-Ника,- родной голос тёти убаюкивал под тёплыми лучами солнца и чуть слышный шум моря,- Ника, мы всё забудем, всё будет как раньше.

  -А если я не хочу 'как раньше'?- закрываю глаза, стараясь унять слёзы,- Я хочу новой жизни, Надя.

  -Мы и начнём новую жизнь,- тёплые ладони легли на мои плечи,- Ты поступишь в университет, найдёшь хорошую работу, встретишь молодого человека, который будет любить тебя...

  -Но не я. Я его любить не буду, понимаешь? Я Сашу люблю.

  -А он тебя любит?- голос тёти стал жёстче,- Он легко от тебя отказывается, а ты перед ним чуть ли на коленях не ползаешь. Разве это любовь? Это одержимость, от которой мы будет с тобой избавляться.

  Мне оставалось лишь качать головой. Уж отчего, но от этого я избавляться не хотела. Пока есть любовь, значит, есть самые светлые воспоминания; значит, в сердце жива надежда. Лишь три вещи: надежда, любовь и воспоминания остаются со мной на неизвестное мне время одиночества. Билетов на поезд у нас не было, но со мной была Надя, которая всегда могла найти нужные и правильные слова - это сработало и сейчас. Проводница предоставила нам тесный купе с маленьким окошком, около которого я расположилась. Грусть, обида, злость прошли, остались пустота, чувство, будто теряется смысл жизни, которого и не было.

  На протяжении всей поездки я молчала, а тётя говорила и говорила. Было видно, что молчание между нами сильно давит на неё, поэтому я улыбалась через силу и кивала, слушая, как она рассказывает о недели, в которой меня не было.

  -Я забрала все твои документы из школы,- говорила она,- Все очень расстроились, что тебя не было на выпускном, в особенности Стас.

  Стыдливо опускаю глаза на свои коленки. Перед Стасом я тоже провинилась, ведь обещала быть на выпускном с ним, танцевать с ним, но не пришла.

  -Он что-нибудь говорил про меня?

  -Я всем сказала, что ты заболела и не в состоянии прийти на праздник,- Надя печально улыбнулась,- Вот уже как неделю ты болеешь. Честно, Ника, я чуть не сошла с ума, когда увидела твою записку. Обещай мне, что такого больше никогда не повторится!

  Не решаюсь поднять свои глаза на тётю, ибо у меня нет ответа, который мог бы её обрадовать.

  -Ника, посмотри на меня.

  -Я не хочу давать обещаний,- перевожу взгляд на окно, наблюдая за проносящимися мимо полями,- У меня ведь новая жизнь, так? В этой жизни я не хочу обременять себя обещаниями.

  Наступила тишина, под давлением которой я вся изъерзалась на сиденье, пока проводница не принесла горячего чаю. Делаю глоток и чуть горьковатый привкус обжог горло, заставляя меня чуть заметно поморщиться. Ситуацию спас молочный шоколад. Никогда не любила чёрный чай, но в поезде выбор небольшой, а есть очень хотелось, ибо завтрак прошёл мимо меня. Перекусив сладостями, я сама не заметила, как провалилась в сон, согреваясь лучами солнца, проникающие в купе сквозь маленькое окошко. Мне ничего не снилось, чувство, будто сделали наркоз - вот я в сознании и в следующую секунду открываю глаза, и часть дня обошла меня стороной.

  -Мы приехали, Ника,- оповестила меня тётя, когда я устало протирала глаза. Голова ужасно болела, что и требовалось ожидать после диких рыданий, которые не в силах была сдерживать.

  На улице было темно, чуть ощутимо на кожу приземлялся дождик, что было для меня радостью после нескольких часов духоты. Поднимаю голову, позволяя холодным каплям приземлиться на моё лицо, приоткрытые губы, впитаться в волосы.

  -Мы идём?- улыбнулась Надя, взяв меня за руку,- Боюсь, ещё немного и дождь усилится.

  Слова тёти были пророческими. Начался настоящий ливень, даже о голову с болью для нас ударялись маленькие льдинки, заставляя с криками бежать под первую попавшуюся крышу. Дождь шёл около получаса, которые мы провели около закрытого магазина среди ещё нескольких 'пострадавших' от ненастной погоды. Такими темпами - то прячась от дождя, то идя ему напролом, мы добрались до дома промокшими, уставшими, с одной лишь потребностью - принять душ и лечь спать. Спальный район ничуть не изменился со времени моего отъезда: всё те же ухоженные особняки, сады; всё тот же домик, в котором я провела своё детство. Наверное, ожидала каких-либо перемен, но ничего кардинального не произошло, разве только ближайшие наши соседи решили покрасить забор, и запах краски распространился по всему району. До дома я дошла с не прерываемым чиханьем и с красным носом.

