Приехавшему горожанину и впрямь начинает вериться, что жизнь здесь беззаботна и здорова, что стоит лишь бросить город, поселиться вот в таком деревянном доме, и скоро забудутся проблемы, так мучающие весь год.

Трезвый человек, он, конечно, понимает, что и здесь есть свои заботы, но в эту короткую ночь, когда играют скрипки, когда в глазах рябит от ярких национальных костюмов, когда медленно поднимается майстанг, хочется на время поверить в то, что существует идиллический уголок, куда не доходят городские треволнения.

Потому-то и укоренился в представлении многих шведов очень розовый образ Даларны: ведь бывают они там только по праздникам.

Пронеслись через площадь подростки на конях. Загорелся огромный костер, парни и девушки начинают через него прыгать, за ними люди постарше, а там, глядишь, и какой-нибудь ветеран мидсоммаров тряхнет стариной.

С первыми лучами солнца далекарлийцы спускают на воду озера Сильян огромные лодки. Гребут в них только женщины — по десять на лодку. На противоположном берегу финиш — изящная крошечная церковь с очень длинным названием: «Невеста, преклонившая колена на берегу озера».

Лодочными гонками кончается праздник. Люди прячут костюмы в сундуки, вянущие березовые ветки украшают дома, машины, велосипеды и шляпы пешеходов.

В ярком свете солнца все становится чуть менее волшебно, чуть менее идиллично. Но поет еще в березовой роще скрипка последнего музыканта, которому жалко расставаться с праздником. И разъезжаются по городам гости, до будущего мидсоммара покидают Даларну — край, где стоят деревянные дома, солят на зиму сало и нанизаны на шесты за печкой круглые лепешки твердого серого хлеба — кнеккебреден.

Л. Ольгин

Среди барханов, за много километров от побережья, стоит засыпанный песком по капитанский мостик тысячетонный пароход, некогда бороздивший Каспий, — стоит как одинокий и грустный памятник ушедшим отсюда волнам... Начиная с 30-х годов во многих местах суша отвоевала у моря три, пять, десять, даже пятьдесят-шестьдесят километров! Там, где еще совсем недавно шумел прибой, ныне расстилается безжизненная песчаная или полузаболоченная пустыня. В два, в три, в четыре раза увеличилась площадь каспийских островов, появились даже новые, а некоторые, например, Челекен, Долгий, Сары, превратились в полуострова.

Но самое удивительное то, что, как ни обмелел — буквально на наших глазах — Каспий, оказывается, когда-то его уровень был значительно ниже сегодняшнего. И в ряде мелководных районов моря, где ныне плещутся волны, много веков назад была суша. Здесь стояли древние города. Наиболее интересные и многочисленные следы их обнаружены на азербайджанском побережье Каспийского моря...

Алюминиевый катерок, управляемый воспитанниками морской спортшколы, скользит по глади Бакинской бухты. Лавируя, наше суденышко медленно приближается к плоскому островку.

Высадившись на твердь, долго блуждаем среди руин некогда существовавшего здесь древнего сооружения — не то грандиозного караван-сарая, не то оборонительной крепости, не то храма огнепоклонников.

Перед нами легендарная «Бакинская атлантида», столетия назад погребенная морем и лишь совсем недавно постепенно восставшая из вод. Из-под воды вышла почти вся территория, на которой когда-то было возведено ныне превратившееся в развалины загадочное сооружение, получившее в народе название Камней Сабаила, часть которых все еще продолжает оставаться под водой.

Азербайджанские ученые И. Джафарзаде и Е. Пахомова с помощью водолазов нашли и подняли со дна моря более шестисот фризовых плит, украшенных рельефными надписями и рисунками. Большинство из них в прекрасном состоянии. Еще 58 хорошо сохранившихся плит с четкими надписями и рисунками были подняты О. Исмизаде.

