Наутро Нина, встав раньше всех, потихоньку спустилась вниз. На ней был тот же белый сарафан, что и накануне, так как она не хотела будить Фредерико, открывая шкаф. Нина распахнула заднюю дверь и с наслаждением вдохнула теплый, душистый воздух.

Она была совершенно счастлива. Счастливее, чем когда-либо в жизни. И ей хотелось с кем-нибудь поделиться своим счастьем. Нина побежала к загону Карло. Тот по обыкновению бурно обрадовался Нине. Его лапы оставляли пыльные следы на ее платье, которые Нина, смеясь, стряхнула.

— Карло, что ты наделал с моим альбомом? Ты на нем спал? — Вчера, после неожиданной встречи с Кристиной, она забыла здесь свой альбом.

Нина подняла альбом, отряхнула его и сунула под мышку. Выпустив Карло, она побежала за ним. Когда они добежали до каменной стены, Нина совсем выбилась из сил, ей было жарко. Она прошла дальше и с утеса посмотрела на сверкающее внизу море. Карло заметил зайца и понесся за ним как сумасшедший. Нина рассмеялась. Она поправила волосы и выронила альбом. Но он не упал, кто-то успел подхватить его. Нина от неожиданности вскрикнула и, обернувшись, столкнулась лицом к лицу… с Лучано Трезини.

У нее словно оборвалось сердце. Время как будто остановилось. Теплый бриз показался ей ледяным ветром.

— Не бойся, — сказал Лучано глубоким голосом. Проницательный взгляд его темных глаз, казалось, поникал ей прямо в душу. В руке он держал ее альбом.

Первой мыслью Нины было броситься бежать. Как еще ей выбраться из ловушки, в которую она сама себя загнала? Как сохранить тайну, если перед ней стоит ее родной отец? Но убежать она не смогла, ее ноги словно вросли в землю.

Впервые в жизни она видела своего отца. Господи, этот темноволосый, красивый мужчина очень мощного сложения и есть ее отец? Она не могла оторвать от него глаз, вглядывалась в каждую черту его лица, ища сходства с собой. Но они были совсем не похожи.

Лучано протянул руку и подал Нине альбом. Она быстро опустила глаза. И тут она увидела его руки, руки художника с длинными пальцами. Такие же, как у нее.

— Спасибо, — запинаясь, проговорила Нина, потом неуверенно улыбнулась.

— Думаю, так оно и есть, — хрипло сказал Лучано. Он отвел взгляд, чтобы скрыть выступившие слезы, и стал листать ее альбом. Затем тяжело вздохнул. — Да, так оно и есть, — тихо повторил он.

Нина ничего не поняла.

— Что — так и есть? — сжимая ладони в кулаки, спросила она.

Лучано посмотрел на нее глубоким взглядом и поднял темную бровь.

— Думаю, ты понимаешь, о чем я, — глухо сказал он.

И тут Нина действительно все поняла. Ее охватил целый вихрь чувств. Этого не может быть. Но тем не менее он знает, кто она.

— Рано утром мне позвонила София. Я уже давно жду тебя здесь.

— София? — удивленно переспросила Нина.

Лучано посмотрел ей в глаза. Теперь его взгляд был искренним и теплым.

— София знала твою мать, они были подругами, мягко сказал он. — Вчера вечером… — Он неуверенно откашлялся. — София сказала мне, что вчера вечером ей показалось, будто в комнату вошел призрак твоей матери. — Он странно улыбнулся. — Ты ведь точная копия своей матери.

Слезы заструились по побледневшему лицу Нины. Из груди вырвались рыдания.

— Нина, дорогая моя девочка! — Лучано заключил ее в объятия и крепко прижал к себе. — Все хорошо, дочка, — глухо прошептал он, и его голос оборвался. Он тоже весь дрожал. — Твои поиски окончены. И я очень счастлив.

Лучано долго не отпускал ее. Легкий бриз обдувал их, и постепенно Нина начала успокаиваться.

Наконец Лучано приподнял ее подбородок и посмотрел в измученное, заплаканное лицо. Улыбаясь сквозь слезы, он вытер ей глаза своими длинными пальцами художника.

