Живучесть традиционных обычаев — это сознательная линия поведения арауканов, их передний край в борьбе против властей, желающих «растворить», «ассимилировать», «поглотить», «интегрировать» потомков непобедимых. Все реже на земле бывшей Араукании встречается «рука» — ее заменяет современный дом с телевизором и прочими благами цивилизации. Такого рода перемены можно, в принципе, только приветствовать, хотя они в какой-то мере и содействуют упомянутой «интеграции».

Однако, заимствуя достижения материальной культуры, мапуче по-прежнему держат «линию обороны» в области культуры духовной. Они все еще в основном язычники — и это в стране, где господствующая религия — католицизм, столь нетерпимо относящийся к иноверцам. Многое можно рассказать о религиозных представлениях арауканов, могущественных колдунах — «калку», но не стоит отклоняться от основной темы даже ради самых выигрышных сюжетов.

Как и встарь, самая популярная игра индейцев — это «паликантун», или «чуэка», очень схожая с травяным хоккеем. Те же изогнутые клюшки, команды по 10—12 человек, большое поле, только мяч деревянный, меньше бильярдного шара, да ворота отсутствуют. На землях резерваций к югу от Био-Био индейцы поют те же песни, что пели их предки, танцуют те же танцы. Не фольклор это для мапуче, а быт, реальная жизнь. Линия сопротивления.

Немало молодых людей в последние десятилетия перебирается в города. Молодежь держится там замкнуто, своей общиной. И — скрывает нередко свое этническое происхождение.

— Ты кто, араукан? — спрашивает обычно хозяин человека, желающего поступить к нему на работу.

— Нет-нет, я с юга, но не индеец,— следует ответ.

В чем дело? Откуда у потомков непокоримых потребность скрывать свое происхождение? Чего им стесняться — неужели славы гордых предков? Причин много, но основная из них вполне прозаическая — желание избежать дискриминации. Возможность же остаться «неопознанными» у арауканов действительно есть — слишком много индейских черт у подавляющего большинства населения Чили, чтобы кто-либо мог брать на себя риск со стопроцентной уверенностью делить жителей страны на «белых» и «мапуче».

Таким образом, мапуче гораздо острее других чилийцев чувствуют тяжесть нынешней ситуации в Чили: гнет социальный усиливается этнической дискриминацией. И все же не так давно индейцы сколь могли воздерживались от участия в классовых боях. По сути дела, они попросту боялись политики, считая ее делом чуждым и подозрительным. Когда лет двадцать назад у арауканов спрашивали мнение по поводу предполагавшейся аграрной реформы, то они ответили, будто ни в чем не нуждаются. Их можно было понять — что они видели от чилийских властей, кроме угнетения и обмана? Не доверяя властям, индейцы вместо составления петиций правительственным органам попросту захватывали землю силой, за что подвергались репрессиям.

И все же время «самоустранения» арауканов от политической борьбы пришло к концу. В рядах демонстрантов, среди участников забастовок и «дней неповиновения» все чаще встречаются представители «исповедующих свободу». Попытки выжить в современном обществе, оставаясь в стороне от его проблем, обречены на неудачу, и эту истину, судя по всему, все больше и больше усваивают потомки Кауполикана и Коло-Коло.

В свою очередь, оппозиционные диктаторскому режиму Пиночета партии и организации учитывают в своей политике интересы индейского населения страны. Коммунистическая партия Чили, например, полагает, что возможное решение этнического вопроса находится в предоставлении арауканам автономии: ввести преподавание в школе на языке арауканов, организовать радиовещание, издавать книги, газеты, журналы. Но все это станет возможно только после победы над диктатурой.

Владимир Разуваев

В 1987 году Высокоширотная воздушная экспедиция «Север» отмечает свой полувековой юбилей. Чтобы читатель мог представить размах дел ВВЭ «Север» в освоении и познании Арктического бассейна, мы попросили полярника Сергея Кесселя рассказать о недавней экспедиции «Север-36», которой он руководил и в которой проявилась вся сложность работы ВВЭ «Север».

В тот 1984 год работа нам выпала не легче, чем в предыдущий, а в чем-то, может быть, и посложнее. Перед самым нашим вылетом из Ленинграда в Арктику в очередную экспедицию «Север-36» от руководства Госкомгидромета СССР пришло экстренное указание в Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт (ААНИИ): закрыть и эвакуировать дрейфующую станцию «СП-25», далеко ушедшую от наших береговых баз.

Не скрою, задача была нелегкая, так как расстояние от станции до ближайшего аэродрома, построенного нами на льду лагуны острова Жохова, составляло более полутора тысяч километров. К тому же на льдине «СП-25» из-за ее небольших размеров, неровной поверхности и отсутствия бульдозера зимовщики смогли подготовить взлетно-посадочную полосу только для самолетов Ан-2 на лыжных шасси. Наша работа усложнялась еще и тем, что для получения метеоданных и проведения других исследовательских работ в Центральной Арктике по традиции и необходимости должны действовать одновременно две дрейфующие станции. А после закрытия «СП-25» осталась бы в океане только одна — «Двадцать шестая». Поэтому-то мы должны были создать на дрейфующих льдах Арктического бассейна еще новую, не запланированную на этот год станцию «Северный полюс-27».

Но сначала нам предстояло вывезти со льдины «СП-25» 20 полярников, оборудование, научные материалы, щитовые разборные домики...

Чем, однако, вообще занимаются экспедиции «Север»? Откуда берут они свое начало?

Первая Высокоширотная воздушная экспедиция «Север» была осуществлена весной 1937 года. Тогда она организовала в районе географического Северного полюса первую дрейфующую станцию — «папанинскую». Для того времени это было событием не менее значительным, чем полет человека в космос. Экспедицией руководил О. Ю. Шмидт.

После завершения работ по устройству «СП-1» Отто Юльевич писал: «Опыт нашей экспедиции показал, что возможность самолета как орудия исследования значительно выше, чем предполагалось. Наряду с возможным повторением высадки на лед такой станции, как папанинская, на полюсе или в другом месте Центрального бассейна Арктики можно будет широко применять временные посадки самолета на льдину для производства научных работ в течение нескольких дней или недель. Такая летучая обсерватория сможет в один сезон поработать в разных местах Арктики...»

Уже весной 1941 года в районе Полюса относительной недоступности в трех точках сотрудниками Арктического института Яковом Либиным, Михаилом Острекиным и Николаем Черниговским были проведены океанографические, геомагнитные и метеорологические наблюдения. Самолет Н-169 пилотировал Иван Черевичный, а штурманом был Валентин Аккуратов.

Прерванные войной исследования в Арктике возобновились в 1948 году. С помощью Высокоширотных воздушных экспедиций «Север» были сделаны крупные открытия, существенно изменившие не только карту рельефа дна Северного Ледовитого океана, но и знания о происходящих в нем природных процессах. Так, экспедиция «Север-2» весной того же года обнаружила подводное поднятие, которое было детально изучено последующими экспедициями и названо хребтом Ломоносова. Хребет пересекает Арктический бассейн от Новосибирских островов через район Северного полюса к острову Элсмира. Это было крупным географическим открытием середины XX века!

Одной из групп экспедиции, которой руководил Михаил Сомов, в заданных точках океана проводились научные наблюдения: гидрологические, ледоисследовательские, метеорологические, наблюдения по магнитологии. Такой метод стали называть «методом прыгающих групп».