– Хорошо, спасибо!

– Тебе пора, до встречи, дорогая!

– До скорой…

И вот несколько согревшись, придя в чувство, я очутилась в одном из коридоров нашей гимназии. И наконец, пробежав пару этажей и спустившись в фойе, я увидела своих близких, бегущих ко мне навстречу. Это непередаваемое состояние души, когда понимаешь, что ты вложил хотя бы частичку самого себя, чтобы спасти от беды тех, кто тебе безгранично дорог.Жизнь постепенно возвращалась в свой статичный ритм, но страх в глазах прохожих горожан ещё долгое время оставлял свои отпечатки в клетках нашей памяти.

Глава пятая Старые записи. Занавес тайн

ПРОЛОГ

Мы всегда в поисках ответов на свои бесконечные вопросы. И так случается, что не всегда занавес тайн способен уйти прочь.

Ну, а если волей случая мы стали очевидцами необъяснимого…

На следующий день после бури по всему Зориону проводились восстановительные работы. В нашей школе были отменены занятия ровно на три дня. Это позволило мне воспользоваться моментом и наконец – то начать чтение дедушкиного дневника из свёртка. Да, и, кстати, пора навести порядок в его комнате, и залезть на мансардный этаж тоже не будет лишним. Возможно, среди скопленного хлама я найду что – нибудь полезного. А может и саму книгу, о которой твердил дедуля. Хотя, – подумала девчонка, – вряд я так просто обнаружу священный компас. И вот я уже забралась в свою постель, укрывшись пледом и попивая горячий чай с малиной. На коленях лежал дневник старика и вот первые страницы, с которых начинались все его последующие истории, которые он предпочёл записывать. Каждое написанное слово, каждый звук доносился до моего времени словно эхо, захватывая дух с каждой прочитанной буквой. Ещё одна глава с моими бесконечными вопросами обретала постепенную жизнь, и многое становилось яснее, и я уже не думала спросить об этом или том, мне вдруг стало доступно понятно, к чему меня вела дорога терпения. И вот, первая его запись началась с далеких шестидесятых годов двадцатого века.

«Наверно, ведение дневника это один из способов выразить свои мысли, а потом спустя время, прочесть его и вспомнить о былом, о том, как я думал, что делал, чем обладал, и к чему привело всё это. Было ли это просто рывком автоматической писанины или это что – то большее. Может быть, именно так мы закладываем цемент некой модели, которую рисует наше сознание в данную секунду, минуту. Воображаем, мечтаем, совершаем открытия. Любим и страдаем, а иначе и быть не может. Что такое любовь без боли и переживания?! И что такое боль без выхода, нет, она абсолютно открыта, она не запирает нас в четырёх стенах, мы сами удерживаем себя в этом состоянии до следующей поры проявления живых чувств. Я мог спрашивать себя до бесконечности: «что я знаю о любви и знаю ли вообще?» И да, я ведь не мог забыть о Маргарет. Нет! Никогда! Она всегда со мной, моя любимая маленькая сестрёнка, она в моём опечаленном сердце. Я тоскую по ней и не нахожу места для утешения от одиночества, от разлуки, от несправедливости. Перед глазами постоянно одна картина, день, когда удочерили мою Маргарет и разлучили нас. Как я бежал вослед за автомобилем, а она махала мне своими крохотными ручками, утирая слёзы и рассыпая их ладошкой по стеклу. Я скучаю по ней. К счастью, здесь в приюте есть Анна, она присматривает за мной, с трепетом заботится, в общем, относится как к сыну. Если бы не она я не знаю, что было бы со мной. Поэтому я чувствую, что не всё потеряно, и я могу быть счастлив».

Кавычками дед завершал каждую из своих многочисленных записей, как я успела подметить, бросая свой жаждущий взгляд на следующие рассказы. Первая довольно рассудительная показалась мне водной частью. Словно он ищет собеседника и находит его в отражениях своих внутренних голосов, которые разговаривают с ним через слова и фразы.

