«Да ведь Степан к воде путь прокладывал, а воду в степном селе умели ценить… А я вот к теплу путь прокладываю. Это тоже людям очень нужно. А облака… Правительство вон закон издало, чтоб под землей человек был только шесть часов. Заботится, чтобы и небо и солнце шахтер видел…»

Иван подставляет лицо теплому ветру и, звонко хлюпая по непросохшим лужам большими резиновыми сапогами, направляется к копру. Там в крылатых шахтерских шапках с лампочками в руках его поджидают друзья. Смена идет в забой.

Руководитель проходки Николай Русанцов проверяет работу молодых проходчиков.

_{Фото автора. Ворошиловградская область.}

 _{25 мая 1957 г.}

Сотни голосов на этой ферме. Первым наступление дня приветствует петух. Однако перепелка утверждает, что еще «Спать пора! Спать пора!». Но нет, не хочет спать птичий двор. Важные индюки делают утренний смотр птичьему хозяйству. Воркуют голуби, плещутся в воде гуси и утки. Хохлатка на весь двор объявляет, что она снесла очередное яйцо…

Однако заглянем на другую половину фермы. У решетчатого забора резвятся молодые телка и олениха. Они тоже рады наступлению дня. Иного мнения придерживается бобр Домосед. Он всю ночь бодрствовал, а с появлением солнца ему надо укладываться спать. И никто, даже шкодливый американский енот, вечно ищущий, где бы спереть яйцо, не может помешать его отдыху. Белка приступает к утренней зарядке — бешено скачет в своем беличьем колесе. Осторожную черепаху Тортиллу привлек солнечный зайчик на полу, и она рискнула совершить путешествие от передней ножки стола к задней. Модник-снегирь в блюдечке воды, как в зеркале, старается разглядеть свою алую грудку. Радужной краской переливается аквариум. Стрелками снуют золотые рыбки, оживленно ползут к свету какие-то козявки, только пучеглазый рак недовольно смотрит на мир и точит свою клешню о стеклянную стенку…

Восемь часов. Скрипит калитка, и двор наполняется новыми голосами. Слышатся оживленный разговор, звонкий смех. Пришли хозяева этой богатой зоофермы — юные натуралисты. Для них наступивший день принес много увлекательной работы и интересных наблюдений.

Общая любимица больших и маленьких ребят олениха Ланочка. Кормильцев у нее хоть отбавляй. С дальних лесных полянок для оленихи доставляется сочная душистая трава. «Кушай, кушай, Ланочка!».

Четыре года прошло с тех пор, как Юра Хомяков принес в школу зайчонка. Он и положил начало нынешней зооферме. Сейчас тут несколько десятков различных животных и птиц. Но границы фермы идут далеко за пределы проволочного забора. В окрестном лесу юннаты повесили сотни скворечен, дуплянок, в домашних хозяйствах они выращивают животных и птиц.

_{Фото автора. Ст. Графская Юго-Восточной железной дороги, средняя школа № 61.}

 _{26 мая 1957 г.}

Автомобиль зафыркал и остановился у кукурузного поля. Проклиная всех богов, шофер полез под крышку капота. Осмотр мотора затянулся, и я пошел пешком. Метрах в сорока от дороги, прямо на пашне, что-то шагами измерял старик. Он присел и, выбрав на ладонь из земли кукурузные зерна, принялся их считать.

— Что, дедушка, не доверяете новой культуре? — подошел я к старику.

— Да нет, для нас кукуруза — дело проверенное. Убытка от нее нет. Я другое блюду. Городские тут работают…

И Иван Ильич Крюков (так звали старика) рассказал, почему пашня, тянувшаяся от дороги к горизонту, называлась студенческой:

— Приехали весной из города студенты, явились на наше колхозное собрание. Беремся, говорят, на машинах ваши две тыщи гектаров обработать. Для нас практика — и вам помощь.

— Ну, и как работают?

Старик помолчал. Аккуратно уложил зерна обратно в землю, стряхнул пыль с полинялой ситцевой рубахи.

— Плохого ничего не скажу. Старательные ребята.

Старик поднялся с земли, и мы вместе пошли к вагончику, дрожавшему на горизонте в знойном степном мареве.

Их тридцать человек. С непривычки потрескались и шелушатся губы. От солнца и пыли стали темными лица. И только горячие глаза да белозубые улыбки говорят: «Все идет нормально».

Ранней весной, когда на старых тополях загалдели грачи, они всей ватагой пришли к директору. Разговор был не новым. Уже два года в институте спорят о студенческой практике.

Все соглашались: это самое «больное» место в подготовке инженеров и агрономов. В самом деле, какой толк от практики, когда студент не чувствует ответственности! Прикрепят его на две-три недели к трактористу, а тот даже за руль не дает сесть: «Ты, брат, поковыряешь и уедешь, а мне за урожай отвечать».

Приходили в институт письма от выпускников. Жаловались: «Трудно работать без хорошей практики, часто теряемся из-за пустяков». И вот теперь в кабинете директора разговор на старую тему.

— Мы хотим пробыть в колхозе до глубокой осени. Сами будем пахать, сеять, обрабатывать всходы и убирать урожай. Сами попробуем чинить машины, если сломаются…

— А как же с программой? — неуверенно возразил директор. Ему явно нравилась идея студентов.

— Мы все обдумали. Часть лекций весной, конечно, придется пропустить. Но мы не отстанем. Книги с собой — в свободную минуту будем заглядывать. Пусть для консультации приезжает кто-нибудь с факультета. Каникулы тоже проведем в поле.

— Ну что же, попробуем…

Рано начинается день в полевом стане. Одинокий жаворонок трепещет в вышине, приветствуя еще невидимое солнце, а у вагончика уже суета.

— Скорее! Скорее! — торопит ребят ассистент кафедры механизации Василий Планида. Он руководит студенческой бригадой.

…До дна очищен полевой котел с кашей. Проверены сеялки, культиваторы. Тракторы, как майские жуки, расползаются по пашне. Мы остаемся вдвоем с бригадиром.

Рано начинается день в полевом стане.

— Ну как, удался эксперимент?

— Несомненно. Вот агроном. Спросите — она человек беспристрастный.

Колхозный агроном Клавдия Григорьевна Старых довольна ребятами:

— Зерновые посеяли в четыре дня вместо семи. Сейчас кукурузу сеют. Качество? Взгляните, как дружно всходит недавно посеянная пшеница. Конечно, урожай считают осенью, студентам придется еще много потрудиться…

В разговор вступил Василий Планида:

— Вон, видите, маячит колесный трактор?

Был списан в МТС как негодный. А нашей бригаде как раз не хватало машины. Студенты Владимир Сиверин и Николай Хлапов взялись отремонтировать трактор. Ночей не спали.

Отремонтировали. Работают, от других не отстают. И уж теперь я за них спокоен — машину знают.

Конечно, были у нас и аварии, и в борозде простаивали. Но зато как интересно проходили разборы всех неполадок! Настоящий технический совет! Десятки идей, предложений. Тут не только книжные знания требовались, но и смекалка. Был такой случай. Закапризничал карбюратор. И так и этак пробовали, спорили. Решили в мастерскую повезти. А подошел эмтээсовский тракторист, ткнул булавкой — заработал трактор. Это был хороший урок нашим «теоретикам», которые поначалу снисходительно относились к сельским механизаторам, работавшим по соседству.

Каждая минута дорога. Студенты взялись за учебники.