Островитяне относились к Лалу с недоверием, хотя прекрасно знали его доброту, которой так и светился благородный облик рыбака.

Почти все подробности его не обыкновенной жизни уже забыты. Сохранилось воспоминание только об одном трагическом и поучительном событии, в котором Лалу играл самую главную роль... Эта легенда передавалась на острове из поколения в поколение.

Лалу родился в южной части острова Пастора. О его раннем детстве и рассказать-то нечего. Вероятнее всего, оно протекало тихо и спокойно, в незатейливой обстановке небольшого островка, затерянного в море. Море было везде. Его открытая даль была неизменным фоном всех событий. Только иногда, может быть, при западном ветре к вечному шуму моря присоединялся волнующий гул сельвы, отделенной от острова зеленоватой водой пролива, глубокого, как пропасть. Но близость сельвы не привлекала внимания Лалу. Только море, вездесущее, могучее, манило его с непонятной, неодолимой силой. Он рос и креп под лучами жаркого солнца и порывами злого ветра, шумевшего в кустарниках на берегу.

Лалу не играл со своими сверстниками: мальчик не мог произнести ни одного слова. Он чувствовал себя бесконечно одиноким. Мало-помалу Лалу создал свой особый мир чувств и мыслей, в туманной глубине которого он находил ответы на серьезные вопросы, встававшие перед ним на каждом шагу.

Говорят, его слезы трогали сердца даже самых черствых людей. Если какая-нибудь неприятность выводила его из обычного равновесия, Лалу плакал, сотрясаясь от отчаянных, но безмолвных рыданий. Это напоминало простодушным островитянам стон маленького несчастного и беззащитного животного...

Лалу был смел и ловок. Он мог с непревзойденной грацией прыгнуть с лодки в любом, самом невообразимом и опасном месте и глубоко нырнуть. Старики, наблюдавшие за ним из окон жилищ, прилепившихся на самом верху скалистого берега, не могли скрыть своего недовольства поведением юноши. Люди пугались, видя, как Лалу, почти обнаженный, стремительно несся под водой, будто морское дно было для него родным домом. Черная голова мальчика выныривала на немыслимо далеком от берега расстоянии.

В сумерках Лалу возвращался в бедное жилище родителей. Его чистые, глубокие как море глаза горели восторженным огнем.

Прошли годы, и Лалу, хранитель неразгаданной тайны морских глубин, порвал всякую связь с родной деревней. Теперь уже вся бухта была местом его таинственных скитаний. Он жил всюду и нигде. Лодка его постепенно превратилась в какое-то странное логово. На носу ее возвышался навес из досок. Крыша была сплетена из широких листьев.

Приближаясь к поселку, Лалу бил в огромную раковину. Звон ее разносился по всей бухте и походил на вопль, идущий из самой глубины моря...

Однажды в этих местах появилась чудовищная акула, вызвавшая ужас у потрясенных рыбаков острова. Это была неслыханно свирепая рыба. Вскоре островитяне заметили, что акула разрушает черепашьи питомники. Даже крепкие изгороди не выдерживали ударов ее фантастической челюсти. Акула раскусывала, как бумажные шарики, мощные панцири пойманных черепах. Рыбная ловля в этих местах стала почти невозможной.

Ни одна лодка не могла удержаться в водовороте, который поднимала акула своим страшным хвостом. Рыбачьи челноки переворачивались и тонули в спокойных водах бухты. От несчастных не оставалось даже следа. С каждым днем акула становилась свирепее, и число ее жертв все росло. В конце концов ни один рыбак уже не отваживался выходить в море, если у него не было большой шлюпки.

Отчаяние охватило жителей поселка. Люди день и ночь жаловались богу, пославшему им злую кару. Набеги акулы угрожали основному источнику существования — охоте на морских черепах. Долгие и томительные месяцы длилось бедствие. Гигантское чудовище не покидало бухты. Напрасно пытались устраивать различные засады: охотиться на акулу надо было с берега, а никак не с хрупких индейских челноков. На пятнистом, как у тигра, хребте акулы, словно дразня людей, торчала целая коллекция гарпунов — молчаливых свидетелей ее бесчисленных побед.

