часов стало ясно, что до вершины не дойти.

Абалаков предложил развязаться. Решили здесь же написать

записку о восхождении. В ней было указано, что на высочайшую вершину

Советского Союза — пик Коммунизма (7495 метров), 3 сентября 1933 года

совершено первое восхождение. На вершину поднялся Е. Абалаков.

Горбунов поднялся на вершинный гребень. Удастся ли оправдать текст

61

записки — было неясно. Но им хотелось этого больше всего в жизни.

Штурмовики вытащили последнюю банку рыбных консервов.

Открыли. Горбунов отказался от своей половины (отнюдь не потому, что

был сыт). Мерзлые шпроты потеряли вкус, однако Абалаков съел их с

наслаждением. В банку вложили записку. Абалаков взял рюкзак с

приборами и необходимым снаряжением, Горбунов — веревку.

Расстояние между альпинистами быстро увеличивалось. Уже

маленьким казался Горбунову Абалаков, но вдруг он увидел идущего

рядом с ним самого себя. Видение исчезло. В следующую минуту ему

показалось, что вблизи Абалакова запрыгали снежные смерчи. Опять на-

чинается буря, подумал Горбунов и закричал: «Остановись! Буря! Нужно

рыть пещеру и заночевать...» Эти видения и нелепые мысли могли быть

порождены лишь крайним утомлением и большой высотой.

Но Абалаков уже не слышал. Он шагал все выше и выше. Снег

становился плотнее. Путь пересекла огромная трещина. Вот снежный мост.

Абалаков переполз его по снегу.

Вершинный гребень... Назад круто падает снежный склон и, как

застывшие волны моря,— необозримые просторы новых, еще невиданных

вершин!

Рюкзак оставлен в небольшой расщелине. Скорей по гребню к

высшей точке!

Снег вдруг стал плотным, как фарфор. Острые зубья кошек едва

оставляли на нем след. Гребень становился все острее и острее. Под

шквальными порывами ветра альпинист, балансируя, старался сохранить

равновесие.

Солнце, казалось, было где-то совсем внизу. Его красный диск

приближался к краям дальних гор. Скорей, скорей!

Но больше двадцати шагов подряд пройти было невозможно.

Сердце, как молот, тяжело стучало в груди. Вот уже видно острие

62

вершины. Как она близка и далека в то же время!

У Абалакова закралось опасение — не хватит времени! Он сделал

рывок, пошел быстрее, упал на четвереньки. Немного отдышавшись,

преодолел последние метры.

Гладкая скалистая площадка вершины!

Как хорошо лежать на спине, смотреть в темно-синее небо и

дышать!.. Абалаков взглянул на альтиметр. Стрелка показывала 7600

метров. Температура 25 градусов мороза.

Какая глубина, какая широта вокруг! Совсем как в плане

смотрелись змеевидные ледники, запрятанные в темнеющие ущелья. А

вдали бесконечные ряды вершин и наиболее высокие из них ясно видны на

расстоянии не менее 400 километров.

Солнце отбрасывало гигантскую тень вершины на облака,

клубившиеся восточнее пика. Что это?.. Гигантский двойник человека на

мощной вершине встал в облаках. Повторяя движения Абалакова, он

поднимается, машет руками...

Солнце близилось к горизонту. Абалаков делал схемы и зарисовки

хребтов, ледников, вершин.

Банка с запиской, придавленная несколькими с трудом найденными

Камнями, осталась знаком покорения человеком высочайшей вершины

СССР.

Пора вниз. Осторожно вонзая кошки по обе стороны острого

гребня, спускался Абалаков вниз, стараясь как можно крепче забить

ледоруб.

На плато, у выхода на вершинный гребень его встретил Горбунов.

Сделали засечки вершин. Лейка замерзла. Абалаков внес последние схемы-

зарисовки в альбом. Он был удовлетворен: теперь две разрозненные карты

Памира можно слить в одну.

