Нейт смотрел на карточки, которые она вытащила, на те, что были на кофейном столике, на ее куртку на полу.
Карли взглянула на потолок, тревожная и нетерпеливая.
― Почему не Говард? — спросила она.
― У него есть ключи к большинству квартир, ― произнес Нейт. ― Зачем ему пролазить внутрь через вентиляцию?
― Вызов? Его собственный научный эксперимент? Может, это не обязательно должно иметь смысл. Ничего в этом не имеет смысла.
Нейт положил две карточки на стол перед ним, поставил указательные пальцы на каждую.
― Ты знаешь, что вся эта писанина значит?
Она вскочила на ноги, подхватила куртку.
― Это то, что он делал с тобой?
― Не сейчас.
― Ты сказала, там были наркотики. Он давал тебе наркотики?
В этом и была разница между ними. Нейт хотел помнить, а Карли хотела скрыться от этого. Она выдернула доказательства из квартиры Элизабет из карманов, начала составлять их в стопки на полу.
― Он не сможет навредить тебе здесь, Карли.
Это была попытка приободрить, но, когда он обхватил костыли, кое-что другое прорвалось наружу.
― Он не сделает этого снова.
Он взял карточку и сжал ее в кулаке.
― Это…
Мужчина остановился и тяжело задышал.
― Расскажи мне, что он делал с тобой?
Она села обратно на корточки и наблюдала за тем, как Нейт пытается встать. Каким, черт возьми, образом он собирается это остановить?
― Он проверял мой пульс и дыхание. Мое зрение, слабость в мышцах. Он передвигал мое тело и делал снимки.
Она подтолкнула стопку карточек к Нейту.
― Тут детали того, что он давал мне. Седативные, обезболивающие и гребаные галлюциногенные. Смесь из них. Все записано, красиво и читабельно, что очень полезно в понимании того, почему я лежала там, пока он забирался на меня сверху.
― Карли, все хорошо.
― Не говори мне со мной так.
Она прокричала эти слова, гневными шагами направилась к нему, носки ее кроссовок разбросали стопки картинок, которые она сложила.
― Я думала, все дело было во мне, думала что свихнулась. А все дело было в нем. Он накачал меня наркотиками. Так, чтобы я для него лежала неподвижно. Так, чтобы он мог делать фотографии, сидеть на потолке и наслаждаться этим. Так, чтобы я не помнила, что он шептал мне в уши или что его горячий, отвратительный язык был на моем лице.
Она поскребла рукой по щеке, как будто она все еще была влажной от слюны.
― Только вот я помню. По какой бы то ни было причине, его смеси не сработали так, как он хотел. И я смогла пошевелиться. Я напугала его в прошлый раз. И сейчас я нашла его тайник на своем потолке.
Она прижала руку к груди.
― Я знаю.
Другую руку она протянула к Нейту.
― Мы знаем.
― Мы отдадим это полиции.
― Нет.
― Это…
― Я не отдам полиции эти фотографии со мной. Я не хочу, чтобы и это добавили к моему файлу.
Нейт молчаливо смотрел на нее. Карли смотрела на него в ответ. Мужчина, должно быть, прочитал язык ее тела и решил не давить.
― Что насчет этого? ― спросил он, кивнув на разбросанные изображения на полу.
Униженная Элизабет. Накаченная наркотиками и выставленная на обозрение. Спасибо богу, что она не знала.
― Это привлечет их внимание, ― сказал Нейт.
Карли присела рядом с ними. Это было доказательство. Крупные планы и панорамные снимки, белые бедра и грудь, открытый рот, отсутствующие зубные протезы. Элизабет не узнает, кто увидит ее теперь. Карли прошлась пальцем по фотографиям, только в этот раз, увидев сущность Элизабет: блестящие кольца, бледно голубая шаль, ее очки, сложенные на прикроватном столике. Карли взяла изображение, пара красных тапочек на снимке. Элизабет носила их в один из дней, когда Карли пришла ее навестить, ковыляя по коридору со своей палочкой, гордая и решительная.
― Нет.
― Она мертва, Карли.
― Верно. Она не может принять это решение за себя.
Карли взяла свою куртку и повернула в коридор.
― Что ты делаешь?
Ничего не изменилось.
― Я собираюсь туда, наверх.