- Ты не спешишь спать? – спросила она.

- Да что-то не хочется пока.

- Давай прогуляемся, подышим морем, - попросила она.

- Давай.

Наши соучастники преступного сговора скрылись за дюной, а мы остались совершенно одни. Луна холодно нависла над морской гладью и отражалась в спокойной воде обманчивой дорожкой. Волны едва слышно шуршали о песок. Мимо пронеслась напуганная чайка, вскрикнув пронзительно, она исчезла в темноте. Катя неуверенно взяла меня под руку, и заглянула мне в лицо, пытаясь что-то в нем прочесть.

- Почему ты молчишь? – немного взволнованно спросила она.

- Я не знаю пока, что говорить.

- Ну, спроси меня, как я докатилась до такой жизни…

- Зачем? Я и так знаю. Но, как ни странно, я тебя хорошо понимаю… и уж точно не осуждаю.

- Правда?

- Да. А ты действительно специалист по сейфам?

- Пришлось освоить такую специальность.

- И хорошо вскрываешь, - невольно улыбнулся я, представив девушку за работой.

- Щелкаю, как орехи, - облегченно выдохнула Катя, заметив в темноте мою улыбку.

- Любые?

- Ну, одни лучше, другие хуже. Но могу вскрыть любой, нужно только время, которого, увы, не всегда хватает.

Мы подошли совсем близко к кромке воды. Катя, держась за мою руку, сняла свои босоножки и весело вошла в воду.

- Ой, совсем уже теплая, - радостно засмеялась она. – Снимай свои мокасины!

Я легко снял свою обувь, потом закатал до колен джинсы и вошел в воду к Кате. Она опять взяла меня под руку, и мы пошли дальше, но теперь по воде. Море на самом деле было теплым или показалось мне теплым. На пляже никого не было, мы шли в одиночестве, и никто нам не был нужен.

- Зачем ты влез в эту историю? – вдруг спросила меня Катя.

- Добровольно.

- Зачем? Зачем тебе это надо? Ты же нормально живешь, спокойно, у тебя всё есть. Что тебе принесет всё это?

- Знаешь, я ведь не сразу решил участвовать. Поверь, я сомневался.

- И что послужило толчком к такому решению?

- Наверное, как это ни звучит странно, твое появление в моей жизни.

- О!

- Да! Ведь с твоим появлением моя жизнь стала меняться на глазах. Сначала ты влюбила меня в себя, потом появился Иван со своими убеждениями. Но, знаешь, зерно всходит только в плодородной земле. Значит я внутренне уже был готов ко всему этому. У меня не было цели, не было единомышленников, но зато было понимание того, что мы неправильно живем. Я же жил и живу в одном государстве с вами. Я вижу тоже, что и вы. Меня так же, как и вас держат за дурака, надо мной также издеваются, мне также врут в глаза с «высоких трибун», также залазают в карман и почти открыто грабят. Да, я нашел себе занятие, которое дает мне хлеб с маслом. Но, наверное, именно когда человек не думает о куске, он начинает философствовать. А это для правителей страшнее, чем голодные бунты. Голодным кинь кость, и они будут тебя боготворить, а сытым подавай справедливость, законность, порядок. Я устал от унижений. Ведь унижения тоже бывают разные. Меня, как думающего человека, унижает вранье и открытое издевательство над законами. Я возмущаюсь, когда преступники из высших эшелонов освобождаются от ответственности, наворовав государственных средств, они смеются над законами, которые не в силах их наказать. Наш президент, не в состоянии ничего сделать, или скорее всего, не хочет. Природные богатства, принадлежащие по конституции государству, распилены между олигархами. Они качают нефть и газ в свой собственный карман. Их друзья из страховых компаний грабят нас, не выплачивая положенного. Медицина сокращается и становиться вопреки конституции платной. ЖКХ – официальное воровское министерство, каждый год повышает размер мзды. Энергетики аккуратно каждый год повышают тарифы. Почему, страна единственной мощью которой является энергия, исправно повышает цену на нее? Страна на грани краха, а они продолжают сосать кровь людей. Я все это вижу и чувствую. Мне кажется, что наши воры сговорились и устроили майдан в Украине, как ложный пример того, что может произойти и у нас, если народ попытается добиваться справедливости. Ведь многие теперь говорят, что майдан у нас не пройдет, создают целые движения под тупыми названиями антимайдан. Простые люди запуганы, они не хотят крови. Но ведь эта клика просто так не уйдет. А мы, как во времена СССР говорим: «лишь бы не было войны!» А вокруг столько врагов внешних и не меньше внутренних! И все они стремятся уничтожить нашу страну! Я схожу с ума от всего творящегося. Я пациент палаты номер шесть. Меня для стоящих у власти не существует, меня, как и миллионов граждан. Меня долгое время не воспринимали за человека, наконец, за гражданина. Пришло время заявить о себе. Пока другого способа нет, я готов заявить о себе хоть так. Тем более, тот путь, что выбрал Иван со своей организацией наименее кровопролитен. Он предлагает бороться за правду их же средствами.

