- Понял, и, наверное, догадываюсь, что произошло…

- Наверное, догадываешься. Мне тогда было двадцать лет, я училась в институте, не работала, жила в общежитии. Родители мои умерли, и никто мне не помогал. Отец ребенка исчез на следующий день после того, как узнал о моей беременности. Я твердо решила не избавляться от ребенка. Родила мальчика. Жить пришлось в общаге. Пришлось перевестись на заочное обучение и устроиться на работу. За сыном присматривали подружки, пока я пахала и училась. Кто-то сообщил в органы опеки о нерадивой матери. Те пришли и очень просто, ссылаясь на нормы законов, отобрали у меня сына. Лишили меня родительских прав. Больше я не видела сына. Ему сейчас десять лет. Наверное, он уже большой…

- Прости меня…

- Ничего… я уже свыклась с этим. Правда, порой лежу и представляю, как мы с ним жили бы сейчас, как я водила бы его в школу, кормила, одевала, как мы лежали бы в кровати, а он мне рассказывал бы о своих друзьях…

- Сколько ему было, когда у тебя его отобрали?

- Год.

- Чёрт побери! Неужели такое возможно?! Неужели к такому можно привыкнуть, смириться с этим?

- Привыкнуть можно. Смириться нельзя.

- И что, в течение этих десяти лет ты так и не встретила своего любимого мужчину?

- Представь себе, нет.

- Но ведь кто-то был?

- Был… и не один…

- Но не было любимого?

- Не было…

Мы замолчали. Катя лежала рядом, не касаясь меня. Я тихонько дотронулся до неё. Она чуть вздрогнула. Тогда я приподнялся и повернулся к ней. Она лежала на спине с вытянутыми вдоль тела руками, словно труп, но живей её в тот момент никого не было. В сумраке ночи я увидел её красивое лицо с правильными чертами. Глаза были закрыты, но из них по щекам текли слезы. Она не вытирала их, они просто скатывались на подушку.

- Иди ко мне, - позвал я Катю и просунул руку ей под голову.

Она поддалась мне, легла на мою грудь и обняла меня. Её горячие слезы устремились по моей груди, затем по ребрам - на простынь. Она плакала тихо, беззвучно, без всхлипываний и шмыганий носом. Дыхание было ровным и спокойным. Я стал гладить её по спине и слегка прижимать к себе. Вскоре потоки слез иссякли, ручьи высохли, дыхание её становилось глубже и глубже. Её тело несколько раз непроизвольно дернулось. Я понял, что она уснула. В комнате повисла исключительная тишина, такая тишина бывает только где-нибудь далеко от цивилизации, там, где нет людей кроме тебя. В городе она не возможна, не возможна она даже в деревне, где помимо людей живет еще и домашний скот, и домашняя птица, кричащая и кукарекающая даже по ночам, и прирученные человеком тысячелетия назад для своего развлечения кошки и собаки. Я и сам уже не контролировал своих мыслей. Они растеклись и преобразились. Я вошел в мир иллюзий. Сон плавно и ненавязчиво отключил мое сознание.

ГЛАВА 4.

Утро буквально ворвалось в комнату и разбудило меня пением птиц, яркими солнечными зайчиками, скачущими по стенам и иногда срывающимися оттуда на подушку и лицо, веселым детским гоготом, видимо вчера только приехавшей семьи. После восторга от места в которое их привезли родители и сборами перед походом на море, дети перешли к дележу плавательных принадлежностей. Мальчик отбирал у своей младшей сестренки надувной матрац, а она, расплакавшись, звала на помощь мать.

Катя тихонько посапывала рядом со мной. Ее волосы раскидались по подушке в разные стороны, и она немного походила на медузу-горгону, у которой вместо змей растут обычные волосы. В отличие от взгляда на мифическую женщину, при взгляде на Катю я не окаменел. Мне было приятно смотреть на красивую девушку, с которой я провел вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь. Глядя на нее, я вспомнил о ее потере. Сильная женщина – подумал я. Пережить такое и оставаться спокойной и уравновешенной не каждая сможет. Причем если бы она не любила ребенка все объяснялось бы просто, но она хотела его и не отдала бы его по собственной воле.