Лалу был единственный, кто не испытывал страха перед чудовищной акулой. Занятый рыбной ловлей, он, как обычно, днем и ночью разъезжал по морю во всех направлениях. Рыбаки старались объяснить юноше, какой опасности он себя подвергает. Но Лалу только улыбался в ответ и снова уходил в море.

И вот опять поползли слухи, снова вокруг Лалу стали плести всякие небылицы. Нашлись люди, увидевшие связь между появлением чудовища и странным пристрастием Лалу к одиночеству. Может быть, говорили они, необычайная любовь к морю привела Лалу к познанию таких тайн, которые помогли ему проникнуть за пределы реального. А может быть, нездоровое любопытство заставило юношу вызвать силы бездны. Если это действительно так, думали люди, любопытство Лалу обошлось слишком дорого для его бпижних, ибо ад ответил на его призыв и послал островитянам смерть в виде свирепой акулы.

Однажды в сумерки Лалу прибыл на остров Пастора. Не замечая враждебного отношения поселян, он направился к дому Хозефа Бакера, старого лодочника, единственного человека, к которому юноша чувствовал настоящую привязанность. После смерти родителей, умерших много лет назад, Лалу неизменно встречал в доме старого Бакера трогательное радушие и спокойную поддержку. Старый Бакер был последним звеном между Лалу и жителями острова.

Может быть, любовь к морю — чувство, которое у каждого из них проявлялось по-своему, — и объединила двух столь не схожих между собой людей. По вечерам они зажигали глиняные трубки и сидели на берегу, созерцая изменчивые картины звездного неба. Иногда старый Бакер рассказывал что-нибудь, но чаще они сидели молча, прислушиваясь к глухому рокоту Пасти Дракона — песчаной отмели, у начала которой огромная скала, принимающая на себя воды Атлантического океана, ревет под бешеным напором бесконечных волн.

В этот день Лалу, как обычно, приехал с охапкой свежих кореньев для Бакера, который был уже слишком слаб, чтобы работать. Старик встретил его с неизменной ласковой улыбкой и ничего не сказал о вымыслах, которые злословие сплело вокруг юноши. Поужинав, они зажгли трубки и уселись против бедной хижины Бакера. Старик погрузился в долгое молчание, полное невысказанных намеков.

Часов в девять громкий треск нарушил тишину поселка. Подойдя к краю скалистого берега, юноша и старик всматривались в залитую лунным светом песчаную кромку берега. Акула напала на один из черепашьих питомников, и он рушился, не выдерживая натиска страшных челюстей. На обрывистых дорожках послышались тревожные голоса. Люди бежали к морю.

Когда Лалу и Бакер спустились к воде, их встретила враждебная тишина.

Лалу проник за разрушенную изгородь питомника и внимательно осмотрел сломанные столбы. Затем отплыл в сторону и притащил черепаху, рассеченную акулой пополам. Рыбаки в ярости подбежали к нему, и один из них — негр огромного роста — ударил юношу по лицу. Лучше бы он этого не делал! С ловкостью дикой кошки Лалу бросился на обидчика и сбил его с ног страшным ударом. Рыбак перепугался и растерянно вытирал кровь... Возмущенная толпа окружила Лалу и Бакера.

Стараясь всех успокоить, Бакер взял Лалу за руку и, отведя его в сторону, рассказал ему о глупом подозрении, которое волновало людей.

Внезапно решившись на что-то, немой направился к своей причудливой лодке, стоявшей на белом прибрежном песке, и, не глядя на столпившихся рыбаков, исчез в темноте ночи.

Тогда старый Бакер рассказал, какое обещание дал Лалу перед отъездом. Лалу просил, чтобы на следующую ночь человек десять самых смелых рыбаков поехали с ним и помогли ему покончить с чудовищной акулой. Чтобы было не так страшно, пусть рыбаки возьмут баркас «Мария», который подойдет к назначенному юношей месту. Там Лалу поймает чудовищную акулу.