— Я не знал, что думать, пока Фредерико не показал мне твой портрет. Он хотел раскрыть тайну Нины Паркер. Тогда я ничем не мог ему помочь, но твой образ неотступно преследовал меня. Ты необыкновенно похожа на ту молодую англичанку, которую я когда-то очень любил. Фредерико сказал мне, что ты искала меня. — Лучано пожал плечами. — Но я не мог понять, зачем я понадобился молоденькой красивой англичанке, причем настолько, что она предприняла рискованное путешествие на Сицилию.

— Вы… вы ведь не знали, — невнятно пробормотала Нина. — Вы даже не знали о том, что я родилась.

Лучано покачал головой.

— Когда я увидел рисунок, мне, конечно, даже и в голову не пришло, что ты моя дочь. Ты права, я даже не подозревал, что ты есть на свете. Меня просто поразило твое сходство с Андреа. Но затем мне позвонила София и сказала, что ты поразительно похожа на мать.

— Но я не понимаю… Откуда она узнала?

Лучано улыбнулся.

— Нина, давай немного пройдемся. — Он тепло обнял ее за плечи, и они пошли к утесу.

— Нина, — повторил он очень медленно. — Так мы с Андреа хотели назвать ребенка, если родится девочка. А потом все рухнуло, — грустно прибавил он, затем вдруг улыбнулся, словно стряхивая с себя груз прошлого. — У нас с Софией нет тайн друг от друга, — продолжил Лучано. — Мы очень давно вместе. Она знает, как я любил твою мать. Знает и о письме, которое я получил от нее из Англии, где она писала, что потеряла ребенка и что не вернется ко мне. София знала все с самого начала, она тогда поддерживала меня, насколько это было возможно. И теперь, много лет спустя, вдруг ее сын приводит женщину, на которой хочет жениться, и которая как две капли воды похожа на Андреа. Это ее поразило. Она стала вспоминать все, что ей рассказывал о тебе Фредерико, — что ты англичанка, работала в Палермо, талантливая художница, чуть старше Кристины… К тому же, ты жила с приемными родителями.

— И София обо всем догадалась! — Нина тихо рассмеялась. Она подумала, что София очень проницательная женщина, и поблагодарила Бога, что тогда, грозовой ночью, бренди развязал ей язык. Если бы она не призналась в том, что ее удочерили, то никто до сих пор ни о чем не догадался бы.

Нина вдруг помрачнела, ей в голову пришла ужасная мысль.

— А София знала о том, что я вас разыскиваю? — На самом деле она хотела знать, поделился ли Фредерико с матерью своими подозрениями.

Лучано сжал ее плечо и рассмеялся.

— Нет, он ничего ей не говорил. Но мне Фредерико признался, что подозревал тебя. Бедный мальчик, из-за этой свадьбы у него совсем сдали нервы. Он очень чувствительный, но ты, конечно, это знаешь. И очень благородный в сердечных делах.

Лучано вздохнул и остановился на узкой тропинке.

— Я наделал много ошибок, Нина. Все могло бы быть по-другому, если бы я женился на твоей матери и…

— Не надо, — умоляюще проговорила Нина. — Это печально, но раз судьба так распорядилась… — Она вздохнула. — Андреа… моя мать погибла, когда я была совсем маленькой…

— Я знаю, — тихо сказал Лучано. — Когда мой отец наконец признался, что наш разрыв — дело его рук, я попытался отыскать ее. Но смог узнать только то, что она погибла в автокатастрофе. Если бы я на этом не остановился, то, наверное, узнал бы о том, что у нее родилась ты, и тебя отдали приемным родителям. — Он опять тяжело вздохнул. — Как она могла сделать это? Она же знала, как я любил ее.

Нина, вторя ему, тоже вздохнула.

— Она была молода, просто испугалась, наверное. Думаю, у нее не было родных. Когда ваш отец вынудил ее уехать, у нее не было другого выбора. Она поступила так, как считала нужным… Но теперь мы уже ничего не узнаем наверняка. — Нина улыбнулась, чтобы прогнать грустные мысли о трагической судьбе своей матери. — Лучано, во всем виновата судьба. Если бы все сложилось по-другому, вы не женились бы теперь на Софии, а она такая чудесная и так любит вас. У вас не было бы красавицы Кристины, а я не приехала бы на Сицилию, не встретила бы Фредерико Бьяччи, за которого выхожу замуж и который…

— И который без ума от тебя, — закончил за нее Лучано.

Нина рассмеялась.

— Я хотела сказать — который сейчас стоит на террасе, смотрит на нас и ждет, когда подадут завтрак!