«Время закономерно летело вперёд. Словно птица, которую не догонишь, часы, которые бесполезно уже ремонтировать. А я продолжал настоятельно разрабатывать механизм для поиска своей сестры. Делал расчёты, выводил формулы, что – то чертил и много рисовал. В моей комнате всё буквально завалено книгами. Да, я так люблю науку, что многие считают меня фанатиком. Это похоже на зависимость, без которой уже не выживешь. С ней я связываю свои надежды и желания. К тому же я мечтаю поступить в Исследовательский Институт и стать впоследствии великим ученым. Анна говорит, что я гений и меня обязательно примут, если буду стараться и отлично сдам вступительные экзамены. Наверно она хвалит от любви ко мне, хотя ей куда виднее. Но всё же я уверен, что мои шансы ни так малы и мне посчастливится пополнить ряды студентов престижного заведения. Одно лишь слышал туда довольно сложно поступить. Но я должен. Хотя бы попытаться, ради неё, ради Маргарет. Я так верю, что изобрету что – нибудь полезное и разыщу её с помощью моих изобретений. Если бы кто – то прочитал то, что я сейчас пишу, счёл бы меня безумцем».

– Нет, дедушка ты не безумец, – вдруг выронила Иве вслух, когда в комнате кроме неё самой никого и не было. Заинтригованная девчонка не отрывая глаз, пробегалась по старинным страницам. Ей хотелось узнать всё больше и больше о том, чего ей никто и никогда не рассказывал.

Где – то там, в коридорах за дверью пробегала Сара, полная суеты, но уже через мгновение она с любопытством заглядывала в комнату старшей дочери.

– Ив, чем занимаешься? Мне показалось ты что – то говорила, не меня ли звала…?

– О, мам, тебе чего? – вздрогнула я от неожиданности.

– Я спрашиваю, не звала ли ты меня? – повторила мать.

– Да нет, с чего ты взяла?!

– Ну, ладно, – Сара помотала головой, продолжая стоять в проходе, пока не пришла мысль спросить ещё о чём – нибудь, отвлекая меня от дела, – ты читаешь?

– Да, – коротко пробубнила я, упав вниманием на страницы дедушкиных историй.

– Я, похоже, не вовремя, детка…

Ладно, не буду мешать. Ты это не теряй меня, я поехала в МЧС. Буду к вечеру, обед и ужин в холодильнике.

Я отвлеклась, от чтения, как только услышала о министерстве чрезвычайный ситуаций.

– Мам, погоди, – отбросив дневник и соскочив с постели, я кинулась за матерью.

– Да? Чем же так озабочена моя девочка, – обернулась она, затаив дыхание.

– Зачем тебе туда? Что – то мне подсказывает, что это отнюдь не лучшая идея, особенно сегодня, после того, как этот самый МЧС подвел всех жителей.

– Дорогая, Иве! Не волнуйся! Просто позвонил их директор, он узнал обо мне от королевского секретариата. Кажется, они хотят коллективно извиниться.

– Извиниться? Мам, они лично должны приползти к тебе на коленях и просить прощения за грубость и прочие издержки! Ты не обязана туда мчаться с первого из прошения, пусть сами приезжают.

– Ив, всё в порядке. Я взрослая умная женщина, к тому же допустимо хитрая. Так что одним поклоном с извинениями им не отделаться от меня.

– О, мам! Да ты коварная тётка… – засмеялась я.

– Ладно, не смейся. Они сообщили об увольнении той самой секретарши и обещали возместить моральный ущерб.

– Да, если так…

– Ты чего, дочка? Я знаю эти твои глаза, ты думаешь, что в этом есть подвох с их стороны?!

– Мам, а разве не очевидно! Не один источник из всего возможного не предоставил информации о надвигающейся буре, а ты звонишь им задолго и сообщаешь о том, что пора господа бить тревогу. Конечно, они взглянули на приборы, потом в небеса, потом снова на приборы и одно лишь приходило в каждую из их голов, отправить тебя, сама знаешь куда. А в итоге ты для них стала кем – то невероятным. Вроде бы как ангелом – спасителем.

– Ну, это громко сказано, дочка. И, да, они точно подумали, что я заглянула в будущее или…

– Или что, мама?

– Помнишь, несколько дней назад я говорила про старушку, которая стояла у ворот, а потом буквально растворилась в воздухе. Я тогда подумала, что мне померещилось, но, увы. Сегодня она снова оказалась у ворот, только в отличие от прошлого появления соизволила заговорить со мной. Я как раз только – только проводила тебя на автобус и тут она возникла за моей спиной.