Глава 4 Хэйдэн

ВКУС её губ разжёг огонь, пронизывающий меня – пламя, которое сжигало каждую клетку моего тела. Мышцы сжались, челюсть окаменела, а мой член пульсировал, словно змея между моими ногами. Я чувствовал, как зверь внутри меня буйствует, желая вырваться на свободу, желая разорвать её платье клыками, раздвинуть пошире её бёдра и ворваться каждым толстым, жестким дюймом моего большого члена глубоко в её маленькое влагалище.

Но нет. Я бы конечно ворвался в неё, но не собираюсь спешить. Я хотел бы, чтобы она хныкала и извивалась от удовольствия, и умоляла меня об этом, прежде чем я сорву её вишенку. Я застонал от этой мысли, предэякулят сочился из моего опухшего члена, в то время, как мои яйца покалывали от необходимости освобождения.

— Я могу дать тебе всё и многое другое, принцесса, — тихо прорычал я, держа и чувствуя, как её тело дрожит от моих объятий. — Будь моей королевой.

— Я... я сегодня выхожу замуж, — прошептала она, её губы были еще красные и опухшие от нашего поцелуя.

— Нет, это не так.

Она захныкала.

— Ты не выйдешь за этого выродка, — прошипел я.

— Он должен быть моим мужем.

Я знал обстоятельства её положения. Я знал о долгах её семьи, и что Милтон набросился, как питон, чтобы отхватить её. И я мог видеть эту искру огня в её глазах, и даже если это приводило меня в ярость, я понял её решимость. Она ненавидела эту договорённость, но её гордость и ожесточённое желание защитить свою семью заставили бы её пойти на всё.

…Но не больше.

Я восхищался огнём в этой девушке, но не позволил бы ей связать себя узами с куском говна, таким как король Милтон. И, кроме того, она была моей, а не его. Моё богатство. Моя собственность. Моя, чтобы украсть и удержать навсегда.

Только моя.

— Он собирается стать твоим мужем, однако всё ещё к тебе не притронулся.

Это не вопрос. Я знал.

Кэлли покачала головой.

— Нет, — прошептала она.

— А он заставляет тебя так дрожать?

Её дыхание оборвалось, когда мои руки сжались на её теле, её глаза широко раскрылись, прожигая меня.

— Нет, — выдохнула она.

— Твой пульс ускоряется, когда он касается твоей кожи?

Она покачала головой, прикусив губу, когда я наклонился.

— А скажи мне, принцесса, — прорычал я, мои губы едва покрывают её. — Он делает эту милую маленькую киску между твоими хорошенькими бёдрами влажной, как это сейчас делаю я?

Она захныкала.

— Ты... — она задыхалась, её дыхание прерывалось каждым словом. — Ты не можешь так со мной разговаривать.

— Как?

— Вот так.

— Сдаётся мне, что тебе это нравится.

— Я... я этого не говорила.

— Тебе и не обязательно говорить, — промурлыкал я. Мои руки скользнули, чтобы удержать её бёдра, потянув их на моё тело и позволив ей почувствовать каждый дюйм моего

большого, опухшего стояка, надавив на неё. Позволяя ей почувствовать, что он пульсирует от необходимости в ней.

— Потому что твои трусики достаточно промокли, что в свою очередь намного красноречивее слов.

Её челюсть рухнула, как последний маленький клочок её негодования принцессы.

— Они не...

— Почему бы нам не проверить?

Она задохнулась, когда я схватил её за талию, легко приподнял и прижал к себе, шагая через комнату. Она задрожала, а её руки сжались, когда я наткнулся прямо на зеркальный столик, расположенный у стены. Я посадил её на край, и, прежде чем она успела сказать слово, мои губы прижались к ней, снова пробуя её на вкус.

Однако я собирался попробовать гораздо больше.

Мои руки скользнули вниз, и, обхватив мягкую белую ткань её свадебного платья, я задрал его до талии. Калли застонала в мои губы, её пальцы сжали мышцы моих рук, когда я насильно отдернул белые складки прозрачной ткани и раздвинул её длинные ноги. Ворча про себя и глотая её стоны, я скольжу руками по её бедрам и двигаюсь выше.

Задыхаясь от нашего поцелуя, Калли широко раскрыла глаза, когда мои пальцы приблизились к краю её маленьких трусиков. Я провел кончиками пальцев по кружевной ткани, чувствуя, как её тело дрожит, а бёдра поднимаются, чтобы встретить мое прикосновение. Мои пальцы зацепились за край, и я медленно начал их стягивать. Я зарычал, чувствуя, как мокрые, теплые соки её киски, пропитали трусики. Я отступил назад, стаскивая их по ногам и чувствуя, как они медленно отлипают от её пылающей маленькой плоти. Потянув белые кружевные трусики вниз по её ноге, я стянул их и прижал к своему лицу.

Я, чёрт возьми, зарычал – её запах плавит мои лёгкие, заставляя мой член биться так сильно, как будто может прорвать дыру через мои брюки. Калли покраснела, но все мое тело напряглось и покалывало, пока я вдыхал сладкий запах девушки.

Со стоном я отбросил их в сторону, переместился между её ног и еще шире развёл их.

— А теперь, маленькая принцесса, — я застонал напротив её дрожащего рта. — Теперь я собираюсь попробовать тебя всю.

Я протянул между нами руку, пальцами все выше и выше прослеживая её бедро, пока у неё не остановилось дыхание. Она прижалась ко мне своей мягкой грудью, вновь хватаясь за мои руки. Я скользнул пальцами выше, и коснулся тонкой кожи между её бедром и сладкой сердцевиной, от чего она громко застонала, взяв в плен мои губы. Я зарычал ей в рот, отчаянно целуя её, позволив своим рукам почувствовать её.

Бл*дь.

Она была мокрая, горячая, как шелковистый рай. Мы одновременно застонали, когда я ловко скользнул пальцами по её текущей влажной щели. Её соки покрыли меня, и когда я надавил одним большим пальцем на её клитор, Калли вжалась в меня, яростно застонав мне в рот.

О, но это было только начало.

Мой рот скользнул к её шее, целуя и кусая нежную кожу и заставляя её вскрикивать.

Пальцами, поглаживая её нетронутую маленькую киску, я переместился ниже, кусая, всасывая и целуя её обнаженную ключицу, пока её руки царапали мою спину. Я всё еще хотел сорвать злосчастное платье с её тела, но сфокусировался на одной единственной цели, и это была дегустация девушки, которую я долгое время мечтал вкусить.

Я целовал её грудь, мягко покусывая соски через белоснежное платье. Широко раскрыв её ноги, я опустился ниже, наблюдая за её бурно вздымающейся грудью. Подтянув пышный белый материал платья чуть выше талии, я опустился на колени, чтобы, наконец, предъявить права на свой приз.

Чёрт, её киска была идеальной. Горячая и розовая, и так чертовски готовая. Мой член так и взывал к ней, отчаянно желая окунуться внутрь этих шёлковых губ и подарить ей каждый свой дюйм. Мои пальцы крепко сжали её бёдра, еще немного раздвинув ноги, когда я наклонился.

Когда мой язык коснулся её, Калли вскрикнула от удовольствия, её бёдра затряслись, и она прижалась к моему лицу.

— О Боже... — она ахнула, хныкая, когда мой язык снова коснулся её. На этот раз, с низким рычанием, я провёл языком вверх по её щели, дразня её от узкой дырочки до жёсткой маленькой сердцевины её клитора. Я дразнил её снова и снова – лаская и заставляя её бёдра толкаться в меня, пока я пробовал её сладкий мед. Мои пальцы вонзились в её бедро, и, когда я опустился ниже и скользнул языком глубоко в её киску, Калли утробно застонала для меня.

Я осторожно трахал её языком, заставляя визжать и стонать, прежде чем она снова кончила. Я сосал её набухший клитор, зажимая губами и кружа вокруг него языком, и на этот раз её стоны удовольствия заполнили комнату.

Я двигался быстрее, вылизывая каждый миллиметр её сладкой маленькой киски, пока не почувствовал её дрожь на краю оргазма, и бешеный ритм её бедер на своем лице. Руками я жёстко держал её бёдра, мой язык дразнил её клитор и глубоко погружался в её киску. Я зарычал, осознавая, что оказался первым мужчиной, который вкусил её, прикоснулся к ней и заставил извиваться от удовольствия, и это заставило мой член болеть между моими мускулистыми бёдрами на грани потери пульса. Я потянулся вниз, поглаживая себя через штаны и чувствуя, как мой большой член пульсирует. Липкий предэякулят просочился из головки, пропитывая моё нижнее белье, заставив мысленно закричать от потребности.

Калли начала хныкать и стонать ещё громче, её прерывистые вдохи ласкали мой слух и заставили двигаться быстрее. Я застонал, когда набросился на её гладкую, измученную маленькую киску, упиваясь её сладостью и потеряв себя, толкал её все выше и выше за грань удовольствия. Моё собственное рычание подтолкнуло к взрыву, когда она добралась до точки невозврата.