При луне глубокой ночью вернулась двойка в лагерь «6900».

63

Гетье уже свыкся с мыслью о гибели. У него не было надежд на

возвращение вниз. Голоса штурмовиков вернули его к жизни. «Вершина

взята! Все благополучно»,— сообщил ему Горбунов.

Однако не все было благополучно. Три часа оттирал Абалаков

пальцы ног Горбунова, превратившиеся в ледяшки, но оттереть не удалось.

Уже на следующий день они почернели и начали болеть.

Окончательно установили станцию близ лагеря. «6900».

Гетье не верил, что сможет спуститься вниз. Однако все же нашел в

себе силы подняться и с помощью Абалакова начать спуск к лагерю

«6400».

Трудно одному здоровому спускать двух тяжелобольных по

отвесным километровым скалам. Кругом безмолвствовала снежная

пустыня... С величайшим напряжением всех сил дотащил Абалаков

больных до лагеря «6400».

Что это?.. На снежном гребне лагеря «6400» показалась одна,

вторая, третья фигурка... Альпинист Цак с двумя носильщиками

поднимался к лагерю «6400».

Не было времени на душевные излияния. Нужно было спасать

больных и продолжать спуск. Но теперь вышел из строя Абалаков.

Установка станции потребовала несколько часов кропотливой работы, во

время которой приходилось сбрасывать очки. Вечером он почувствовал

резь в глазах и к ночи уже не видел ничего.

Целые сутки больные ждали, когда Абалаков прозреет. На вторые

сутки с утра начали спуск по скалам. Цак спускал Гетье, Абалаков —

Горбунова. Нужно было большое самообладание как больных — они от

слабости и боли все время были на грани падения, так и здоровых — им

нужно было неослабно следить за больными и надеяться только на себя,

так как больные не могли обеспечить страховку.

64

Е.М. Абалаков, 1933 год

К вечеру подошли к лагерю «5900». Не верилось, что все отвесные

стены уже позади. Последняя ночь в высокогорном лагере.

В лагерь «5600» поднялись почти все обитатели Ледникового

лагеря. Радостно светились лица. Крепко целовались «нижние» с

«верхними». Врач оказал первую помощь больным.

К вечеру все альпинисты спустились вниз. С удивлением и

уважением смотрели носильщики на штурмовиков, как на людей,

сделавших невозможное. Повар Усумбай внес свою лепту — хорошие

отбивные котлеты из мяса горного козла-киика.

Возвращение казалось уже легкой прогулкой. Караван спускался

вниз по леднику. И все дальше удалялся величавый пик Коммунизма.

65

Таджикско-Памирская

экспедиция АН СССР.

Восхождение на пик Коммунизма*

20 июня. Широкой выжженной долиной движемся к перевалу

Талдык. Деревца попадаются лишь по самому руслу речки, а по бокам уже

громоздятся огромные скалистые хребты. Шоссе хорошее, и часа через

полтора мы в Софи-кургане. Вскоре выехали. Шоссе и тут доброе. Ветер в

спину. В радиаторе вода кипит ключом. Приходится часто останавливаться

доливать машину или менять воду. Запылились мы жутко.

Кругом замечательные горы и по цвету, и по форме. Внизу —

глубокий каньон речки, отвесные края промыты глубокими кулуарами и

стоят гигантской колоннадой. Выше — горы из красной глины с ясно

выраженной слоистостью принимают пластичные и самые неожиданные

формы. Зелень лугов, необычайно ярких, и деревьев — изумрудом

вкраплена в красный фон. Еще выше — нагромождение серых с разными

оттенками огромных скал с вершинами, убеленными снегом. На цветных

лугах группами приютились юрты киргизов. Дети бегут к дороге

посмотреть на машину. Смех, шум, говор.

С 2800 метров свернули в боковое ущелье, а с 3000 дорога пошла

зигзагами по склону. «Перевал Талдык» — гласит дощечка на столбе.