– Там на заправке ты же на самом деле разговаривала не со мной, а? – наконец спросил он.

Я покачала головой.

– Ты говорила с ним? С тем парнем, который снится тебе в кошмарах?

Я кивнула, не в силах взглянуть на него.

– Я никогда не удосуживалась сходить к психологу. Прочитала все нужные книги по самопомощи, выполняла все, что там говорилось. Мне предлагали анонимные терапевтические беседы по телефону со специализированным консультантом, но я так и не смогла заставить себя пройти их. Мне просто кажется, если признаю все случившееся реальным, это сведет на нет все, чего я достигла.

– Я знаю, что в прошлом с тобой произошла какая-то фигня, о которой ты не хочешь мне рассказывать. И я стараюсь не любопытствовать. Но со временем, кролик, тебе придется все мне рассказать.

– Тебе и правда нужны подробности? – спросила я. – Хочешь заглянуть в мой дневник? Это занимательное чтиво, или, по крайней мере, оно было таким, пока я не поняла, что он читает его. Дать мне хоть капельку личного пространства - для него это слишком. Хочешь, чтобы я сказала тебе, что была милой, наивной девочкой, которая никогда никого ни в чем не подозревала? Я подозревала, и много чего, просто не могла представить выход из этой ситуации.

– Нет. Я не прошу тебя рассказывать мне то, что ты не хочешь, – настаивал Калеб. – Пока тебе следует знать, что я не тот, на кого ты орала. В гневе я ни разу не поднял на тебя руку. Я могу злиться и надоедать всякими пустяками, но не пытаюсь лишить тебя выбора. Я такой, что ты вечно стараешься обойти меня и сделать как тебе нужно. Как раз это в тебе привлекает и разочаровывает, и в этом вся ты. И другой мне не надо.

Я кивнула, возмущенная этой его проклятой понятливостью. Я не знала, как на это реагировать. Что делать, когда кто-то орет или угрожает, я знала. Но понятия не имела, что делать в условиях вежливого общения. Боже, вот это ужасно.

Одной рукой я обняла Калеба. Он устроил мою голову у себя под подбородком и поцеловал волосы.

– А еще тебе надо завязывать пинать меня по голени. Это вызывает слабость в ногах.

Из груди вырвался фыркающий звук, и я попыталась скрыть его кашлем.

– Прости. Этому нет оправдания.

– Знаю.

Он взъерошил мне волосы, задержал руку на моей макушке. Я оперлась на нее, уткнувшись лицом ему в грудь. Другой рукой Калеб обнял меня, заключив в надежные объятия.

– Прости, что повысил голос, – сказал он. – Мне следовало догадаться. Ты показала весь свой норов. Я знал, что ты этого не потерпишь.

– Я ходячая реклама посттравматического стресса. Причем ужасная, – пробормотала я.

– Нет, признаки малозаметны, но я наблюдаю за тобой с близкого расстояния.

– От этого мне не лучше.

– Извини.

Я подняла глаза и взглянула на него:

– Мы можем просто лечь спать и притвориться, будто ты не безумно зол на меня?

– Я не «безумно» зол на тебя. Я «адекватно» зол на тебя. И нам рано или поздно придется поговорить о твоих сердечных ранах, – сказал мне Калеб.

– Знаю, – вздохнула я, плюхаясь на потертые подушки. – Но не сегодня.

Он приподнялся на постели, залез под одеяла и прижался ко мне своим телом. Устроил подбородок на моем плече и закинул руку на талию. Я закрыла глаза и вздохнула, чувствуя, как мне передается тепло его кожи.

– Меня зовут не Анна.

Он стиснул меня в объятии.

– Это я не так давно понял.

Возникла долгая молчаливая пауза. Задавать вопросы Калеб не собирался. Ждал, что я сама расскажу, решусь поделиться самым сокровенным.

– Я Тина, – сказала я ему. – Кристина, если хочешь формально. Меня назвали в честь матери, а две Кристины в доме – это неудобно. А я отказалась называться Крисси. С тех пор, меня звали Анна, Мелисса, Брэнди, Лиза и Тесс. Анной я пробыла дольше всего.

– Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

– Имеешь в виду, когда ты не называешь меня «кроликом»?

Калеб усмехнулся мне в шею, по-собачьи хитрым смешком, больше похожим на волчий, чем на человеческий.

– Тина, – вздохнула я. – Я правда снова хочу стать Тиной.

Он поцеловал меня в затылок, приятное теплое покалывание растеклось по позвоночнику.

