Аля внимательно слушала Алексея, не отводя огромных зеленых глаз от его лица, а когда он закончил свое полное сожалений повествование, тихо проговорила:

- Не думаю, что нам стоит сетовать на свою судьбу, - робкая улыбка скользнула по губам Али. – Ведь часто она меняется в течение нескольких дней, нужно лишь только искренне верить в лучшее.

В тот момент Алексею показалось, что эти простые и добрые слова девушки пробили значительную брешь в покрове черствости, который вот уже несколько лет крепким панцирем лежал на его сердце.

Между тем, приближавшийся вечер, заглядывающий в окна учительской и нетерпеливое ворчание технички, гремевшей ведрами в коридоре, без лишних церемоний указывали на то, что разговор новых знакомых подошел к концу.

Не желая так быстро расставаться с Алей, Алексей попросил разрешения проводить ее до дома, на что девушка охотно согласилась.

Они шли по крепкой утоптанной тропке, бежавшей вдоль размытой дождями главной улицы Борищ. Прохладный ветерок, гулявший в воздухе погожего октябрьского дня, доносил до неторопливо идущей пары запахи свежести, сосен и горьковатого дыма от костров, чадящих на усадьбах деревни.

Аля жила на самом конце деревни, в небольшом бревенчатом доме, стоявшем к края леса, что плотным кольцом окружал село Борищи.

- И как вам не страшно одной жить у самой чащобы? – улыбаясь, спросил Алексей, передавая Але ее портфель, набитый тетрадками учеников. – Ведь там, наверное, и волки водятся?

- Водятся, и не только волки, - тихим голосом ответила девушка, легким движением поправляя упавший на лоб рыжеватый локон. – Но их не нужно бояться - у нас лесной хозяин справедливый. Он зря никого в обиду не даст.

Алексей понимающе кивнул, принимая слова Али, как своеобразную шутку. В ту минуту он думал только об одном, что совсем скоро эта необыкновенная девушка скроется за низкой резной калиткой, и он, возможно, больше никогда ее не увидит.

От этой мысли сердце мужчины сжала тоскливая грусть. Конечно же он мог попытаться напроситься к ней на чай или ужин, но что–то внутри его души подсказывало Алексею, что подобная просьба навсегда оттолкнет от него Алечку. Ведь разве мог он, перешагнувший тридцатилетний рубеж, худощавый, невзрачный мужчина, невысокого роста с усталыми серыми глазами, сжимающими в уголках лучики тонких морщинок, вот так с ходу, завоевать сердце прекрасной и интересной девушки.

- Завтра с утра я уезжаю, - проговорил он внезапно охрипшим голосом, - и мне бы хотелось когда – не будь, снова увидеть вас.

-Кто знает, - робко улыбаясь, ответила Аля. – Если суждено, то увидимся и может быть очень скоро.

Произносящая эти бесхитростные слова, Алечка с растрепавшимися на ветру густыми, блестящими волосами и легким румянцем на нежных щеках, показалась Алексею удивительно похожей на мудрую деву из русских сказок, что еще сильнее привязало к ней его одинокое сердце.

После того, как Аля исчезла в глубине своего двора, аккуратно притворив за собой калитку, Алексей еще долго стоял на тропинке, разглядывая резные, окрашенные зеленой краской наличники ее дома, отцветающие поздние астры и густые кусты сирени, покрытые редкими бурыми листьями, прячущиеся за низкой загородкой палисадника. В те минуты мужчина почувствовал, что этот дом, притаившийся у опушки леса, вдруг в одночасье стал для него самым желанным местом на земле – тем заповедным уголком, который он искал всю свою жизнь.

Все еще пребывая в плену сладкого наваждения, Алексей медленно побрел на другой конец деревни, где стояла изба старенькой, но бойкой бабушки, к которой проверяющего определил на ночлег директор школы.

Приехав в Борищи, Алексей был неприятно удивлен, узнав, что в это богом забытое селение рейсовые автобусы ходят раз в сутки, по утрам, а потому ему придется переночевать в деревне. Перспектива задержки в глухой деревушке, буквально огорошила незадачливого инспектора, но теперь он был даже рад провести еще несколько часов рядом с необыкновенной девушкой, встреча с которой раскрасила яркими красками даже это невзрачное селение.

Хозяйка квартиры, Прасковья Ивановна, встретила Алексея радушно. Многозначительно улыбаясь и поблескивая хитрыми глазками, она тут же принялась собирать на стол, нехитрые деревенские кушанья, не забывая при этом доносить до городского гостя последние сельские новости.

Погруженный в свои мысли Алексей, лишь тактично поддакивал словоохотливой старушке, мешая ложкой густые наваристые щи, да односложно отвечал на ее многочисленные вопросы. В завершение ужина, Алексей уже порядком утомленный обилием еды и «ценной» информации, был выдернут из своих раздумий новым неожиданным витком монолога хозяйки.

- Так вот я и говорю, - бормотала Прасковья Ивановна, собирая со стола грязные тарелки, - октябрь теплый, вот он никак и не угомониться. Видано ли дело – все лето лес рубили да вывозили, вот хозяин и мстит людям за их жадность несусветную…

- Простите, - перебил Алексей, говорливую старушку, - вы сейчас о каком хозяине речь ведете? О председателе вашего аграрного хозяйства рассказываете?

- Вот еще, - фыркнула Прасковья Ивановна, явно довольная тем, что ей удалось, наконец, разговорить молчаливого гостя, - об этом недоумке хорошего–то и сказать нечего. Совсем на деньгах помешался – третьи хоромы до небес себе строит, да каждый год новые машины иностранные покупает. И спрашивается – где он средства на эти роскошества берет?! Имущество наше направо и налево разбазаривает! Вот и до лесу добрался, да только к добру это. Разозлил хозяина, а тот за энти художества всех людей наказывать будет, почем зря.

- Так что же это за строгий хозяин такой? – спросил озадаченный Алексей, принимая из рук хозяйки кружку, наполненную свежим молоком. – Неужели кто-то из столичных бизнесменов ваши леса выкупил?

- Выкупят, как же! – ехидно усмехнулась Прасковья Ивановна. – Над нашими лесами с испокон веку свой хозяин поставлен. Вы городские его лешим называете или еще как… Вот он-то в местных борах за порядком и смотрит, людям безобразничать в своих угодьях не разрешает. А наш председатель во всей округе, что мог продал и денежки в свой карман положил, да теперь за лес принялся. Вот и разозлил лесного владыку. Сегодня два трактора, что лес с делянки вывозили, в болоте завязли. Говорят, несколько тросов порвали, а выбраться не смогли. Ребята к энтой техники приставленные, еле живые до деревни добрались, объяснить, как в болото попали, не могут. Вроде по знакомой дороге ехали, а она в самую топь завела. И ведь трезвые с утра были, и в такое приключение вляпались! Вот до чего жадность человеческая доводит!

- Леший значит, - задумчиво протянул Алексей, отставляя пустую кружку, – Так вы, действительно в него верите?

- А как не верить, если мы здесь все под его властью, - поправляя платок, спокойно проговорила старушка. – Село-то это много лет назад в лесу по его милости было построено. Да ты не бери в голову – чужаком про то заботы нет. А вот еже ли ночью до ветру на двор пойдешь, знай – хозяин-то ныне злой, так и приезжего пугнуть может. Хотя может все и обойдется.

Усмехнувшись про себя глупым суевериям деревенской бабушки, Алексей поблагодарил Прасковью Ивановну за сытный ужин, и отправился в отведенный ему закуток за печью. Растянувшись на стеганом одеяле, которым была застелена старенькая кровать с панцирной сеткой, мужчина, не смотря на ранний вечер, задремал под тихое звяканье посуды, которую мыла в щербатом тазу Прасковья Ивановна.

Проснулся Алексей резко и неожиданно, как будто бы сильная костлявая рука, грубым рывком сдернула с него покрывало сладкой дремы. Досадуя на неожиданную бессонницу, мужчина несколько минут ворочался на узкой постели, страдая от бесплодных попыток вернуть убежавший сон. Поняв, что заснуть пока не получиться, мужчина нашарил в темноте сброшенные у кровати ботинки и осторожно, стараясь не разбудить хозяйку, вышел в сени. Нащупав на стене рычажок выключателя, мужчина при свете подслеповатой лампочки, отодвинул самодельный деревянный засов на входной двери и шагнул на крыльцо.