— Непростое дело.

Анатолий не знал, к чему относятся слова этого добродушного здоровяка с седой шевелюрой, и только подтвердил кивком: непростое, мол, понятно.

А дальше гость повел себя уж вовсе странно. Он встал, подошел к Толиному столу, с любопытством стал разглядывать лежавшие перед Кравцом фотографии. Вот это было совсем не положено, и Кравец без церемоний собрал снимки, аккуратно уложил их в черный конверт, для верности еще и конверт перевернул и только тогда поглядел в глаза Тюрикову — прямо и вопросительно: что вас тут интересует, не понимаете, что этого нельзя?

Тюриков пожал плечами, отошел, сел снова и сказал обиженно:

— Вам, конечно, секреты, но только без меня вы бы этих фотографий не имели.

— Что? — удивился Кравец.

— А то, — сердито ответил сварщик. — Это мы с товарищем Чумаковым у вас в лаборатории такой портрет сделали. А вы его теперь от меня прячете. Мне теперь на него смотреть нельзя. — Он хмыкнул и отвернулся.

— Вы спутали, — сказал ему Кравец. — Просто спутали, вот и все.

— Да что вы мне голову морочите? — Сварщик встал и словно навис над Кравцом: огромная глыба рассерженных мышц. — Что я, слепой, что ли? Вот тут у вас, — он постучал здоровенным пальцем по конверту, — портрет Гришки Коваленко.

— Вы ошиблись, — снова сухо сказал Кравец.

— Это вы ошиблись, — сварщик теперь стоял у стола Чумакова. — Скажите товарищу Чумакову, что вот я ему пластину, которую он просил, принес. Целый день, между прочим, провозился. — С этими словами Тюриков вышел из кабинета.

Кравец высыпал из конверта фотографии — это были фотороботы трех преступников угнавших машину Балясного и совершивших затем разбойное нападение на дом священника в Черданицах. Конечно никаких других снимков тут не было, и сварщик обознался. А еще с такой уверенностью говорил…

Какая то неясная мысль еще на миг зашевелилась в душе Кравца, но он привычно отогнал ее: анализ, синтез… Дело надо делать, а не барахтаться в проблемах. Если преступников хорошо искать, всегда найдешь. Не вычислять, а искать!

Когда Чумаков вернулся от Малинина Кравца в кабинете уже не было — он ушел к себе в общежитие, потому что шел уже девятый час.

В четверг утром Малинин расхаживал по кабинету тасуя в руках два снимка. Один из них был принесен вчера Чумаковым — портрет “Гриши Коваленко”, разыскиваемого по подозрению в хищении автогена, а другой изображал одного из фигурантов розыска по делу об угоне автомашины Балясного и нападению в Черданицах. Сходство между “Гришей” и “интеллигентом” Малинин заметил сразу, хотя “интеллигент” и был изображен в профиль. Но Чумакова пока обнадеживать майор не стал — хватало с него истории с Колей Осецким там ведь тоже было сходство, и другие данные совпадали… Малинин ждал пока появится Тюриков — именно сварщику и предстояло опознать в “интеллигенте” “Гришу”. Тот его видел и в фас, и в профиль, видел много раз — если сходство действительно, Тюриков подтвердит.

Настроение у майора было отвратительное — всю ночь он промучился пытаясь выдернуть занозу, сидящую в памяти. Что же было это?

Когда раздался звонок, Малинин с тоской поднял трубку: ему мешали вспоминать.

— Добрый день Павел Николаевич!

Звонил Дмитрий Васильевич Романов, начальник отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности.

— Вы на докладе были уже?

— Нет. Начальник в горком уехал. А что?

— Ну и ладно. Хотим мы тебе работенку подбросить. То ты нас озадачивал, а теперь мы тебя.

— Да я и так по самое горло сижу, — попытался отбиться Малинин. — Какая тут еще может быть работенка?

— Помнишь, вы наших ребят подключили к тридцать четвертому СМУ?

— Помню, — сказал Малинин настораживаясь.

— Вот мы кое-что и для вас накопали. Там у них есть пара деляг, они такие любительские бригады организовывали и в селах работали втихаря — по соглашению. Халтурили. За счет рабочего времени, материалы таскали.

— Ну? — нетерпеливо подстегнул Романова Малинин.

— А ты не горячись, — весело осадил его Дмитрий Васильевич. — Так вот, одна из этих халтурных бригад прошлым летом в июле две недели работала в шиловском колхозе имени “Героев пограничников”. Понял?

