Однако, он не чувствовал себя им. Он никогда не встанет в один ряд с этими грязными шавками, которых называют людьми, которые способны лишь на то, чтобы убивать всех не похожих на себя. И даже своих же соплеменников. Люди – монстры, пожирающие себе подобных. Глупые, никчемные создания. И благодаря крови его отца, он наполовину принадлежал к их виду.

– Мизар… – слабый голос матери звал его.

– Я здесь, мама, – сжав ее руку в ладонях, Мизар приложил ее к своей щеке.

– Мизар, я умираю, мое время подошло к концу. Но я жалею лишь об одном, что оставляю тебя в этом мире одного. Ты слишком слаб, слишком слаб, чтобы сражаться в одиночку. Как бы я хотела, чтобы ты стал сильнее.

– Тебе не нужно говорить, ты слишком слаба, – серьезно проговорил он.

– Нет, я должна. Есть один способ. Если воспользоваться им, ты станешь сильнее гораздо быстрее.

– О чем ты, мама…

– Поглоти мою душу, пока я еще жива. Если ты сделаешь это, твоя жизнь больше не будет сокращаться. Ты станешь независимым от времени. Вместе с ней ты получишь огромную силу, силу, которая течет в жилах правящей династии Хаоса. Силу разрушать саму структуру этого мира.

– Мама, ты хочешь, чтобы я убил тебя?! – пораженный спросил Мизар, вглядываясь своими черными глазами в бескровное лицо матери.

– Я уже мертва, мне осталось недолго. Я жалею лишь об одном, что обрекла тебя на этот выбор, что я сама своими руками дала тебе эту судьбу. Но я хочу что-то исправить, хочу, чтобы ты простил меня. Поэтому, я отдам тебе свою душу и силу. Мне они больше не нужны. Но ты будешь жить. Сила, что ты получил при рождении, и сила, что я дам тебе – ты обретешь огромную власть, но… – дыхание матери сбилось, она закашлялась и Мизар осторожно приподнял ее тело, прижав ее лицо к своему. – Даже я не в силах поставить этот блок. Чем чаще ты будешь пользоваться ею, тем больше будет страдать твое собственное тело. Если ты разрушаешь что-то, убирая это из мира, ты должен вернуть что-то. Таков закон и не мы, демоны Хаоса, устанавливали его. Никогда не используй, лишь одну силу деструкции, иначе она же разрушит твое тело и душу. Обещай мне.

– Обещаю, мама...

– Тогда возьми мою душу, я отдаю ее тебе.

– Нет, – Мизар замотал головой. – Мама, тогда ты умрешь.

– Уум, – она кивнула, слабо улыбнувшись, и тело ее приобрело слабый серебристый ореол. Такими же серистыми бликами заблестели ее глаза. – Я буду счастлива, что ты останешься жить. Поэтому… поцелуй меня.

 Мизар молча глядел на мать, а потом кивнул.

– Прости, мама, – склонившись к ней, он припал губами к ее губам, и в этот миг нечто начало перетекать из ее тела в его. Нечто, что дополняло и встраивалось в его собственную силу. Он не ощутил ни боли, ни неудобства, просто немного иное ощущение мира. И сила, ужасная и притягательная одновременно теперь принадлежала ему.

Бездыханное тело матери выпало из его рук.

– Благодарю тебя, мама. Это большее, что ты могла дать мне. Но прости, мама, я не стану тратить свои силы на такую безликую цель, как месть за моего никчемного отца. Ведь все, что он сделал – лишь дал мне это тело. И теперь я буду использовать его так, как пожелаю. Сила деструкции. Да, – мальчик поднял глаза, глядя на тело матери. Теперь последняя ниточка, что связывала его с прошлым, оборвана. И, наконец, он сможет действовать свободно, как пожелает. «Но чего же я желаю?» – подумал он. Он обратил свой взгляд туда, где Торквемада светилась множеством огней – там располагался район особняков, где жила знать. Мизар опустил взгляд на свою изодранную одежду. Должно быть, сейчас он выглядит как оборванец. Склонившись, мальчик отвязал синюю шелковую ленточку, которой были перевязаны волосы матери. Он перевязал свои волосы в низкий хвост с левой стороны, точно так же, как носила ее мама. Он произнес.