Я тихонько снял ее руку со своей груди и положил рядом поверх одеяла. Потом встал с кровати, стараясь не разбудить спящую красавицу. На цыпочках я прошел в ванную комнату, где умылся и оделся. Уходить по-английски мне показалось неправильным, поэтому я решил дождаться ее пробуждения. Взяв со стола наполовину распитую бутылку и бокал, я вышел на веранду и удобно устроился в плетеном кресле, которое специально поставил так, чтобы оно находилось прямо на солнце и мне было тепло и приятно.

Погода исправилась и вернулась в пределы климатической нормы, как бы сказали синоптики. Ярко светило солнце. Воздух еще не успел прогреться, поэтому был свеж и прохладен. Прищурившись от светившего прямо в глаза солнца, я налил себе вина и, полюбовавшись его ярким, насыщенным цветом, сделал большой глоток, ощутив приятный аромат фруктов. Вот именно в такие минуты ты чувствуешь, именно чувствуешь, а не понимаешь, что жизнь прекрасна. Я сижу на солнце, которое греет меня, дышу свежим морским бризом, пью хорошее вино, а рядом в нескольких шагах от меня спит красивая, очень красивая женщина, с которой я провел незабываемую ночь. Разве это не является порой пределом желаний некоторых мужчин? Да по большому счету это и есть цель всей жизни! Это свидетельство достатка, ведь не всякий может себе позволить жить на берегу моря в своем отеле, пить по утрам вино. Это свидетельство здоровья. Это свидетельство привлекательности. Да мало ли чего ещё можно выжать из этого жизненного эпизода.

Мимо с черным мусорным пакетом и веником прошла уборщица – женщина которую я нанимал на летний период. Она поздоровалась со мной, а я, не говоря ни слова, чтобы не разбудить Катю, кивнул ей головой. Поставив пустой бокал на столик, я закурил. Облако дыма окутало меня, повиснув сизой дымкой, которую через пару секунд растянул легкий ветерок.

Я не услышал, как на веранду вышла Катя, поэтому вздрогнул от неожиданности, когда она, тихонечко подойдя сзади, обняла меня за плечи. Девушка была только в одеяле, под которым пряталось восхитительное тело.

- Здравствуй, милый.

- Доброе утро, Катенька.

- Какая прекрасная погода! – сказала она, выпрямившись и сделав глубокий вдох всей грудью.

- Да, лето! – согласился я.

- Который час?

- Четверть одиннадцатого, - сообщил я, посмотрев на свои часы.

- На завтрак опоздали? Я так голодна!

- Опоздали, но нам приготовят новый, - успокоил я её. Да, отсутствием аппетита Катя не страдала. Она ела хорошо, но это не сказывалось на ней. Такое бывает. Порой человек съест маленький кусочек и его разносит в разные стороны, а другой человек может съесть так много, что сомневаешься, не лопнет ли, но тем не менее ни грамма не прибавит в своем весе. Говорят, что это хороший метаболизм. У Кати он, видимо, был превосходным.

- Ты мой герой! – она поцеловала меня в щеку, благодаря за добрые вести о завтраке.

- Шторм утих. Ты сегодня уезжаешь? – насторожено спросил я.

- Нет. Если ты не против…

Я повернулся к ней лицом и внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь увидеть в них искорки лжи. Нет, она смотрела на меня прямо, не отводя взгляд в стороны.

- Я буду только рад, если ты останешься. И не на один день!

- Хорошо, я остаюсь! И не на один день! – улыбнулась она и опять поцеловала меня.

- Правда? – все еще не верил я ее словам.

- Правда, дорогой. Но ты готов к тому, что к нам присоединится одна пара?

- В смысле?

- В отель заедут мои друзья. Здесь есть же еще свободные домики?

- Думаю, найдутся. А откуда ты знаешь, что они сюда приедут?

- Телепатия! – засмеялась Катя.

- Так и вправду твоя поездка на остров отменяется?!

- Правда. И правда, что к нам приедет пара – муж и жена. Вот только возможно они приедут не сегодня, а завтра. Я точно не знаю, когда. Но они точно приедут в ближайшее время.

- Хорошо, я буду рад им. Но больше я рад тому, что остаешься ты!

- Когда мы пойдем завтракать?