  -Ты очень аллергена,- сочувственно сказала Надя, закрывая дверь дома,- Может, сходим с тобой к врачу?

  Я остановилась на полпути к своей комнате. Нехорошее предчувствие защемило сердце, но смогла не выдать свои эмоции:

  -К врачу? К какому врачу?- подхожу ближе к тёте, нежно касаясь её руки,- Ты хочешь снова записать меня на приём к психологу?

  -Нет, Ника, нет,- закачала она головой, широко распахнув глаза, будто мои слова шокировали её,- У тебя же всё хорошо? Ничего не мучает?

  -У меня всё хорошо. В Сочи панических атак не было,- пожимаю плечами,- Наверное, так на меня влияет морской воздух. Ты точно не записала меня на приём?

  -Если тебе этого не требуется, то точно.

  Пожелав Наде спокойной ночи, я всё-таки добралась до своей комнаты, где приняла душ, попутно смешивая тёплую воду с солёными слезами, неожиданно хлынувшими из глаз. Не хотелось выходить из ванной, ложиться в холодную постель, в которой крепкие руки не обнимут, мягкие губы не поцелуют. На свой ужас, стоило только коснуться мокрой головой подушки, разревелась с новой силой, обнимая несчастное одеяло двумя руками, будто оно могло заменить зеленоглазого. Может, он был прав, и я эгоистка? Ведь мелькнувшая в моей голове мысль: 'А может, он также несчастен, как я сейчас?' могла прийти только эгоистке, не терпящей страдания в одиночку. Мелодия дождя, грома помогла мне уснуть этой ночью, а утро встретило ярким солнцем и голубым небом, будто вчерашнего града и не было.

  -Доброе утро,- улыбнулась я, присаживаясь за стол, с любопытством рассматривая содержимое своего завтрака,- Ты сегодня рано встала. Почему?

  Надо пожала плечами, присаживаясь на ближайший стул и рассматривая меня, как новую гостью в доме:

  -Без тебя так непривычно было,- призналась она, а у меня к глазам вновь подкатили слёзы.

  'Ты виновата!- кричало всё внутри меня,- Ты заставляешь её страдать!'

  -Ну, теперь же я дома,- подцепляю вилкой оладушек, с наслаждением макая его в вазочку с вареньем,- Как я соскучилась по твоей выпечке!

  -Надо думать, тебя те путём не кормили.

  -Они хорошие ребята, Надь,- её пренебрежительное 'те' задело меня, я даже перестала жевать и отложила вилку,- Я не голодала и была всем довольна.

  -Прости,- тётя опустила голову, сжимая в пальцах маленькое полотенце,- Я обещала, что мы обо всём забудем, ведь так? А выходит сама и напоминаю.

  -Всё отлично,- выдавливаю улыбку, в которую Надя не поверила. Аппетит пропал, оладушки уже не казались столь манящими своим ароматом и загорелой коркой.

  -Можно последний вопрос про...,- Надя откашлялась,- Хороших ребят.

  Киваю, готовясь встать на защиту друзей, уж за Катю не ручаюсь, но Саша и Антон не заслуживают критики со стороны моей родственницы.

  -Тот парень, в которого ты влюблена...

  -Александр,- подсказываю я, но судя по её взгляду, этого не требовалось, ибо имя она всё равно не собиралась запоминать,- Я не просто влюблена, я его очень сильно люблю.

  -Конечно,- поспешно отмахнулась тётя, а я испугалась за полотенце в её руках, уж настолько оно было скручено.- Ты с ним встречалась? Это он писал тебе письма?

  -Да,- киваю, вставая из-за стола,- Я с ним встречалась, вернее встречаюсь, и он писал мне письма, которые ты помяла.

  -Это не какая-нибудь драгоценность,- скривилась на мои слова Надя.- Такие картонки в ближайшем ларьке за пять рублей купить можно.

  Поражённо смотрю на тёти, стараясь уловить в её словах хоть долю злой шутки, но она была серьёзна: