— Почему вы так думаете? Потому что местные жители бывали на приёмах у шефа гестапо? Или, может быть, он использовал каждую свободную минуту, чтобы прогуляться по улицам Брадомска и посетить магазины и кафе для поляков? — иронизировал адвокат. — Если они его и видели, то лишь в ту секунду, когда он проносился мимо них в своём автомобиле. А что касается свидетельств допрошенных бывших заключённых, то я сам около четырёх лет находился в нескольких концентрационных лагерях, начиная от Майданека и кончая Лютомежицами, и должен прямо сказать, что хуже всего я помню тех, кто больше всего меня истязал. А уж комендантов лагерей я или вообще не видел, или только наблюдал издали. Наверное, сейчас ни одного из них ни узнал бы. Человеческая память может сильно подвести, если сам процесс запоминания парализован страхом и отчаянием. Вместе с тем я прекрасно помню тех гитлеровцев — видел их довольно часто, — которые не упражнялись лично на мне в жестокости.

— Однако прошли сотни процессов над бывшими гитлеровцами, и свидетели всё же узнавали их.

— Да, согласен. Но на этих процессах не подвергалось сомнению тождество подсудимых. Важно было выявить, какие преступления совершили эти негодяи. Однажды в Майданеке гитлеровцы уничтожили всех лагерных больных. Я до сегодняшнего дня помню фамилии этих преступников и непременно узнал бы их, а ведь мне, как здоровому, тогда не грозила такая участь.

— Это всё теоретизирование. Обвинение постарается представить все возможные доказательства вины Баумфогеля, а суд определит степень его виновности и меру наказания.

— Да, но это будут улики против Баумфогеля, а не против Станислава Врублевского, — продолжал упорствовать адвокат. — Доказательств тождества этих двух людей у вас нет и не будет. Точно так же вы не сможете организовать ни одной беспристрастной очной ставки, так как все ваши свидетели имеют под рукой фотографию из книги Бараньского.

— Именно вы, пан меценас, позаботились о том, чтобы она у них была.

— Я? — Рушиньский сделал удивлённое лицо.

— Да-да, вы, — подтвердил прокурор. — Благодаря вашим манёврам этот снимок попал на страницы газет и разошёлся по всей Польше.

— Как я мог кому-то дать фотографию, если у меня вообще её не было, не считая копии в книге «Я пережил ад и Освенцим»?

— И тем не менее это вы, пан меценас, информировали журналистов о задержании Станислава Врублевского, подозреваемого в том, что он — бывший шеф гестапо в Брадомске. Вы сообщили им также, что прокуратура ведёт следствие по этому делу. От вас пресса узнала, что Баумфогель был разоблачён благодаря появлению фотографии в книге. Этого журналистам было достаточно. Они сами хорошо знают, что копии снимка можно получить в Главной комиссий по расследованию гитлеровских злодеяний в Польше. И они их там получили, а затем опубликовали. Скажу то, что думаю: вы сделали это сознательно для того, чтобы затруднить нам работу. Чтобы можно было потом оспаривать результаты очных ставок.

— Я не просился в защитники Баумфогеля, или Станислава Врублевского. Но поскольку уж я таковым являюсь, то сделаю всё, что в моих силах, для спасения невинного человека от несправедливого приговора.

— Вы говорите о «невинном человеке», а ведь сами в эти слова не верите.

— Пусть вас не волнует, во что я верю и во что не верю. Защищать своего подопечного — моя профессиональная обязанность, и я постараюсь её выполнить как можно лучше.

— Но не за счёт нормально и беспристрастно ведущегося следствия.

— А теперь вы, пан прокурор, не верите в свои собственные слова. Как можно говорить о беспристрастном следствии, если оно ведётся с участием подполковника Качановского? Ему же втемяшилось в голову, что Врублевский виновен, и он под эту версию приспосабливает каждый свой шаг.

— А кто подослал Врублевского к подполковнику? Разве не вы?

На этот раз удар пришёлся в цель. Рушиньский заметно смутился и только через несколько секунд нашёл ответ:

— Это моя работа, не возражало. Но я думал, что страшная ошибка быстро выяснится. Даже позвонил на другой день в комендатуру милиции, чтобы подсказать, что необходимо сделать.

Прокурор улыбнулся.

— Благодаря вашему совету, — заметил он, — подполковник Качанов-ский получил неопровержимые доказательства того, что Врублевский и личность, изображённая на фотографии, — это одно и то же лицо, а в сумме мы имеет гестаповца из Брадомска.

— Я уже говорил вам, что одна экспертиза, к тому же проведённая милицейским органом — лабораторией криминалистики, не может быть абсолютно надёжной.

— Хорошо, вы получите из Кракова результаты второй экспертизы. Кстати, если хотите, то можете — конечно, не за наш счёт — нанять частных экспертов.

— У меня в этом портфеле, — Мечо ударил рукой по старому, сильно потёртому кожаному портфелю коричневого цвета, — лежат официальные документы. Один — от американских оккупационных властей, а второй получен из Германской Демократической Республики. Оба идентичного содержания, и оба удостоверяют, что гауптштурмфюрер СС Рихард Баумфогель погиб в 1943 году в сражении под Курском. В ближайшие дни я представлю эти документы прокуратуре с требованием прекратить следствие.

— Мне известны эти документы, и я знаю, что вы получили снятые с них копии в Главной комиссии. Они являются прекрасным доказательством того, что Баумфогель, удирая из армии, позаботился о хорошей документации, чтобы его не разыскивали как дезертира. Впрочем, он, вероятно, был не дезертиром, а шпионом, засланным в партизанские группы, которые действовали в Люблинском воеводстве. Кстати, могу поделиться ещё одним открытием следствия. Правда, у меня в делах пока нет соответствующего протокола. В милицию обратился свидетель, который узнал в Баумфогеле — по появившимся в прессе снимкам — члена партизанского отряда Армии Крайовой, руководимого поручиком Рысь. Свидетель запомнил кличку человека с родимым пятном на правой щеке. Их отряд имел временную стоянку в лесах возле деревни Севериновка, но вскоре был окружён превосходящими силами гитлеровцев и полностью уничтожен. Вместе с другими погиб командир отряда поручик Рысь.

— А мой клиент никогда и не скрывал, что партизанил в этом отряде АК.

— Да, теперь у нас есть подтверждение этому. Однако прибытие Дикаря необъяснимым образом связано с гибелью отряда. Заметьте, что после его разгрома след Дикаря обнаруживается в яновских лесах, где трагедия повторяется» но уже в значительно большем масштабе. Второе удивительное совпадение, не правда ли? Вы не находите, это странным, пан меценас?

— Я могу вам рассказать десятки, сотни историй, когда партизанские отряды попадали в засады или бывали окружены гитлеровцами, неся при этом огромные потери. Я сам живу на улице, названной в честь Франка Малого, который пал смертью героя, будучи окружён со всех сторон жандармами. Неужели вам повсюду будет мерещиться рука моего клиента? Какими вы вообще располагаете доказательствами шпионской деятельности Врублевского?

— У нас пока их нет, но мы планируем вести следствие и в этом направлении. Что касается вашего требования прекратить следствие, то я вам не советую выдвигать его. Дивидендов вы на этом не получите, даже если вздумаете обратиться в воеводский суд, хотя можете, конечно, затянуть на какое-то время подготовку процесса, что, насколько я понимаю, вряд ли на руку защите.

— Может быть, я этого и не сделаю, поскольку всегда питал к вам самые дружеские чувства.

— Премного благодарен.

— Хочу обратить ваше внимание ещё на одну деталь сомнительного свойства.

— Слушаю вас внимательно.

— Вы хорошо рассмотрели эту фотографию?

— Естественно, — ответил Щиперский.

— Офицер СС, про которого вы говорите, что это Рихард Баумфогель, выглядит мужчиной в возрасте приблизительно двадцати пяти лет.

— Согласен. На эти годы он вполне тянет.

— Его возраст на снимке также подтверждается официальными документами, удостоверяющими, что Баумфогель руководил гестапо в Брадомске с 1940 года по декабрь 1942 года или же, возможно, по январь 1943. После января 1943 года никто в Брадомске его уже не видел. Кстати, это подтверждает и письмо, полученное из Германской Демократической Республики, в котором точно указывается, что Рихард Баумфогель родился в городе Гливице двадцать третьего октября 1917 Года. Возраст человека на фотографий соответствует этому году рождения. Таким образом, даже если допустить, что на снимке действительно изображён Баумфогель, то нам придётся признать, что его фотографировали не позднее весны 1942 года.