У детектива — сержанта Майкла Мак-Канна из полицейской части Гилфорда смерть пациента вызвала подозрение, поскольку пятидесятилетний Алан Тайверн поступил в больницу с диагнозом «лейкемия»... Произвели вскрытие.

В официальном заключении смерть Тайверна зафиксирована как самоубийство в состоянии депрессии.

И все-таки это было убийство. У Алана Тайверна отнял жизнь атомный гриб.

Лондон — Москва

Андрей Дубровский, кандидат исторических наук, корр. АПН специально для «Вокруг света»

В тот день, 30 декабря 1978 года, природа обрушила на северное побережье Мозамбика сильнейший тропический циклон, и он крушил все на своем пути. В Шотландии и Швеции из-за снегов парализовало движение железнодорожного и автомобильного транспорта. Высота снежного покрова достигла полутора метров. В Индии, в штате Бихар, от резкого похолодания погибли десятки людей: температура упала до нуля градусов! А далеко севернее, у станции Джамку, при сорокаградусном морозе был вбит «серебряный» костыль 301-го от Комсомольска-на-Амуре километра БАМа. Но сорокаградусный мороз для тех широт соответствовал декабрю, а вот на крайнем западе нашей страны, в Калининграде, к вечеру температура упала до минус тридцати восьми. Предновогодний город был необычайно пустынен. Как и Москва, на улицах которой появлялись только те, кому это было абсолютно необходимо.

Не совсем обычная была в тот день погода и в Атлантике, на точке «С», где днем и ночью, в мертвое безветрие или в ураган, вы можете застать научно-исследовательское гидрометеорологическое судно под советским флагом. Эта точка для моряков всего мира носит условное название точки «Чарли», и ее местоположение определено советом Всемирной службы погоды.

Почему именно эта точка удостоена внимания в безбрежных просторах Северной Атлантики? Здесь парные эшелоны с экватора встречаются с толщами вод, несущих на себе многоэтажные айсберги с массой холодного воздуха.

В этой круговерти рождаются штормы и ураганы, устремляющиеся в зону пониженного давления. Им не миновать точки «Чарли», вахта на которой тотчас оповещает материки и все суда, находящиеся в океане: «Шторм идет!» Подсчитано, что некоторые погодные выходки равноценны катастрофам. Кинетическая энергия одного тропического циклона равна энергии, освобождающейся при взрыве нескольких сотен 20-мегатонных бомб. «Катастрофы, связанные с резкими изменениями погоды, тайфунами, приносят гораздо больше опустошения, чем землетрясения, извержения вулканов и другие природные явления, вместе взятые»,— говорит известный американский журналист Ч. Мэнн. Это утверждает и директор Центральной аэрологической обсерватории Госкомгидромета СССР доктор физико-математических наук А. А. Черников.

Мы стояли на одном из причалов Одесского порта, от которого через минуту-другую должно было выйти в океан научно-исследовательское судно одесского отделения Океанографического института Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды. Моряки, ученые — около ста молодых людей — уходили в океан. На работу. Среди провожавших остался на берегу и Федор Федорович Гришаков, кандидат географических наук, заведующий лабораторией морских методологических исследований отделения института. Он не так давно вернулся из подобного рейса, выполнив с группой коллег очередную программу исследований физических и химических явлений в океане.

— Поймите меня правильно...— продолжал он нашу беседу, прерванную церемонией проводов судна.— Мы не занимаемся прогнозированием погоды. Наша задача — исследование взаимосвязи двух сред на планете — океана и атмосферы. Когда-то передовые умы человечества поняли, что многих бед можно избежать, если предугадывать засуху, ливни и ураганы. В двадцатом столетии ученые объединили свои усилия в попытках определить места зарождения циклонов, их энергию, скорость, направление, чтобы предсказать прогноз погоды, но... она продолжает загадывать загадки...

Над Одесским портом и ближайшими кварталами города прозвучал прощальный бас судового гудка: «Эрнст Кренкель» извещал о своем уходе. Опустел причал. Федор Федорович предложил проехать в институт. По дороге он продолжал свой рассказ.

— Планета Земля на три четверти покрыта водой, и вот в ее взаимодействии с придонными катаклизмами, с атмосферой рождается то, что мы называем погодой. Кстати, о придонных катаклизмах. Недавно научно-исследовательское судно «Дмитрий Менделеев», разумеется, его научная группа, обнаружила в северо-восточной части котловины Тихого океана так называемый термальный «остров». У разлома земной коры вода на километровой глубине оказалась нагретой до 500 градусов Цельсия! Короче, ныне без учета Мирового океана, без уточнения океанических и атмосферных течений, циркуляции или выявления новых процессов немыслимо представить даже приблизительного прогноза погоды.

Чтобы знать, какая погода будет завтра, через месяц и год, мы должны проникнуть в тайны явлений, происходящих на планете, в космосе, на Солнце и в самом океане. Ведь океан накапливает огромную массу тепла, отдавая его атмосфере. Как, по каким законам оно транспортируется на материки — пока неизвестно. А это надо знать. Понятно, что какой-либо одной державе решение сей задачи не по плечу. Поэтому ученые всего мира пришли к выводу: необходимо объединение усилий. Так родилась Всемирная служба погоды...

Перед встречей с учеными из Одессы мне было уже известно, что во Всемирную службу погоды входят около ста пятидесяти национальных метеорологических служб, которые обеспечивают заинтересованные государства информацией о состоянии погоды на данное время и ближайшую перспективу. Поток информации Всемирной службы мчит по каналам глобальной связи в мировые метеоцентры. Обработанный в считанные минуты на компьютерах, он ложится линиями циклонов и антициклонов на синоптические карты будущего прогноза. Результаты наблюдений разлетаются в четыре тысячи метео- и 700 аэрологических станций. Через газеты, радио и телевидение они доходят до нас, и мы знаем, прихватить ли с собой зонтик или одеться потеплее, чем думалось.

— Так вот, сведения,— продолжал Федор Федорович,— из разбросанных по всей планете наблюдательных пунктов Всемирной службы погоды получают и две тысячи судов, находящихся одновременно в морях и океанах, в их «болевых» точках типа точки «Чарли». Таких несколько. Так, например, у острова Кергелен штормит в четыре раза больше средней нормы, а в Бенгальском заливе проносятся около 110 штормов в год! Поэтому наша забота — это постоянное дежурство на точке с координатами 52 градуса северной широты и 38 градусов западной долготы, на «Чарли». Правда, у этой «точки» размеры не совсем соответствуют названию: квадрат первой зоны имеет площадь в сто квадратных километров, и из него судно не имеет права выхода без особых обстоятельств, для которых существует вторая зона. О ней чуть позже...

Федор Федорович легко рассказывал и так же легко вел «Жигули». Мы миновали район Аркадии, поднялись чуть вверх и свернули вправо, снова к морю: институт возвышался почти на самом берегу. Мне припомнилась подобная же вывеска-визитка у входа в ленинградское отделение института.

— Вы, конечно, не одни работаете на службу погоды?

— Разумеется. От Советского Союза в Мировом океане по международным и национальным программам трудятся ученые многих институтов Академии наук СССР. Среди советских организаций, принимающих участие в программах, одесситы отвечают за Северную Атлантику, где, как предполагают многие ученые, находится «кухня погоды» северных широт...