– Мне тоже нравится Тина.

***

Я проснулась от шепота Калеба:

– Да ты издеваешься!

Повернувшись, увидела его голую спину, он, согнувшись, сидел на краю кровати.

– Ты издеваешься надо мной, – снова сквозь зубы яростно процедил он в трубку своего сотового.

Я села в кровати, и потерла лицо рукой. Затем тихонько побежала в ванную чистить зубы, пока Калеб продолжал тихо бормотать в трубку. Вздохнув, он подытожил:

– После этого с ней рядом жизнь превратится в ад.

Я приподняла бровь и сплюнула лишнюю зубную пасту. Он отключился и плюхнулся обратно на постель, сжав пальцами переносицу.

– Что?

Калеб сел, закатив глаза:

– Звонили из офиса Мерла. Вчера вечером Морт явился на аэродром, как ты и сказала. Сегодня утром он лег больницу, чтобы пройти обследование перед операцией. Мерл выражает свою благодарность посредством чека на солидную сумму.

Мои губы уж было подернулись в легкой усмешке, но я сдержалась.

– Злорадствовать некрасиво, даже если я была чертовски права, а?

– Да, да, права, – сказал он, одарив меня раздраженным взглядом.

Калеб вылез из постели и помог мне собрать сумки. Мы вместе слаженно справились с надоевшей задачей по упаковыванию вещей, приводя в порядок файлы, складывая в чехлы оборудование, проверяя под кроватью и в ванной, не забыли ли чего. Калеб пребывал в мрачном расположении духа, но это было что-то типа втыка самому себе, молчаливого самобичевания, а к такому я не привыкла. Он ничего не швырял через всю комнату, не крушил мои вещи, не посылал мне взгляды затравленного олененка за мою непомерную жестокость. Крепко сжав рот, просто молча сверялся с нашим выездным списком. Когда мы выходили из номера, я подтолкнула его бедром. Его губы подернулись в усмешке, но Калеб быстро спрятал улыбку. Пока мы шли к грузовичку, я опять пихнула его бедром. Он рассмеялся и обнял меня за плечи.

– Калеб, мы все сделали правильно. Мы дали Морту самому сделать выбор. Извини, что поступила нечестно, пытаясь тайком спровадить его с заправки. Но в итоге все получилось.

– А что, если бы не получилось?

Я улыбнулась, как надеялась, обаятельной, не наглой улыбкой:

– Ну, тогда с меня бы причиталось огромное извинение.

– Я знаю, ты не согласна с тем, что я делаю.

– Не во всех случаях, – возразила я. – Но думаю, что тебе стоит чуть больше вникать в подноготную и разбираться в обстоятельствах, прежде чем браться за чьи-либо поиски. Ведь есть люди, которые заслуживают, чтобы их не трогали.

Калеб кивнул:

– Я подумаю об этом.

Это, наверное, был самый большой прогресс, которого я достигла, так что я не замедлила им воспользоваться.

– Кто был прав? – спросила лишь чуточку самодовольно.

– Ты была права, – сказал он, останавливаясь.

Одним прыжком я оказалась перед ним, приподнявшись на цыпочках:

– Кто умнее тебя?

Калеб со вздохом сложил руки на груди:

– Ты умнее меня.

Я чмокнула его в подбородок, потому что выше уже не дотягивалась.

– Не забывай об этом.

– А без вот этого последнего было не обойтись? – проворчал он.

– Эй, я исполнила целую хореографическую постановку под названием «Я же тебе говорила». Тебе повезло, что я тебя пощадила, – заявила я. Он фыркнул, помогая мне залезть в грузовик. – А слушать мы будем «Сингл Ледис».

Калеб прищурился:

– Ты злючка. Чисто дьяволенок в образе крошечного эльфа.

– Но я справедливый злой эльф, – сказала я.

Поступление солидного чека от Мерла я праздновала в единственном в своем роде прачечной и интернет–кафе в одном флаконе, и пока наши шмотки сушились в центрифуге, проверяла свою почту. Калеб встречался с кем-то по делу, которое было «слишком неясным», чтобы обсуждать его со мной. Он попросил меня не уходить далеко от мотеля, но я хотела проверить свою личную почту, и у нас заканчивались чистые носки. Мне было сподручнее пользоваться компьютером в кафешках, чтобы проверить защищённый сервер, куда я получала электронную почту от Рэд Берн. Я надеялась, что она отправила какие-то корректировки по моим документам.