— А вот и нет. Цыпленок. Но ты не расстраивайся, у тебя еще две попытки.
И я сорвала еще два бутона.
Мир мигнул и изменился. Теперь мы с бабушкой оказались на берегу речушки. Даже, скорее, не речушки, а ручья, достаточно широкого, чтобы через него была перекинута шаткая доска: похоже, мне стоило скинуть мои деревянные башмаки… Надо же, настоящие деревянные башмаки, в жизни таких не носила, вот это мне снится! Ой, и чулки, чулки какие, вязаные, полосатые! И пересечь реку вброд, поддерживая бабушку под руку.
Нет, не хочу я, чулки жалко, стирай их потом…
— А через ручей переведешь? — Хмуро спросила бабушка.
— Петух или курица?
— Петух! — Рявкнула бабушка и уставилась на бедный бутон, будто желая испепелить его на месте.
— Цыпленок, — констатировала я, снова обнажая белые лепестки, — значит, не судьба.
К следующей смене пейзажа я была уже готова.
Бушующее озеро, другой берег которого теряется где-то в тумане, неожиданно холодный воздух… А туман противный, липкий, оседает на коже мелкими капельками.
Я поежилась, стараясь закутаться… в полупрозрачное белое платье до колен? Ну, сон! Хоть бы оставил мне те теплые чулки, они мне нравились! Я бы сказала, что я об этом думаю, громко и вслух, но подувший в лицо ветер забил мне рот моими же волосами.
Мы с бабушкой стояли на деревянном причале, и рядом с нами была пришвартована лодка.
— Переправишь на другой берег? — Бабушка уперла руки в боки, — А, внученька моя любимая, переправишь? Я отблагодарю тебя, уж я-то тебя отблагодарю, как не отблагодарить любимую внученьку, под крылышком не пригреть такую талантливую…
Я не хотела. Но и так просто сказать «нет» тоже не могла. Это было бы… Да. Неправильно. Это было бы неправильно.
Этот сон не знал слова нет.
Ближайшим синонимом было…
— Петух или ку… — тут я закашлялась, отплевываясь от очередной пряди волос, — кху-кху-кхурица?
— Я отвечу, — веско сказала бабушка, — позже.
— Ладно. Буду ждать ответа, — кивнула я, наблюдая, как потихоньку исчезает и озеро, и тучи, и липкий туман, — Пока. Пока-пока.
Помахала призраку рукой с все еще зажатым в ней бутоном.
И проснулась.
Бутон спрятала в пенале для чертежных принадлежностей. Не хотелось его оставлять без присмотра, но просто опустить в карман штуку, которую я притащила из сна, где общалась с призраком бабушки, казалось… кощунством, пожалуй.
Пенал закинула в сумку. Сумку повесила за ручку на столбик кровати, чтобы в любой момент до нее можно было дотянуться.
Заметила, наконец, что за окном только-только светает, перевернулась на другой бок и снова постаралась заснуть.
Знаете, все эти волшебные сны — это, конечно, очень все захватывающее и волнующее. И соображай я чуть получше, я бы, конечно, побоялась засыпать снова — а вдруг во сне снова начнет твориться что-то непонятное с участием моих усопших, мир их праху, родственников?
Но иногда человеку настолько хочется спать, что он спокойно уляжется на тропе, по которой ежечасно проходит к водопою тысяча слонов.
Так что… да. После такого-то приключения я даже умудрилась выспаться.