- Нет, - умиротворенно заулыбался я.

- Ну, так и не выдумывай!

- Но женщинам же нравятся красивые атлеты?!

- Много ты знаешь, кто нравится женщинам! Если хочешь знать, то нам нравятся настоящие мужчины. И поверь настоящий мужчина не тот, что мужественен внешне! Мужская красота в духовной силе, в ответственности, доброте, смелости и заботе, это я поняла давно.

Она ушла и закрыла за собой дверь, оставив меня наедине с бегущими ручейками теплой воды и такими же маленькими, разнонаправленными мыслишками, бьющими тоненькими струйками.

Я постоял еще несколько минут и выключил воду. Тщательно вытершись, практически насухо, накинув на себя махровый халат, я вышел в комнату. Катя лежала на кровати, прикрыв только живот тонким одеялом и оставив все остальные части своего тела доступными для моего обозрения. Девушка совсем не шевелилась и издалека мне показалось, что Катя уснула. Но она не спала. Широко открытые глаза как-то совсем безжизненно уставились в потолок. Мне даже на долю секунды стало страшно, так как показалось, что она умерла. Потом я увидел, что грудь её поднималась и опускалась ровно, словно девушка спала. Я кстати замечал за ней такое состояние отрешенности от жизни. Мне казалось, что она просто куда-то уходит, а здесь, со мной, в этой реальности остается только её тело, живое, но совершенно бездушное.

Я тихонько прошлепал по прохладному полу к кровати и сел с краю, стараясь не тревожить отрешенное тело, а может и блуждающую душу. Катя не отреагировала на мое появление. Тогда и тоже прилег рядом на кровати, едва касаясь ее руки и ноги. Она опять не отреагировала и мне опять показалось, что она уснула.

- Ты спишь, - тихо спросил я.

- Нет.

- А хочешь вздремнуть?

- Нет.

На этом наша беседа прервалась. Катя не шла на контакт, поэтому было совершенно бесполезно заводить с ней какие-либо разговоры. Если она не хотела, то разговорить ее было нереально.

Я лег, поудобнее устроившись на спине, положил ногу на ее ногу, а ее руку взял в свою. Так мы лежали долго, может даже с полчаса, каждый думал о своем. О чем думала Катя мне неизвестно. Я же опять и опять прокручивал события того дня. Моя совесть порой невыносимо меня мучила, а порой она словно зубная боль утихала и на душе становилось легко и даже радостно. В конце концов тишина и покой, усталость физическая и моральная, ранний подъем, ровное дыхание любимого человека, - все это стали действовать на меня убаюкивающее. Я закрыл глаза и не заметил, как стал проваливаться в вечность.

Где-то очень далеко я услышал или мне показалось, что кто-то спросил меня о чем-то. Совсем не мой, а какой-то чужой голос ответил за меня. Что он ответил я сказать не могу, это было произнесено помимо моей воли, совсем без моего участия. Дальний голос опять зазвучал. Тогда я напрягся и вслушался.

- Ты уснул что ли? – нежно спросила Катя настолько тихо, что если бы я крепко спал, то наверняка не услышал бы.

- Почти… что-то так было хорошо… - постепенно и очень медленно приходя в сознания пробормотал я.

- Прости, если разбудила.

- Ничего. Я не хотел спать… я вообще не хочу спать, когда ты рядом…

- Я вижу, - сказала она, но совсем по-доброму и даже с нежностью.

- Всё, я пришел в себя. Повтори, что ты спрашивала.

- Да не важно, поспи…

- И все-таки?

- Ты не жалеешь о чем-то, что сделал и потом оказалось, что все это было либо напрасно, либо просто глупо?

Я задумался. Сразу после пробуждения и такие сложные вопросы. Чтоб понять, что ответить я попытался вспомнить, а жалел ли я.

- Наверное жалел. И в детстве и потом, будучи уже самостоятельным. Хотя, говорят, что нельзя жалеть о пройденном, прожитом, сделанном. Все, что ни делается – всегда к лучшему. Не знаю. Наверное, все-таки жалел и иногда жалею, продолжаю жалеть.

- И о сегодняшнем дне?

