Дело передали в суд, и присяжные не могли не признать, что синьор Аньелли имеет все основания требовать найденное Время, поскольку его адвокаты — самые опытные и дорогие в городе — представили суду неоспоримые доказательства в пользу своего клиента.

— Это несправедливо! — возмутились горожане, когда синьор Аньелли, торжествуя, понес Время к себе в особняк. — Выходит, за большие деньги можно иметь все на свете. Даже прожить лишние сто лет!

Желая в полной мере насладиться обретенным Временем, синьор Аньелли решил не торопиться и отложить удовольствие на попозже, когда состарится.

Но как уберечь Время от воров? Ведь это сокровище дороже золота и любых драгоценностей. Его же могут украсть! И тогда синьор Аньелли велел замуровать в стене своей спальни самый крепкий стальной сейф, какой только смог найти, и упрятал в него Время.

С тех пор он ходил по городу сияющий и довольный, с презрением глядя на всех, нисколько не сомневаясь, что ему суждено пережить даже только что родившихся младенцев.

Когда синьору Аньелли стукнуло 80 лет, он решил наконец использовать свое дополнительное столетие. Он извлек его из сейфа и, желая отпраздновать это событие, велел накрыть стол на площади, уселся за него и на виду у всех горожан, собравшихся вокруг, принялся есть свое Время.

Люди молча смотрели на него и, конечно, завидовали. Кому не хотелось пожить подольше!

— Любопытно, какое же оно на вкус? — поинтересовался кто-то.

— Кисловатое… — сообщил синьор Аньелли, — но ничего… Есть можно… Хотите попробовать? Не дам. Все сам съем! — и продолжал с жадностью поглощать свое столетие.

Проглотив последний кусочек, он поднялся из-за стола и, громко отрыгнув, заявил:

— Я увижу, как вы все умрете — все до единого! А я буду жить! Ведь у меня еще целый век впереди!

Он и в самом деле прожил еще сто лет. Однако спустя всего несколько дней, как богач съел свое Время, никто в городе больше уже не завидовал ему.

После стольких лет хранения в сейфе Время оказалось изъеденным червями. Синьор Аньелли отправил его в рот, не заметив, что оно испорчено. Он жил еще целый век, но всегда болел, постоянно находился между жизнью и смертью и настолько ослабел, что не мог даже вставать с постели.

Годы его тянулись нескончаемо долго, в страшных мучениях. И синьор Аньелли без конца жаловался:

— Какой же я дурак! Зачем подделал эти бумаги, желая доказать, будто поле принадлежит мне… Ах, какой же я несчастный! Не могу больше! Я не вынесу еще девяносто лет такой жизни!

Никогда не существовало на свете человека несчастнее синьора Аньелли. Люди по-разному относились к нему. Одни сочувствовали, другие считали, что он заслужил подобное наказание.

— Так ему и надо! Всем известно, какой это себялюбец и бесчестный человек!

— Это верно, но ведь ему так не повезло…

— Незачем было прятать Время в сейфе! Окажись оно у меня, я хранил бы его в холодильнике.

— А я, если б нашел его, держал бы в оливковом масле…

Однако несостоявшееся столетие, которое можно прожить дополнительно, с тех пор так и не попадалось больше никому. Это оказалось единственной ошибкой, допущенной Временем в его нескончаемом и безупречно четком движении.

Как-то раз, вернувшись домой, родители с порога позвали своих детей:

— Ребята! Дино! Марта! Идите сюда, посмотрите, что мы принесли!

Дети выбежали в прихожую и обомлели от изумления, увидев, как изменились их родители. За несколько часов, пока отсутствовали, они невероятно постарели. Волосы поседели, лица покрылись морщинами, даже спины сгорбились, и тем не менее они выглядели радостными и оживленными.

Отец бросил на стол толстую пачку банкнот.

— Ну, дети, теперь всем нашим бедам пришел конец! — сказал он, слегка шепелявя, потому что у него не стало двух передних зубов. — Какое-то время мы сможем жить спокойно, ни о чем не тревожась — ни о расходах на питание, ни о квартплате, ни о взносе за вашу учебу…

Дино посмотрел на деньги и перевел взгляд на постаревших родителей.

