Так может быть, действительно повезет им, и остановят они эти танки? Ах, о чем он размечтался. Прямо как желторотый птенец.

Задача одна – как можно дольше задержать их и как можно больше вывести из строя. Вот и всё. И нечего мечтать.

Александр стоял на коленях почти на самой кромке склона в неглубоком окопе за пышным кустом репейника и не спускал с танков глаз. Открыв люки, танкисты что-то орали друг другу, указывая руками то сюда, то в противоположную сторону. Потом они все разом посмотрели налево. Тут же Александр услышал вдалеке несколько глухих взрывов, потом пушечные выстрелы и слабую трескотню пулеметов. Ага, значит, и там уже началось, подумал он.

Там, километрах в трех ниже по течению, где проходило шоссе, с такой же задачей – задержать противника – была оставлена рота. Там должны были заминировать дорогу и низкий мост через речку, там были оставлены три противотанковые пушки и несколько пулеметов. А еще ниже окопалась такая же кучка солдат, что и здесь: им тоже была поставлена задача помешать проходу на фланге.

Стрельба у моста всё усиливалась. Несколько черных столбов дыма показалось в той стороне. Значит, что-то всё-таки удалось там подбить.

Александр снова повернулся к противоположному берегу и замер: люки у танков были уже закрыты, моторы взревели, танки окутались грязно-сизым дымом и, развернувшись, стали подниматься назад по противоположному склону! Только один танк остался внизу.

«Уходят, уходят» – донеслись до него радостные крики справа и слева.

«Неужели действительно уходят?» – недоверчиво подумал Александр. «Нет, это было бы слишком хорошо. Так не бывает. Да и не пошли бы танки сюда, если бы они могли сейчас так легко уйти отсюда. Не-ет, тут что-то не так. Что же они задумали?»

Танки поднялись, наконец, на склон и были теперь на том же уровне, что и Александр. Они развернулись, и стволы их пушек плавно, но быстро опустились вниз. Казалось, черные дыры их смотрели прямо на Александра.

«Ах, гады!» – стиснул зубы Александр. «Неужели заметили что-нибудь?»

Средний танк на том берегу плюнул светлокрасным, и тут же слева от Александра метрах в тридцати оглушительно лопнул черный, с темнокрасной начинкой огня, растопыренный пузырь земли, разбросав во все стороны изжеванные ветки и свистящие осколки.

«Мать твою...» – донеслось оттуда, когда грохот взрыва и стук падающих комьев стихли.

«Значит, целы», – облегченно вздохнул Александр и посмотрел опять вперед. Оставшийся внизу танк спускался в речушку. Закипела у гусениц вода, ствол пушки дернулся вверх, вниз, и вот танк, грохоча и лязгая всё сильнее, уже ползет по этому склону.

– Приготовить гранаты! – крикнул Александр.

– ... товить гранаты... гранаты... наты... – понеслось по цепи влево и вправо.

Танк двигался в направлении левого фланга. И хотя Александр знал, что там был ефрейтор Бутенко, успевший еще на финской побывать, он всё-таки вылез из окопа и, пригибаясь, пробежал по кустам туда. Пробегая мимо окопов, он коротко бросал: «Оставаться на местах!» и про себя отмечал, что хотя все напряжены, но страха на лицах вроде не видно.

– Ползет, гад? – спрыгнул он, запыхавшись, в окоп к Бутенко и повернулся к склону.

– Ползе-ет! – протянул Бутенко, глядя вперед. – Поближе надо подпустить. Почуяли, гады, что ли?... – Он поправил гранаты, лежавшие перед ним справа. – Плохи дела, командир. Ну, этого мы определим, куда надо. А остальные? Они ведь из нас тут удобрение сделают...

– Ладно, посмотрим. Сначала с этим вот надо... На всякий случай, если что, ты будешь командовать.

Бутенко, всё еще глядя вперед, кивнул.

Громадина танка ревела уже совсем близко. Струи белого песка стекали с тускло блестевших траков. Дрожала земля, дрожал от рева воздух, дрожали тонкие, высохшие стебельки травы впереди и дрожало, вибрировало от этого рева всё в груди, каждая клеточка тела.

– Ну, что, пора? – крикнул Бутенко почти в самое ухо.

– Давай! – крикнул, мотнув головой Александр.

Они взяли по гранате, присели всем телом, потом выпрямились, взмахнули вытянутыми правыми и свалились на дно окопа. Тут же раздался двойной взрыв, страшный скрежет, и сверху посыпался песчаный дождь. Александр и Бутенко выглянули из окопа. Танк, припорошенный песком и пылью, развернулся к ним правым бортом, изрядно завалившись налево. Мотор его еще гудел.

– Гусеницу сорвало! – крикнул Бутенко.

– Давай еще одну, поточнее! – крикнул Александр.

Бутенко взмахнул еще раз, и когда они выглянули снова из окопа, было уже тихо. Танк беззвучно горел, и широкие струи огня стекали по корме, по борту, по колесам на взрытый кругом песок.

– Ну, теперь держись! – сказал Александр. – Теперь они нам дадут... Вот тебе еще граната, сиди тут. А я к себе.

Он выпрыгнул из окопа и тем же путем побежал назад.

– Есть один! – радостно кричал он, пробегая мимо окопов. – Есть один!

Теперь ему казалось уже не таким безнадежным всё, что будет дальше. Главное, хорошо начали. Теперь они еще повоюют! Пусть идут теперь танки!

Он едва успел добежать до своего окопа, как началось. Беспрерывный грохот сотрясал землю. Свистели осколки, гарью и пылью наполнился воздух, в грохочущем полумраке мягко клубились красноватые отблески взрывов. Александр свернулся на дне окопа, закрыл глаза и накрыл голову и уши руками. Что-то мягкое и прохладное упало на руку. Не открывая глаз, он нащупал пальцами этот мягкий комочек и догадался, что это был цветок репейника, который перед боем так спокойно склонялся к нему с колючего куста. Он сунул его в уголок под шеей, будто это было что-то живое, что тоже надо было уберечь от грохота, пламени и осколков, и, чувствуя себя уже не так одиноко с этим комочком в своем окопе, опять закрыл уши.

Земля, наконец, перестала содрогаться, всё стихло, только дышать было трудно да на зубах противно, до холодных мурашек по спине, скрипел песок. Александр, не вставая, посмотрел на часы. Минутная стрелка с тех пор, когда он свалился в окоп, продвинулась всего на три деления. Может, остановились? Но секундная стрелка медленно двигалась.

Он поднялся, выглянул из окопа. Куст репейника перед ним был весь растрепан и наполовину срезан. Второй сиреневый цветок болтался на узкой ленточке вывернутой беловатой волокнистой кожицы.

Александр посмотрел вокруг. Густой кустарник изрядно поредел. Тут и там торчали обломанные, обгорелые ветки с ободранной длинными рваными полосами корой. Земля была вся изрыта и дымилась.

– Живые есть? – крикнул Александр, и тут же услышал рев моторов.

Танки на противоположном берегу начали спускаться вниз. И опять с тревогой увидел Александр, что спускалось только шесть. Два оставалось наверху. Пушки их по-прежнему смотрели сюда.