Эти в буквальном смысле слова каменные страницы с неоценимой информацией об истории края. Большой интерес для ученых представляют, например, сведения о двух династиях местных властителей Ширваншахов — Мезяидов и Кесранидов. При этом каменные письмена органично дополняются рисунками. Так, в каменной генеалогической таблице над именем каждого шаха в строгой симметрии изображены головы людей, зверей, птиц, фантастических существ, несомненно, представляющих собой геральдические знаки правителей.

В результате расшифровки надписей на плитах удалось установить время их изготовления — 1234—1235 годы. А при изучении фундаментов сооружений «Бакинской атлантиды» было установлено, что в ту пору Каспий находился по крайней мере на два метра ниже, чем сейчас, и место, где теперь находятся Камни Сабаила, соединялось посуху с материком. Но спустя буквально считанные десятилетия море захватило сушу.

Сохранилось много сведений об острове и одноименном городе Абескун, скрытых водами Каспия, вблизи устья Куры. На этом острове, как сообщают средневековые арабские писатели Истахрий и Масуди, росли леса, население пасло скот и выращивало марену — растение, из которого готовили красную краску. По свидетельству Мухамеда Эль-Хасана, в 909 году здесь побывали русские, прибывшие на шестнадцати судах.

И остров Абескун, как пишет иранский писатель Наджати, и носящий его имя город бесследно исчезли — уже в 1304 году Абескун был под водой.

Видный исследователь Каспия профессор А. Вознесенский считает, что в это время воды Каспия стояли выше, чем когда-либо на памяти народов, населявших его берега. Однако море не смогло закрепить своей победы и в дальнейшем вновь уступило значительную часть захваченной им территории. В последующие века обширные участки суши еще не раз переходили из рук в руки.

Сколько же всего древних городов пало жертвой капризов своенравного моря? Этот вопрос уже почти полтора столетия волнует исследователей.

Еще в 1840 году по инициативе известного азербайджанского историка и просветителя Аббас-Кули Бакиханова были проведены поиски затонувшего города Шегрь-Юнаннь. В этой, одной из самых первых в истории науки подводной археологической экспедиции приняли участие два русских военных брига. Они обследовали значительную часть прибрежных вод, но, к сожалению, ничего не нашли.

Отыскание и изучение этих «атлантид» и стало главной задачей группы подводных историко-археологических исследований Музея истории Азербайджана АН АзССР, в которую вошли молодые ученые Виктор Квачидзе, Геннадий Агаев, Михаил Карелин, Владимир Каргополов и Рафик Багдасаров.

Особенно много разнообразных и важных находок ожидало археологов в зоне, охватывающей прибрежные воды и побережье от мыса Бяндован, около сотни километров южнее Баку, до рыбацкого поселка Норд-Ост-Култук в районе устья Куры. Изыскания проводились и под водой, и на суше. Здесь, в береговой полосе, на протяжении около трех километров, был обнаружен культурный слой, обильно насыщенный керамикой, костями крупного и мелкого рогатого скота, домашней и дикой птицы, осетровых. Нередко встречаются гончарные принадлежности, жернова и другие орудия труда, бронзовые и серебряные монеты, бронзовый шлак, украшения — стеклянные бусы и браслеты, кольца, а также рис, кирпичи и остатки жилых построек. Часть культурного слоя возвышается над зеркалом моря, а часть — и, возможно, большая — понижается до существующего уровня его с продолжением под водой на глубину до четырех метров.

И уже сейчас на основании находок археологов в ластах и сведений древних арабских, персидских и азербайджанских авторов можно предполагать, что, в сущности, почти вдоль всего восточного (не только азербайджанского) побережья Каспия на сотни километров протягивается отнюдь не мифическая, а вполне реальная «атлантида» — затопленная или частично уже вышедшая из-под воды различной ширины полоса суши, некогда служившая пристанищем древних народов. Здесь, под слоем воды и песка, на разной глубине, лежат руины древних поселений и целых городов.