- Очень сложно ответить однозначно, сказав только твердое «да» или «нет». Знаешь, я со временем стал задумываться над словами, над их значением и смыслом, иногда даже глубинным смыслом, который на первый взгляд не виден. Ну, к примеру, я раньше не задумывался над словом «небеса». Мне казалось, что ничего в нем особенного нет. Небеса – это старое название неба. А потом оказалось, что это не просто небо. Это место где нет бесов! Не беса! Но я не об этом. А сейчас я говорю о слове «неоднозначно». Ведь на самом деле все в мире и жизни в общем не однозначно. Мы говорим «правда», а она для всех разная. Мало того, она может быть чистой и грязной полной и частичной. Да мало ли можно придумать для нее прилагательных! Так вот, когда ты спросила меня о том, жалею ли я о сегодняшнем дне, то слово «неоднозначно» наиболее подходит для ответа тебе. Все очень сложно и неоднозначно! Вообще, все, что происходит со мной в последние дни очень и очень неоднозначно! Наверное, и в жизни все неоднозначно. Наверное, нам нужно выделять главное и важное, забывая про все второстепенное и вспомогательное. Для меня главное на этом отрезке моей жизни то, что я встретил тебя. И пусть все второстепенное носит негативных характер, зато главное – это позитив. Я просто, как крестьянин молочу собранную пшеницу, отделяя зёрна от плевел. Кстати кто-то уже об этом говорил. Так вот, я беру колосок своей жизни, тру его в ладонях и дую на него, сдувая с них легкую шелуху и оставляя в теплых ладошках только нужное зерно. Все что в жизни неважно, второстепенно само со временем улетучится. Я считаю, что главного без второстепенного не бывает. И то, что происходило сегодня, возможно, служит только в качестве второстепенного и оно неразрывно связано с главным. Поэтому, как я могу жалеть о произошедшем, если его не отделить от тебя?!

- Очень много наговорил! Но суть я поняла. Мне приятно. Возможно, и я посмотрю на жизнь под твоим углом зрения. Но все-таки, ты считаешь правильным то, что мы сегодня сделали?

- Начать про однозначность? – улыбнулся я, опять не зная, как ей ответить.

- Нет! Про нее я все поняла.

- Не знаю, милая. Мы отобрали часть денег у негодяя. Это, наверное, хорошо. Но мы погубили двоих человек. Мы или прибор, какая разница! Я считаю, что мы. Знали, не знали о его возможностях, - это уже не важно. Главное, что нашими действиями причинены смерти двум ни в чем не повинных мужчинам. Это точно плохо. Где граница между добром и злом? Кстати куда денутся деньги, которые мы выкрали?

- Изъяли!

- Пусть изъяли. Это не важно, как назвать то, что произошло. С юридической точки зрения это все-таки грабеж.

- Они пойдут в общий фонд борьбы за справедливое общество и социальное государство.

- А если точнее?

- Я не распределяю финансы. Но знаю, что поступающие от таких, как мы бригад, деньги распределяются по разным направлениям. Часть идет на избирательную компанию по выборам в различные структуры власти. Часть идет на содержание организации. Еще часть на помощь нуждающимся, сиротам, к примеру, больным неимущим, одиноким старикам. Знаю, что на эти деньги также покупаются некоторые чиновники, в нужный момент принимающие необходимые нам решения. Статей расходов очень много.

- И ты уверена, что всю сумму Иван передаст вашей организации и ничего себе не оставит?

- Да! Он очень честный человек! К тому же его, меня, Павла и других контролируют все члены группы. Невозможно одному утаить у себя даже малую часть добытых средств. Об этом станет сразу известно.

- Ну, а если всем сговориться?

- Тоже исключено! Во-первых, группа подбирается по принципу «малознакомости» членов. Ты должен был обратить внимание, что Иван знал только пару человек, возможно, только меня и Павла. Вот и всё. Остальных ему выделили в организации, раньше он с ними не был близко знаком. Я не исключаю, что он мог с ними где-нибудь встречаться, но не более. За короткое время подготовки к операции невозможно узнать человека очень хорошо. То есть предложить ему совершить банальную кражу или ограбление чревато последствиями. Его просто сдадут свои же. Последствия будут печальными, его исключат из организации или даже накажут, что ещё хуже. Во-вторых, в организацию берут только проверенных, надежных, честных и преданных делу людей. Проходимцу туда не попасть.