- Ну, наверное, гостеприимство, хлебосольность, радушие и прочая похвала…, впрочем, кажется, у Толстого есть такие строки, которые, как говорят филологи, относятся к описанию русского характера:

Коль любить, так без рассудку,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коль рубнуть, так уж сплеча!

Коли спорить, так уж смело,

Коль карать, так уж за дело,

Коль простить, так всей душой,

Коли пир, так пир горой!

- Да, любим мы себя хвалить, добавь тогда еще и хвастовство! – грустно улыбнулся Иван. - Нет, все это черты одного индивида. Он может обладать этими характерными чертами, а может обладать совершенно противоположными. А я говорю о чертах целой нации. Черты нации, это больше чем избитые штампы. Они присуще всему народу, имеются в крови каждого человека этой национальности в большей или меньшей мере и сложились они на протяжении жизни не одного, а миллионов людей. Я где-то прочитал одно исследование и полностью с ним согласен. Так вот, ученые разных направлений науки, от историков до психологов собрались вместе и решили выяснить всё-таки, какие черты нам всем присущи. И интересная получилась статья. Так, ученые выделили несколько характерных черт. Лень, пьянство, нелюбовь к порядку, какое-то внутренне нежелание соблюдать законы, делать все абы как. Это, конечно, отрицательные черты. Но есть у нас и относительно положительные: страсть к перемещению в пространстве или любовь к путешествиям, интернационализм, как это ни звучит по-советски, не отторжение, а поглощение всего нового, терпение, гордость, уникальное чувство юмора. Возможно, что-то я упустил. И наличие всех этих черт ученые весьма доходчиво и научно объяснили. Историки смотрели со своей колокольни, психологи – со своей, биологи – со своей. Я не стану сейчас тебе все в подробностях рассказывать, скажу только кратко. Россия всегда обладала огромными пространствами, не то что все европейские страны. Отсюда и безалаберность, и нелюбовь к порядку. Зачем следить за чистотой на своей земле, когда можно в любой момент сняться и уехать в другое место. Засрасл территорию – уезжай на другую. Это если рассматривать принцип огромного пространства. Но ещё и исторически так сложилось, что в России власть не считалась и не уважала свой народ. Всегда монархия была деспотичной. В любую минуту могли приехать какие-нибудь «опричники» увезти хозяина на плаху, а имущество забрать себе. В такой обстановке зачем лелеять свое хозяйство? Ведь гарантий, что оно достанется твоим детям никаких. Дальше. Мы всегда жили на землях рискованного земледелия. В этом году урожай выше крыши, а в следующем шиш! Зима у нас больше полугода длится. Лето пару месяцев. Надо за эти пару месяцев успеть всё. И засеять, и вырастить, и собрать урожай. Остается десять месяцев. Что в это время делать? Правильно! Пить и лежать на печи. Страсть к путешествиям. Огромная страна. Вот скажи, все твои родственники испокон веку живут здесь?

- Нет. Дед и бабка из Сибири, хотя и туда они попали после раскулачивания. Родители родились там, но потом работали в Казахстане поднимали целину, затем переехали на Кавказ, там пожили и отца перевели в Москву. Я служил в Прибалтике, прожил там с десяток лет, потом перебрался в Москву. Здесь я живу уже пять лет.

- Как ты думаешь, в Европе кто-то так жил? Нет! Они поколениями живут на одном месте! Интернационализм. Сколько наций живет в России? А? Разве возможно себе представить, что русские будут следить за чистотой расы?! Да страна тут же перестанет существовать! У нас в крови столько всего намешано, что уже и не знаешь кто ты больше! Мы впитываем в себя все национальности вместе с их чертами, образом жизни, кулинарией. Пельмени, блины, борщ – не исконно русские блюда, мы научились их готовить, смешали рецепты всех народностей и народов и выдали за свои. Мы открыты для всего нового! Храбрость. Это даже не совсем то слово. Я не филолог и не подберу нужное. Сколько раз нас били, сколько раз мы дрались, а всё, как Ваньки-встаньки. Нас бьют, а мы крепчаем. Это тоже исторически сложилось. Не надо трогать нас и всё будет в порядке.

- Да, интересный взгляд на миф о русской душе, - согласился я с услышанным.

Иван замолчал и стал тоже с грустью смотреть в окно. Наша бригада «Ух» спала. Только Эрнест работал, и тот нет-нет, но поклевывал носом. Если его голова опускалась больше чем на минуту, Иван окликивал его или толкал ногой и тот вновь пялился на экран. В конце концов парень не вытерпел.

- Я не сплю. Когда курьер будет съезжать с трассы мне об этом сообщит звуковой сигнал.