– Но, чтобы ставить цели – нужна власть. В этом мире кроме силы, нужна еще и власть. А пока для них я просто грязный, нищий оборванец. Значит, мне нужно получить эту власть. Мне нужно имя и мне нужна семья.

Да, пока они были необходимы ему, он станет использовать их. Использовать все, что ему будет необходимо, пока не найдет свою цель.

…Какой-то звук вывел Мизара из состояния полусна. Инстинктивно он поднял руку, направив ее в сторону источника звука. Быстрая тень мелькнула по направлению к нему:

– …Структура… – но рука, затянутая в черную кожаную перчатку закрыла его губы.

– Не нужно, это всего лишь я, – тотчас же Мизар увидел над собой склонившееся лицо Грейслейна. И прежде чем он успел что-то сказать, тот вновь запечатлел долгий поцелуй на лбу брата. – Я заставил тебя скучать? – спросил он выпрямившись.

– Я вспоминал о прошлом, – рассеянно ответил Мизар, поднимаясь. Прикосновение губ Грейслейна не вызвало в нем никаких эмоций, он вообще не ощущал ничего, потому, что в поцелуе его также не было никакого чувства, кроме прихоти.

– Все так же холоден? Действительно, словно хрупкая фарфоровая кукла, – добавил Грейслейн, роняя что-то в руки Мизара. Это нечто оказалось королевским кольцом с желтым, оливкового цвета камнем. Мизар узнал его, даже в полумраке он заметил темные пятна, покрывшие его ободок.

– Этого достаточно? – спросил Грейслейн, скидывая плащ и усаживаясь в большое кожаное кресло. Вынув свою тонкую трубку, он зажег в нее маленький огонек с помощью нехитрого заклинания.

– … – не отвечая, Мизар продолжал смотреть на кольцо.

– Ты не веришь мне? – понял Грейслейн. – Может, мне нужно было притащить сюда тело брата? Но ты всегда неплохо относился к нему, даже поставил на этот высокий пост. Я подумал, что тебе будет неприятно смотреть на него.

– Дело не в этом, – Мизар вытер кольцо своим платком и отбросил его, спросив: – Ты…

– Да? Что такого во мне? – поинтересовался Грейслейн, откидываясь на спинку кресла и уставившись в потолок.

– Ты никогда не пользуешься магией.

– А, ты говоришь про это? – Грейслейн помахал трубкой. – Но я ведь человек, и человеку свойственно менять свои привычки, разве нет? В отличие от тебя, Мизар.

Мизар напрягся, уловив в голосе брата нечто странное. Но затем расслабился. Нет, должно быть, ему просто показалось. Его брат был живым воплощением длани смерти в этом мире. Хотя и был всего лишь человеком, как и сказал. Если бы дело дошло до открытого противостояния, Мизар бы не мог с точностью сказать, кто выйдет победителем. Мастер холодного оружия против Силы Хаоса. Пока у Мизара не было причин сомневаться.

Поднявшись, Мизар накинул свою верхнюю одежду и направился к выходу.

– Постой, куда ты направляешься? – когда он проходил мимо кресла, рука брата задержала его. Он опустил взгляд.

– У меня еще остались незаконченные дела здесь.

– Да? А я-то подумал, что ты собираешься бросить меня одного. Мне не терпится увидеть короля Астала – этого, как говорят, великого человека, обладающего ореолом власти. Кто сумел всего за несколько месяцев поднять Астал из руин и превратить его в одну из самых мощных держав на континенте.

– Ты слишком нетерпелив, – Мизар подождал, пока рука Грейслена не отпустит его, и продолжил путь. – Когда вернусь, мы отправимся в Астал, как ты того и хотел, – холодно произнес он.

– Действительно, фарфоровая кукла, – казалось, в голосе Грейслейна послышалось разочарование. – Женщины куда более лояльны ко мне, чем мой собственный брат.

-Тогда ищи их для своих развлечений, мне некогда заниматься еще и твоими прихотями, – с этими словами Мизар покинул комнату. – Да, осталось разобраться с последней проблемой, – прошептал он, вглядываясь вглубь леса, стремясь разглядеть за ним башни Торквемады. Досадная проблема, столь незначительная, что о ней не стоило и упоминать. Но это было то, что решить мог лишь он один. Пора оборвать эту последнюю цепь, связывающую его с домом Фон Грассе. После этого он сможет целиком и полностью посвятить себя его величеству Саю Валентайну.