— Кто там работал — знаете?

— Кто-то из бригады Портнова. А кто — устанавливаем. Это же надо тихо. В колхоз не позвонишь — не спросишь.

— Стоп, Дмитрий Васильевич, — сказал Малинин. — Это надо вместе делать. А то твои мальчики мне таких дров наломают…

— Вот и звоню, чтоб обошлось без дров. Ну что — берешь работку?

— Беру, спасибо. Вот только Пронько захвачу и сразу к тебе.

Опустив трубку Малинин сразу же поднял ее:

— Александр Иванович, срочно ко мне.

Потом снова набрал номер

— Валера, когда Тюриков приедет, держи его у себя, не отпускай — нужен будет позарез. Кравец тоже пусть ждет.

Третий звонок — Осецкому:

— Коля, никуда. Жди.

Пронько вошел, хитровато улыбаясь словно знал уже, куда и зачем идут они с майором. Спустившись этажом ниже, Малинин толкнул обитую черным дерматином дверь кабинета Романова. У Дмитрия Васильевича уже сидело двое его сотрудников.

— Чем порадуете? — спросил Павел Николаевич, усаживаясь.

— Ну, кроме самого факта, пока у нас ничего нет, — сказал Романов. — У них там полно всяких хитрых дел, но это уже чисто наша работа.

— Вот список бригады Портнова, — сказал молодой парень в цветастой рубахе с короткими рукавами — лейтенант Марушев.

Его Малинин знал совсем плохо, он в управлении работал недавно.

— Портнов? — оживился Пронько. — Это тот еще гад!

Малинин посмотрел список. Бросилась в глаза фамилия Ушков.

— А кто из них был в “Героях”?

— По нашим предположениям, был Батицкий, а кто еще с ним — пока не знаем.

— Позвонить от тебя можно, Дмитрий Васильевич?

— Звони, что с тобой сделаешь?

— Коля? Осецкий? Там у твоей медсестры приятельница была — Ушкова ее фамилия, я не ошибаюсь? Ага…

Малинин сел к столу, мучительно потер лоб — и вдруг вспомнил. Вспомнил то, что мешало ему жить уже второй день, что сидело занозой в памяти, остро покусывало не давало покоя. Эти двое, Павлова и Ушкова, работают в третьей горклинбольнице. В третьей. Там лежал с инфарктом начальник Ремтреста Коваленко. Управляющий. В третьей горклинбольнице. Веник… Это женщина? Это женская предусмотрительность? И скотч — это тоже она? Не спеши! Ушков… Был ли он в “Героях”? Должен был быть. Жена — в третьей горклинбольнице. Снова совпадение? Или он тогда — и “Гриша Коваленко”? Мог быть и кто-то другой из них, а мог быть и он.

Малинин снова взял список в руки “Ушков Игорь Анатольевич”. Там был Григорий. Игорь, Григорий — как же его зовут дома? Что-то сходное должно быть. Или это я все выдумываю, тороплюсь?

Он снова, уже не спрашивая разрешения взялся за телефон.

— Валерий Сергеевич, пришел он? Ну хорошо идите ко мне — я сейчас буду.

Малинин вернулся к столу:

— Кто-нибудь из вас знает людей портновской бригады в лицо?

Марушев сказал:

— Я. Не всех, но знаю.

— Я у тебя его заберу на несколько минут, Дмитрий Васильевич.

Романов засмеялся.

— Смотри только, назад верни. А то забудешь знаем мы вас.

— И списочек прихвачу.

— Вернешь с Марушевым.

Чумаков и сварщик уже стояли в коридоре. Малинин уважительно познакомился с Тюриковым, пропустил его вперед, махнул Пронько, Чумакову, Марушеву: валяйте заходите.

Тюриков узнал “Гришу” сразу:

— Да вы его мне как хотите по ставьте, я его различу. Я вот вчера уже вашему товарищу говорил, — с неожиданной обидой высказался сварщик.

— Какому товарищу? — удивился Малинин.

— Да вот, с товарищем Чумаковым сидит. Я ему вчера сказал, а он от меня прячет: обознались, говорит. А чего я обознался?

Первым засмеялся Пронько. Он хохотал грудным, вязким голосом. Вторым залился Малинин, потом Мурашев. И только Чумаков пытался сдержаться, а все же не сумел и тоже захохотал. И, глядя на них словно в бочку ухая, рассмеялся Тюриков. Они смеялись, и вместе со смехом словно оставляло их отчаянное напряжение этих дней.