- Я поняла. Я всё прочувствовала, - прошептала Катя. – У тебя понятные и ясные причины.

- А у тебя другие? – удивился я.

- Ну, я согласна с тобой. Всё, что ты сказал, я полностью разделяю. Но для меня толчком послужило другое чувство.

- Какое?

- Месть.

Я почувствовал, как сжалась её рука, держащая мой локоть. Она вся напряглась, её тело натянулось, как тетива лука, человек-оружие, робот-убийца, терминатор готова была ринуться в драку с невидимым врагом и уничтожить его. Я догадался о какой мести она говорит. Она была не просто человеком, она была самкой, матерью детёныша, которого у неё отобрали. Это чувство мести было таким звериным, что даже мне стало немного страшно.

- Ты ещё надеешься? – спросил я.

- Не знаю, - прервала она долгое молчание после моего вопроса. – Хочется верить. Но умом я понимаю, что это нереально. Даже если я найду своего ребенка, что будет потом?! Наверняка он даже не знает обо мне. И что для него лучше? Мать, взявшаяся неоткуда спустя годы. Даже не мать, а какая-то чужая женщина, заявляющая, что она его мать. Найти его, значит поломать ему жизнь, возможно счастливую. Имею ли я на это право?

- Я тебя понимаю.

Мне стало её очень жаль, сердце кольнуло, я обнял ее и притянул к себе. Она легко поддалась и положила голову мне на плечо. Мы пошли дальше в полном молчании, каждый думая о своем. Скоро мои ноги замерзли, несмотря на кажущуюся теплой воду. Мы вышли на песок, развернулись и пошли обратно к пляжу. Тишина стояла необыкновенная. Воздух, всегда подвижный, в тот раз словно уснул. Слышно было, как скрипит мокрый песок под тяжестью наших тел. Мы вернулись к шезлонгам, и я предложил немного посидеть. Катя согласилась. Минут через десять я почувствовал, что она зевает.

- Пойдем домой, - предложил я.

- Пойдем, - она, не вставая, отряхнула ноги о обула босоножки. Я сделал тоже самое.

- Что-то спать охота, - опять зевнула Катя.

- Пойдем ко мне, - предложил я.

- С удовольствием.

Мы вернулись в отель. Здесь стояла такая же тишина, как и на море, наверное, даже еще тише. Еще не выросшие до своей обычной высоты, деревья стояли не шевелясь, будто на фотографии. Все постояльцы уже давно спали. Фонари выхватывали из темноты силуэты мрачных домиков, окна которых словно черные дыры смотрели на нас и затягивали внутрь себя, заставляя скорее забежать в свой дом и укрывшись одеялом сладко уснуть в полной безопасности. В доме Ивана, как и во всех домах света не было. Они с Еленой тоже давно спали, или же спала Елена, а он еще не вернулся, вспомнил я, что тот собирался отвозить куда-то Павла.

Вдвоем мы, тихонько ступая на кирпичную крошку дорожек, пробрались к моему дому, поднялись на веранду, и я, пока Катя стояла в сторонке, вдыхая прохладный воздух всей грудью, осторожно, стараясь не нарушать тишины глубокой ночи, открыл дверь. Я, не зажигая свет, пропустил внутрь Катю, а потом прошел сам и закрыл дверь. В доме было тепло, как-то уютно и спокойно, словно мы оказались внутри небольшого, но надежного рыцарского замка, принадлежащего моему древнему благородному роду, а потом и мне, наследному сюзерену всей округи, верному слуге благороднейшего короля, управляющего своим королевством справедливо и разумно.