- А если он внезапно остановится?

Эрнест понял, что Иван в принципе прав и постарался прогнать сон, резко тряхнув головой.

Катя прекрасно устроилась. Она положила голову мне на колени, а свои длинные ноги каким-то образом уместила на своем сиденье. Она сначала слушала наш разговор с закрытыми глазами, но вскоре покачивание машины, наши монотонные голоса и утренний недосып убаюкали её, и она довольно крепко уснула. Иван закурил. Он порой не считался с желаниями окружающих. Кроме него в машине никто никогда не курил. Костя, водитель, почувствовав запах не очень приятного дыма опустил стекло водителя и переднего пассажира. Дым стал улетучиваться, и я мысленно поблагодарил его за это.

Я взглянул на приборную доску и увидел, что в среднем наша скорость на всем пути была около восьмидесяти - девяноста километров в час. Прикинув среднюю скорость и время, которое мы уже провели в погоне, я приблизительно рассчитал расстояние, пройденное нами. Мы проехали уже около сотни километров. Пока преследуемые не останавливались и никуда не съезжали с трассы. Интересно, куда всё-таки они едут? Может в Краснодар, или в Сочи? А зачем туда? Я гадал и ничего не мог точно предположить.

Только еще через полчаса пути Эрнест напрягся. Он встрепенулся и просверлил взглядом ноутбук.

- Через пару километров будет развилка, нам направо! – громко сказал он водителю.

- Ну, вот скоро и развязка, - как-то уж очень зловеще произнес Павел, только что проснувшийся.

Наш командующий встал со своего места и, согнувшись в три погибели, встал у сиденья Эрнеста.

- Куда ведет эта дорога? – Иван ткнул пальцем в экран ноутбука.

- Вот так она ведет к этому городку, а потом немного кружится через станицы, возвращается и потом ведет к Армавиру.

- Интересно, если бы на нужно было в Армавир, то можно было ехать другой дорогой, более короткой и прямой, - высказал свое предположение Иван.

- Да, наверное, - согласился Эрнест, - значит мы едем не туда.

- А куда? – почесал затылок руководитель операции.

- Ну, вот если ехать так, - компьютерщик провел пальцем по экрану, - то дорога поведет прямёхонько в горы.

- Так-то оно так! Но зачем им в горы?! Что там у них?

- Не знаю…

- Ладно, отслеживай. Если всё-таки мы свернем в горы, сразу меня позови! – попросил Иван.

На заранее анонсированной развилке мы повернули направо. В общем качество дороги не изменилось, возможно, она стала немного уже, но может быть это только мне показалось. По ней мы проехали ещё минут двадцать, после чего Эрнест возместил нам, что преследуемый нами кортеж направляется в горы.

- Это довольно странно… - размышлял Иван, - почему в горы? Они отдаляют хранилище от границы и аэропортов, через которые можно безопасно переправить всё ценное. Что они задумали?

- Возможно, там имеется какой-нибудь коттедж, в котором имеется очередной супер сейф? – предположил Павел.

- Конечно, возможно, но я не вижу логики в их действиях. Им срочно надо вывозить имущество, а не складировать его. Ведь если взяли ценности в одном месте, то могут взять и из другого! В таком случае единственным правильным решением будет вывоз денег заграницу! Почему они этого не делают?!

Вопрос пока не находил своих ответов. Микроавтобус постепенно начал лезть в горы. Дорога, которая раньше была прямой и тянулась по относительно равнинной местности, стала всё чаще изгибаться, повороты становились всё круче, превращаясь в извивающуюся бесконечную гадюку. Густой лес стал скрывать разбитый асфальт в тени своих крон. Встречных машин стало меньше и вскоре мы ехали по пустой и печальной, но очень живописной дороге. То слева, то справа стали зиять неглубокие, но довольно опасные ущелья. Внизу по их дну текли горные ручьи и речушки, быстрые, своенравные, холодные, но изумительно чистые. Вода имела необыкновенно прозрачное естество и иногда казалась даже голубой. Я в детстве знавал эти горные реки. Они стремительно неслись с вершин кавказских гор, с их тысячелетних ледников, превращавшихся под палящими лучами солнца в источники чистейшей питьевой воды. Мальчишками, живя в лагерях, мы умывались их почти целебной водой. Кожа лица всегда краснела то ли от ледяной воды, то ли от интенсивного вытирания полотенцем. Зубы моментально сводило от холода, когда мы полоскали их от зубной пасты. Переходя такие речки вброд, закатав по колено штаны, мы выскакивали на сушу, на камни или траву и ещё долго не чувствовали своих ног, словно те были под сильнейшей анестезией.