Этот случай даёт основания предполагать, что Россия не принадлежит к числу государств, которые полномочны управлять ставкой ссудного процента в своей макроэкономической системе по своему усмотрению.

Но вне зависимости от всего зла, приносимого обществу ссудным процентом:

Банковская система как система бухгалтерского учёта макроуровня народного хозяйства, перечисления средств и выдачи наличных денег нужна почти всем современным производствам и многим гражданам.

И поскольку некоторая часть заведомо неоплатного долга, порождённого кредитованием под процент, на момент дефолта неизбежно приходится и на банки, то при отсутствии системного видения кредитно-финансовой системы в целом неизбежно встаёт вопрос об обезпечении устойчивости банков и банковской системы не вообще, а именно в условиях инфляции, которая якобы неизвестно как возникает.

В алгоритмике постановки этой задачи, предполагается, что надо обезпечить самоокупаемость каждого отдельного банка, и тогда банковская система в целом будет устойчива. При таком подходе ответ на этот неправильно поставленный вопрос прост: ставки по кредиту всякого банка должны быть выше процента инфляции, а кредитовать он должен надёжных партнёров и, возможно, под залог их собственности. При всей казалось бы очевидной правильности в масштабах деятельности одного отдельного банка, такого рода решение в масштабе разсмотрения кредитно-финансовой системы в целом оказывается ошибочным, поскольку оно только стимулирует инфляцию и наращивает заведомо неоплатный долг. Кроме того оно представляет собой признание большей значимости для жизни общества банковской системы, а не реального сектора экономики, производящего продукцию. Т.е. такого рода отдание предпочтения банкам, а не производству с точки зрения труженика является верхом идиотизма или представляет собой умышленное вредительство.

Тем не менее жертвой такой «очевидной» “правильности решения” становятся многие, кто не интересуется вопросом о том, как возникает инфляция, от воздействия которой он пытается таким способом защитить банковскую систему.

Так и В.С.Черномырдин в бытность свою премьером в одном из выступлений (ранее 1998 г.) как-то сказал, что он дал указание центробанку держать ставку рефинансирования на уровне не ниже процента инфляции, чем и тянул инфляцию за уши, разрушая экономику России ^[5] и вгоняя в нищету её народы ^[6], обрекая их на экономический геноцид. В итоге нескольких лет такой политики в финансовых оборотах к концу 1997 г. начали фигурировать такие числа, от которых захлебывались программы банковских компьютеров. Едва перешли к новому масштабу цен с 1 января 1998 г. (убрали три нуля), так не успел кончиться январь, а Виктор Степанович в Давосе снова объявляет о повышении учетной ставки с 21 % годовых до 43 % ^[7].

Иными словами это означает, что проблема устойчивости банковской системы и народного хозяйства в целом решается не в масштабе каждого одного отдельно разсматриваемого банка или иного предприятия, а потом результат суммируется, но она может быть решена только в масштабе макроэкономической системы государства в целом. А для этого гражданам государства следует определиться в том, чего они хотят:

· Либо снижения ставок ссудного процента, как об этом сказал В.В.Путин в первом приведённом нами фрагменте его выступления на президиуме Госсовета 19 апреля 2005 г., но снижать их надо до нуля (и даже отрицательных величин в некоторых общественно целесообразных случаях) ^[8].

· Либо для них истинный смысл жизни в том, чтобы влачить существование на положении заложников и невольников у мафии ростовщиков и их прихлебателей, а государство должно защищать её интересы своею политикой, умелыми “заклинаниями” «социальной стихии» и рейтингом своих публичных деятелей в ущерб народам России и остального мира.

Пока же наличие обоих приведённых нами мнений, высказанных В.В.Путиным на президиуме Госсовета (1. «Предпринять конкретные шаги по снижению процентных ставок» и 2. «Банковские ставки по жилищным кредитам у нас 15 процентов, - а если инфляция у нас почти 12, то тогда посчитаем, сколько остаётся банку. И можно ли предъявлять им какие-то претензии в связи с той политикой, которую они проводят?»), - выражение концептуальной неопределённости государственного управления в России.

Причём предъявлять лично к В.В.Путину претензии в связи с этой концептуальной неопределённостью неуместно: он - обычный по своим возможностям человек, а не «старик Хоттабыч», оказавшийся во главе государства Российского и способный своими личными магическими силами свершить «экономическое чудо» на радость всем прочим: концептуально определиться (живём под властью ростовщичества либо свободно) должно общество, а не глава государства лично, поскольку, даже определившись в пользу свободы, он не может подменить своей персоной всех чиновников и бизнесменов, всех деятелей науки и образования в области социологии и экономики, совокупное отношение которых к этому вопросу, выраженное в их практической деятельности, и даёт жизненный ответ общества на него. Пока же экономическая “наука”, чиновники государства, предприниматели и множество обывателей не мыслят кредитно-финансовой системы без ссудного процента, т.е. предпочитают быть заложниками и рабами мафии ростовщиков и их идейных вдохновителей.

Но по отношению к 1990-м годам, то обстоятельство, что взаимно исключающие друг друга мнения об отношении к ссудному проценту предлагаются главой государства для обсуждения, по сути публичного, уже является развитием общества и государства в правильном направлении искоренения из его жизни власти ростовщичества ^[9].

До тех же пор, пока однозначно отрицательного отношения к ссудному проценту и неприятия (бойкота) ростовщичества в обществе нет, реально по жизни, те, чьи доходы позволяют брать ипотечные кредиты под 15 % годовых, грабят (опосредованно - через систему ценообразования и соотношения цен и доходов) тех, чьи доходы не позволяют брать кредиты под такие ставки; потом 15 % годовых идут в частную собственность ростовщиков. Так ростовщики и кредитуемые ими успешные предприниматели и высокооплачиваемые категории наёмников порождают систему финансового рабовладения в отношении всего общества, заложниками которой становятся и они сами.

Эта система высокоцивилизованного рабовладения остаётся по сути мафиозно-корпоративным рабовладением ростовщиков и их идейных вдохновителей и при наличии в обществе самых, что ни на есть развитых и исправно работающих демократических институтов, поскольку:

· банковское ростовщичество - один из легальных видов частного предпринимательства;

· частная собственность - «священна» и потому:

O обсуждение всей нравственно-этической, экономической и прочей проблематики, связанной с легальной деятельностью ростовщиков, в цивилизованном таким образом обществе почитается неуместным (налоги заплачены, законы соблюдены - какие претензии?);

O а посягательство на узаконенное право ростовщического паразитизма представляется многим как якобы выражение примитивизма и непонимания «очевидно необходимых» принципов организации жизни общества и его экономики невежественными и недоумками (соответственно этому «серьёзные» политики и предприниматели с противниками ростовщичества не разговаривают, понять их не стараются, чем и сохраняют своё девственное невежество и антинародную сущность своей деятельности во многих аспектах).

Система эта агрессивна: ростовщичество как способ осуществления рабовладения остаётся в умолчаниях вне критики, но трёпа о правах человека, демократии и гражданском обществе - через край. И на него клюют идиоты-правозащитники, которые вмешиваясь в политику своих государств, содействуют ниспровержению в них режимов, намеченных к краху с целью введения народов в лоно этой “демократической цивилизации”. Так идиоты-“правозащитники” способствуют порабощению своих народов. Так они действовали в СССР, приведя его к краху, так они действуют ныне и в России.