Но чаша весов продолжала колебаться, удача никак не хотела найти своего хозяина.

Гарольд Спейн вытирал вспотевшее лицо, разминал руки. Наконец, его лицо просияло, лишь только он поднял карты со стола.

Но Джеральд О’Хара не поддался обману. Он прекрасно представлял, что его противник может блефовать. У него у самого на руках были неплохие карты, правда, не настолько хорошие, чтобы идти с ними до конца. Он упрямо спорил, повышая ставку.

Гарольд Спейн смотрел на Джеральда, прикрыв лицо веером из карт, так что были видны лишь его сверкающие от азарта глаза.

В салуне почти не осталось посетителей. Лишь в другом конце зала тоже за угловым столиком шла игра, но совсем другая. Там слышались пьяные выкрики, брань и казалось, что дело скоро дойдет до потасовки.

Но это ничуть не отвлекало ни Джеральда О’Хара, ни Гарольда Спейна от собственной игры. Ведь в банке были уже довольно большие деньги, и никто не хотел уступать.

И все-таки этот кон выиграл Гарольд Спейн, он не блефовал — у него в самом деле была трефовая флешь-рояль и каре из дам на руках Джеральда О’Хара не спасло его.

— Ну что ж, — вздохнул мистер Спейн, — мне было бы неловко уходить из салуна с вашими деньгами. Я хочу дать вам возможность отыграться.

И он испытующе посмотрел на своего противника в надежде, что у того больше нечего поставить на кон.

Но Джеральд О’Хара был прижимист как все ирландцы. В другом кармане сюртука у него нашлось достаточно денег, чтобы продолжать игру.

Это очень удивило Гарольда Спейна, он был уверен, что Джеральд проиграл все наличные деньги, а играть в долг он не собирался. Но предложение было сделано, и поэтому ему пришлось продолжать игру против своего желания.

Гарольд Спейн неспешно сдавал карты. Наконец, когда перед каждым из игроков легло по пять карт, они взглянули в глаза друг другу. Никто не решался первым притронуться к своим картам.

Джеральд О’Хара, не отводя взгляда от глаз противника, развернул веер. И тут же сложил его. На лице его не дрогнул ни один мускул, а в душе похолодело — два валета, девятка, десятка и джокер.

Он пристально смотрел на Гарольда Спейна, который медленно поднял свои карты, просмотрел их по одной.

Гарольд явно был пьян, но соображал отлично. Он криво усмехнулся и вопросительно посмотрел на мистера О’Хара, чтобы узнать, сколько карт тот будет менять.

Джеральд, не глядя, сдвинул верхнюю карту — джокера и отложил в сторону остальные.

— Я меняю четыре, — произнес он.

Гарольд Спейн сдал ему четыре карты. Джеральд даже не стал их смотреть, он ждал, что решит его противник.

— Я поменяю одну, — жестким голосом произнес Гарольд Спейн и сбросил карту.

Это могло означать только одно — на руках у него каре.

Джеральд О’Хара наконец посмотрел на четыре карты, пришедшие к нему, и в душе возликовал.

У него на руках было четыре короля плюс джокер. Покер — больше комбинаций в этой игре не могло быть. Во всяком случае на руках у Гарольда Спейна. Поэтому нельзя было дать ему сдаться сразу, нельзя было удовольствоваться малым банком.

Нужно было раскручивать противника до последнего, разжигать его азарт.

И Джеральд О’Хара начал с небольшой ставки, делая вид, что колеблется, продолжать ему игру или сбросить карты.

Гарольд Спейн держал на руках тузовое каре и поэтому чувствовал себя достаточно уверенно, к тому же сказывалось выпитое — пьяный человек всегда преувеличивает свои возможности. Тем более, что основания к этому были веские. Он спокойно увеличил ставку и нервно приложился к стакану.

Джеральд О’Хара сделал вид, что колеблется. И чтобы подчеркнуть свою неуверенность, выпил треть стакана виски.

На лице Гарольда Спейна появилась зловещая улыбка. Он уже уверовал в свой выигрыш и поэтому вновь значительно увеличил ставку.

Джеральд, положив в банк все оставшиеся у него личные деньги, лишь немногим перекрыл ставку своего противника.

— Ну что ж, я ставлю столько же и открываем карты, — предложил Гарольд Спейн.

— Нет, не нужно спешить, — остановил его Джеральд О’Хара, — у меня еще есть деньги.