— Выходит, — проговорил он, — вы тоже сделали это?

В их стране разрешалось продавать по желанию не только свою кровь, почку или роговицу глаза. С тех пор, как изобрели переливание времени, в газетах нередко встречалось объявление: «Куплю на выгодных условиях…» И далее указывалось, сколько лет жизни желает приобрести покупатель и за какую цену.

Кто до зарезу нуждался в деньгах, откликался на такие объявления, подписывал официальный договор и сразу же после переливания времени получал наличными условленную сумму.

— Да, — подтвердила мать, — мы продали по десять лет своей жизни. Но не беспокойтесь, переливание прошло совершенно безболезненно.

— Как хорошо, — добавил отец, — что беднякам предоставляется такая возможность и есть люди, которые платят за приобретенные годы жизни немалые деньги.

— Но вы же укоротили свой век на десять лет! — воскликнул Дино. — Это должен был сделать я, ведь у меня впереди еще столько времени. И я охотно пошел бы на это!

Он так расстроился, что родители прослезились.

— Не плачь, — утешали они, обнимая мальчика. — Мы тоже охотно пожертвовали своим временем ради вас.

А Марта, напротив, стояла в стороне, насупилась и молчала. Ни слова не произнесла.

Отправившись спать, родители не сразу погасили свет, а обменялись впечатлениями.

— Как заботлив наш Дино! Он и в самом деле очень любит нас!

— А вот Марта ничего не сказала. Ты заметил? Честно говоря, я не ожидала от нее такой черствости.

А девочка, запершись в своей комнате, в сотый раз перечитывала в словаре, какое значение имеет одно мучившее ее слово.

— Отец сказал: «Как хорошо!..» — размышляла она. — А по-моему, это очень даже плохо. Даже несправедливо! И нужна революция, да, да, именно такая, как написано в словаре: «Восстание народа ради установления свободного и справедливого строя в стране». Сейчас я еще слишком мала, чтобы устроить революцию, но если продам лет двенадцать, то смогу сразу же приняться за дело. На вырученные деньги куплю ксерокс и буду печатать листовки, призывая покончить с несправедливостями…

— Какой добрый мальчик наш Дино, — продолжала мать. — Какая у него добрая душа.

— А Марта осталась совершенно равнодушной, — вздохнул отец. — Ну, ладно, гаси свет… Спокойной ночи.

— Кому нужен час? Возьмите! Дарю час…

Девочка выкрикивала свое предложение, обращаясь к прохожим, словно уличная торговка цветами или зажигалками. Разумеется, никто не обращал на нее никакого внимания, считая, что она шутит или немножко не в своем уме.

Только одна женщина все-таки подошла к ней: она торопилась в больницу к старому отцу, находившемуся при смерти, и потому прислушалась к словам девочки.

— Ты в самом деле можешь подарить мне час? — спросила женщина.

— Конечно, — ответила девочка и исполнила ее желание.

Женщина поспешила к умирающему отцу, и тот смог прожить на час дольше.

Слух о том, что какая-то девочка действительно дарит время с быстротой молнии распространился по всему городу. Ее обступила толпа.

— Мне!.. Мне!.. — кричали люди. — Подари месяц, заплачу золотом!.. Дай неделю… Один только день!

Она никому не отказывала и не брала никакой платы. Одна женщина попросила у нее месяц для тяжело больной дочери, и девочка подарила ей это время. Другая синьора, страдавшая болезнью сердца, пожаловалась:

— Мой сын навсегда уехал в Австралию. Я могу умереть в любую минуту, а ему нужно целый год собирать деньги на дорогу сюда. Боюсь, что больше не увижу его никогда!

Девочка подарила ей этот год.

Она раздавала всем, кто ни попросит, часы, месяцы, годы… И это были частички ее собственной жизни, которые она безвозмездно дарила людям.

Когда ее спрашивали: «Зачем ты это делаешь?» — девочка не находила ответа на этот вопрос. Кто-то даже предположил: