Глава 2

Мы приехали. Кучер завозился с багажом. Я вышла из кареты и начала оглядываться в поисках слуг, но тетенька положила руку мне не плечо, привлекая мое внимание.

— Елания, как вы думаете, почему я так тщательно отбирала ваши вещи? — Спросила она вкрадчиво.

В ее голосе мне почудилось злорадство.

Я пожала плечами, вспоминая, какой бой мне пришлось выдержать, чтобы взять с собой косметику.

— В последнее время вы предпочитаете оставлять меня в неведенье относительно ваших намерений. — Задрала нос.

По-моему, это я удачно сказала. Ответ получился в меру язвительный и при этом очень-очень вежливый, не придраться. А еще я ясно дала понять, что обижена. И голос не задрожал — я не выдала растерянности, охватившей меня, когда я увидела огромное здание Академии.

Оно возвышалось где-то вдали: чтобы дойти до этого замка, нужно было преодолеть парк. Я даже не была уверена, что это парк: больше это походило на настоящий дикий лес, в котором кто-то по недоразумению проложил мощеные дорожки.

Я даже не могла знать, что нужно ли идти к замку или к какому-нибудь другому строению в чаще леса. По дороге тетенька рассказала, что Академия — это целый комплекс зданий. Есть здание, в котором учатся, есть несколько больших домов, где живут студенты и преподаватели. Отдельный домик для слуг, домики для важных гостей…

И все это нужно будет найти!

В лесу!

Даже не представляя, как все это выглядит!

А я даже не могу быть уверена, что тут есть указатели или что-то похожее… Что дорогу к домикам потрудились вымостить… что вообще смогу сдвинуть свой сундук с места.

От мысли, что придется разбираться со всем в одиночку, бросало в дрожь, поэтому я об этом старательно не думала.

Не может же быть, чтобы тут совсем не было слуг. Чтобы нас не вышли встречать. Просто не может. Это странное место, и тетенька наверняка не зря всю дорогу рассказывала мне про ответственность и самостоятельность, но она не бросит меня одну в опасности. Я в это почти верю.

Во мне умер дипломат. Или актриса. Или придворная интриганка. Потому что тетенька не заметила моих душевных метаний.

Или не захотела замечать.

— Потому что вы теперь сами отвечаете за свои вещи. — Объяснила она с бесконечным терпением в голосе.

Я с сомнением посмотрела на свой дорожный сундук, который кучер с заметным усилием спускал с крыши кареты. Начинали сбываться мои худшие опасения.

— Вы же не хотите сказать, что тут совсем нет слуг? — Спросила я самое главное, с трудом сохранив беспечный тон.

Тетенька выдержала долгую, томительную паузу. Секунд через пять я поняла, что если эта пауза продлится еще немного, а я ничего так и не сделаю, то на моем лице отразится целая гамма эмоций. В основном это будет недоумение: мир, в котором мой сундук не отнесут, куда надо, слуги — расторопные или не слишком — это совершенно новый и неизведанный мир. Я даже не знала, как половчее ухватить сундук или сколько он весит. Знала только, что много, и уже жалела, что уговорила тетеньку взять пару бальных платьев.

Очень не хотелось показывать тетеньке свое незнание.

И я задрала нос еще выше. А потом еще. Небо оказалось затянутым серыми тучами: вот-вот начнется дождик.

К счастью, тетенька сжалилась. Не знаю уж, над чем — над моей шеей или над моей гордостью.

— …Есть. Но вам придется контролировать, куда несут ваши вещи, Елания. Вам стоит помнить: это не ваши личные слуги, они принадлежат Академии. Им платит не ваш отец, а Академия.

Я кивнула.

Я не очень понимала, зачем тетенька объясняет такие очевидные вещи. Было бы странно, если бы местным слугам платил папенька. Он весьма прижимистый человек, денег зря не тратит.

И уж тем более не оплачивает слуг государственному учебному заведению. На это есть король и королевская казна.

— Это значит, что перед вами раскланиваться тут не будут, Елания. Более того, если вы поведете себя неправильно, вам будут хамить. Здесь вам не стоит афишировать ни свое происхождение, ни свое состояние: богатой купеческой дочке сложнее вписаться в коллектив ведьм из древних, и, увы, частенько обедневших ведьминских родов, чем девчонке без имени и со смутным прошлым. Завистницы с ведовскими способностями… — Тетенька чуть крепче сжала пальцы на моем плече, — не слишком приятное приобретение.

— Но… разве папенька не оплатил обучение?

Накануне отъезда я заглянула в его бухгалтерскую книгу. Чек он выписал солидный. Если столько платят все, то, наверное, могут себе позволить. Значит, и завидовать мне нечего…

— Это вам тоже не стоит афишировать. Лучше загадочно молчите. Получать стипендию гораздо почетнее. Жаль, что ваша сила пробудилась сейчас, а не через полгода: тогда я привезла бы вас участвовать в конкурсе. Но мы попробуем выбить стипендию в следующем году. — Мечтательно протянула тетенька, — Это так захватывает. Соревнование… Когда получаешь стипендию, и чувствуешь себя иначе. Вы меня поймете, Елания.

Для меня ее слова звучали соверешеннейшей белибердой. Я решительно ничего не понимала.

— Мне кажется, мы застоялись. Вот-вот пойдет дождь.

Тетенька вдруг приблизила левую руку ко рту и… оглушительно свистнула. Я и не знала, что она умеет свистеть, как атаман разбойников. Если так подумать, то я вообще мало знакома с тетенькой.

— Елания, имейте в виду: вам сейчас стоит навестить общежитие для студентов, я буду жить в корпусе для преподавателей, и…

— Нам не стоит афишировать наше знакомство! — Перебила я.

Это будет нетрудно. Я начинаю подумывать, что в Академию меня привезла совершенно чужая женщина, подменившая изученную до последней морщинки Акату где-нибудь на полпути.

— Да. — Кивнула тетенька.

Указала на свой сундук подошедшему слуге. Он вынырнул откуда-то из глубины леса на удивление быстро. Я даже не успела заметить, когда.

— Удачи!

Тетенька и слуга удалились — только скрипнула створка ворот. Они сами собой распахнулись перед тетенькой, и слуга почтительно пропустил ее вперед. Я помахала им вслед, чувствуя себя донельзя глупо.

А если передо мной они и не подумают открыться?

Свистеть я не умела, куда идти — тоже не знала. Кучер козырнул мне и взялся за поводья. Я хотела было попросить его помощи, но он сорвался с места — и только его и видели.

И я осталась одна.

Да еще и на затылок упала первая холодная капля.

Замечательно!

Да здравствует самостоятельная жизнь!

Хотела бы я начать ее не в глухом лесу и не в одиночестве…

— Эй! — Шикнул кто-то.

Я огляделась: передо мной были все те же ворота и дорожка к Академии, видневшаяся в зазорах между прутьями. За мной — пустынная дорога, вдали еще можно было различить клубы пыли от кареты.

— Эй, ты! Рыжая! — Позвали еще раз нетерпеливо. — Тащи сундук сюда, ну!

— К-куда?

— На территорию Академии! — Рявкнули из-за забора.

— А-а-а….

— Тащи, кому говорят!

Я попыталась приподнять сундук — не получилось. Из-за забора зашипели что-то не слишком лестное про идиота-Яльмеера, которому ренским языком объяснили, а он свалил; под этот нехитрый аккомпанемент думалось как-то проще. Все-таки я была не одна.

Я понятия не имела, почему нэй голос-за-оградой не мог из-за нее выйти, но в его ругательствах мне почудилось сочувствие.

Я изо всех сил пнула сундук в сторону ворот. Он сдвинулся, но что-то внутри угрожающе бзинькнуло, да и острый носок моей туфли перестал быть таким уж острым.

Пришлось толкать руками.

К счастью, ворота передо мной распахнулись. Стоило впихнуть сундук и самой протиснуться внутрь, и я наконец увидела, кто их все это время открывал. Он тоже появился из неоткуда. Раз! И перед тобой стоит человек.

Я даже хотела шагнуть назад: а вдруг снова пропадет? Но сдержалась.

Вот тетеньке достался нормальный слуга. Обычный неприметный человечек, посмотришь на него — через пять минут ничего не вспомнишь, кроме цвета камзола. А мне…

Он оказался чуть ниже меня. То есть, конечно, выпрямись он — стал бы выше на добрую голову. Но что-то гнуло его к земле. Наверное, та же сила, что и перекосила его плечи и искривила ноги.

Мне всегда было неловко смотреть на уродов. Даже подавая милостыню, я старалась не видеть лиц и рук. Если закрыть глаза, то можно не замечать чудовищной несправедливости природы.