И он, положив карты на стол, принялся расстегивать английскую булавку, скалывающую карман, в котором покоился пухлый бумажник с деньгами, принадлежащими его братьям. Достав бумажник, он несколько мгновений раздумывал.

Джеральд прекрасно понимал, что его ждет, если он проиграет эти деньги, но проиграть-то их он не мог. Нужно было лишь разыграть противника, показать свою мнимую растерянность. И поэтому Джеральд взвесил бумажник на руке, потом резко прижал его к груди, как бы передумывая, а потом махнул на все рукой и положил бумажник в банк, не раскрыв его.

— Сколько там денег? — поинтересовался Гарольд Спейн.

Но когда услышал сумму, то призадумался, стоит ли продолжать игру или же нужно сдаваться без боя.

Наконец, он тяжело вздохнул и признался:

— Мистер О’Хара, у меня больше нет наличных денег. Но у меня есть купчая на землю. Я понимаю, мой участок, может быть и не сравним с этой суммой, к тому же я по неосторожности признался вам, что собираюсь продать ее за полцены. Но у меня есть еще лакей, отлично вышколенный раб по имени Порк. Я и его ставлю на кон. Вы согласны?

И мистер Спейн положил в банк купчую на землю. Ставя на кон своего раба-лакея, Гарольд Спейн на какое-то время вновь почувствовал себя чуть ли не аристократом. Ведь играть на живой товар было привилегией крупных землевладельцев.

— Мистер О’Хара, — заметил Гарольд Спейн, — это отличный лакей. Наверное, лучший на всем побережье. Я его тоже выиграл в карты у одного богатого землевладельца. Назавтра тот приезжал ко мне и хотел его выкупить за двойную цену. Но я отказался. Вы согласны, мистер О’Хара?

Джеральд не верил своему счастью. Еще немного и мечта станет реальностью. Может быть даже немного поспешно Джеральд сказал:

— Да, — и жадно припал губами к стакану.

Теперь, даже если он напьется, это ничего не изменит. Он имел право немного расслабиться. Но виски показалось ему слабым, как дождевая вода, настолько сильным было нервное напряжение.

Гарольд Спейн с видом победителя перевернул карты.

Перед Джеральдом О’Хара лежало четыре туза и десятка. Джеральд улыбнулся. Его покер лег сверху, закрыв собой каре.

Гарольд Спейн разочарованно вздохнул.

— Не стану утверждать, что вам достался клад. А как подумаю, что мне не надо больше платить налогов, так прямо гора с плеч, — сказал немного дрожащим голосом обладатель каре из тузов и крикнул, чтобы подали перо и чернила.

— Знаете, мистер О’Хара, дом сгорел год назад, поля заросли кустарником и молодой сосновой порослью. Но так или иначе, теперь это ваше.

Принесли перо и чернила, и тут же купчая на плантацию была переправлена на имя Джеральда О’Хара.

— Честно говоря, мистер О’Хара, я вам не завидую. Это проклятое место, мой дом там сгорел. Не знаю, что вы будете делать с этой землей. И будете ли вы там что-либо строить, но я там жить больше не смог бы. Так что, я в общем-то рад — с моих плеч свалился огромный груз.

— А я, мистер Спейн, думаю, что этот груз будет мне не в тягость, — запихивая в карман пухлый бумажник и застегивая его на английскую булавку, произнес Джеральд.

Купчую с еще непросохшими чернилами он долго держал перед глазами, потом принялся размахивать листом бумаги, чтобы чернила как можно скорее высохли.

— Я считаю, что мне чертовски повезло, мистер Спейн, и позвольте, я угощу вас хорошим виски.

— Вот от этого, мистер О’Хара, я не откажусь. Теперь можно напиться. Я поздравляю вас и думаю, что у каждого из нас есть повод выпить. Я избавился от кое-чего, вы кое-что приобрели. Хотя рисковали мы одинаково.

На столе появилась бутылка самого лучшего виски, какое только было в этом салуне, и два чистых стакана.

Мистер О’Хара и мистер Спейн наполнили стаканы, чокнулись и выпили. Они были явно удовлетворены друг другом.

Конечно же, Гарольд Спейн переживал. Но он, как истинный южанин, надежно скрывал свои чувства в глубине души и никак не показывал волнения. Наоборот, на его лице появилась простодушная улыбка, а во взгляде не было ни злости, ни разочарования. Только изредка пальцы его рук чуть вздрагивали. Но, возможно, это было от нервного перенапряжения во время игры, а не от того, что он потерял свою плантацию и раба.