язвительная реплика, но этого не случилось. На несколько минут вообще воцарилось молчание.

— Это было бы здорово, — наконец произнес Говард. — Но все хорошо в свое время, а момент упущен. — И, резко повернувшись, он начал спускаться по лестнице.

— Говард, мне кажется, что нам надо обсудить случившееся.

Остановившись, он обернулся к ней, держа руку на перилах.

— Зачем?

Кристина чуть не задохнулась от возмущения.

— И ты еще спрашиваешь? — воскликнула она. — Неужели тебя ничуть не волнует перспектива произносить лживые клятвы в присутствии близких тебе людей? Это же кощунство! Ведь свадебная церемония… священна!

Губы Говарда скривились.

— Настолько священна, что некоторые умудряются проходить через нее не один раз, — резонно заметил он.

Его цинизм нисколько не удивил Кристину.

— Ты осуждаешь институт брака только потому, что некоторым людям не все удается с первого раза. Не кажется ли тебе это несколько несправедливым?

— Я не осуждаю сам институт брака. Просто некоторые воспринимают его как праздник: свадебный торт, взволнованный шафер, подвыпившие подружки невесты. Тогда как на самом деле брак — это долгая совместная жизнь… Но только если очень стремиться к этому.

Глаза Кристины стали круглыми от изумления.

— Для человека, никогда ранее не состоявшего в браке, ты рассуждаешь вполне разумно, как будто немало раздумывал на эту тему.