— Я заканчиваю работать в семь часов и сразу заберу Луи… — На один короткий, болезненный миг я решила не говорить маме на прощание, что люблю ее. Но быстро выбросила эту мысль из головы. Я знала, что не смогу сделать этого, поэтому быстро добавила: — Люблю тебя, пока.

Я быстро отключилась, не испытывая при этом ни капли вины.

Я делала много глупых, эгоистичных поступков в жизни, но не хотела, чтобы Луи и Джош когда-нибудь столкнулись с подобным. Мама набросилась на меня и заставила чувствовать себя самой большой идиоткой на планете, несмотря на то, что я поинтересовалась у Луи его самочувствием.

Я стараюсь изо всех сил. И большую часть времени у меня все получается хорошо.

Pon más atención [23] .

Боже, чувствую себя так, будто она дала мне под дых. Я уделяю им внимание. Как она может думать иначе?

Я вздохнула и внезапно услышала, что кто-то зовет меня.

В трех шагах от меня возле тату-студии стояли Трип и Даллас. Отлично. Неужели они все слышали?

— Привет, — тихо поздоровалась я с Трипом, зная, что именно он позвал меня.

Трип даже не стал притворяться, что ничего не слышал.

— Ты в порядке, милая?

Как можно быть в порядке, если вместо понимания, ты сталкиваешься с осуждением от людей, которые должны любить и поддерживать тебя. Я не видела причин, чтобы делать вид, будто ничего не произошло.

— Ты когда-нибудь разочаровывал родителей? — натужно улыбнувшись, поинтересовалась я у блондина.

— Каждый день, — рассмеялся Трип.

Я не смогла сдержать улыбку, хотя и знала, что он лжет.

Трип подмигнул мне и спросил:

— Собираешься на обед?

— Мне просто нужно было выйти из салона на минутку, чтобы разобраться с этим, — ответила я, помахав телефоном. Мой взгляд был прикован к Трипу, а не к темноволосому мужчине рядом с ним, который ужинал в моем доме два дня назад. — Делаете татуировки вместо обеда? — попыталась пошутить я.

Вместо Трипа ответил мой сосед, вынуждая меня посмотреть в его сторону.

— Нет, я кое-что делал для них, — объяснил он.

— О, — я кивнула и отвернулась. Не знаю, сколько можно было смотреть на него, чтобы он не уличил меня в нечто большем, чем обычное дружелюбие. — Хм, мой младший заболел, поэтому мне нужно убедиться, что с Джошем все в порядке.

— Что с Луи? — практически тут же поинтересовался Даллас о состоянии маленького мальчика, который несколько часов подряд сидел рядом с ним — и пару раз даже на нем, когда они играли в стрелялки.

Я беспомощно пожала плечами.

— Воспаление горла.

Оба мужчины поморщились, и я кивнула.

— Мне нужно позвонить Джошу. У него сегодня частная тренировка, но я не знаю, здоров ли он. — Боже, надеюсь, что да. — Увидимся.

— Конечно, увидимся, милая, — ответил Трип.

Я улыбнулась ему, а Даллас, внезапно, добавил:

— Надеюсь, Лу станет лучше.

Я улыбнулась и ему. Мужчины развернулись и направились вниз по улице то ли к парковке, то ли в автомастерскую.

Я набрала номер школы Джоша и попросила позвать его к телефону. Вскоре в трубке раздался голос моего мальчика.

— Алло?

— Джош, это Диана. Ты в порядке?

— Да, а что? А ты в порядке? Все хорошо?

Меня охватило чувство вины. Я была такой идиоткой.

— Все в порядке. Не переживай. Извини. Просто Луи заболел, и твоей abuelita пришлось забрать его из школы. Я просто хотела убедиться, что ты нормально чувствуешь себя.

От его вздоха у меня заныло сердце.

— Я подумал… — с явным облегчением прошептал он. — Я нормально себя чувствую, но ты все равно можешь забрать меня, если хочешь.

Я не смогла сдержать смех.

— Возвращайся в класс. Сегодня тебя заберет дедушка, — сказала я, хотя и знала, что он помнил об этом. За последние два года наше расписание мало изменилось.

— Ладно, пока.

— Пока, люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — прошептал он, прежде чем повесить трубку. По крайней мере, хоть кто-то любит меня.

До этого момента я даже не осознавала, что у меня в глазах стоят слезы. Я вытерла их тыльной стороной ладони. Господи. Не знаю, почему слова мамы так задели меня; она не первый раз говорила о том, что я плохо справляюсь с материнскими обязанностями. И точно не в последний.

— Хочешь сказать, что уже достигла размеров синего кита?

Я ехала домой и улыбалась, слушая смех Ванессы на другом конце линии.

— Заткнись.

— Я просто говорю правду, а ты не можешь ее принять.

— Доктор говорит, что у него очень высокий процент роста и веса…

— Кто бы сомневался.

— Но он не настолько огромный…

— В сравнении с кем? Со слоненком? — Иногда девушке только и нужно, что поговорить с лучшей подругой, чтобы улучшилось настроение. Я не могла перестать думать о словах мамы, поэтому, когда раздался звонок телефона и на экране высветилось имя Ванессы, очень обрадовалась.

— Я набрала не слишком много веса, — возмутилась она. — У меня только живот.

— За которым не видно тебя, — пошутила я, вызвав у нее громкий смех. — Обещаю найти время и вырваться к тебе. В последнее время все так суматошно. Мне едва удается сходить в туалет, да и то, кто-нибудь сразу стучится в дверь с вопросами.

— Я знаю, Ди. Все нормально. Кстати, вчера я отправила Джошу подарок на день рождения. Ты уже приготовила ему вечеринку?

Я чуть не застонала. Вечеринка.

— Почти, — неопределенно ответила я.

— Очень убедительно. Ладно, не буду спрашивать. Как у него дела в бейсбольной команде?

Я повернула к подъездной дорожке возле дома.

— Пока ему все нравится. — Это у меня проблемы. — Меня уже отстранили один раз от посещения его тренировки за стычку с мамочкой из команды.

— Диана! Что она сделала? Сказала что-то о Джоше?

Ванесса слишком хорошо меня знала.

— Назвала меня малолетней мамочкой.

На другом конце линии воцарилось молчание. Мама Ванессы родила ее в подростковом возрасте.

— Вот сука.

— Угу. Но все нормально, я решила не обращать на это внимания. Джошу нравится, тренеры… Не мой тип, но на них приятно посмотреть.

Ванесса рассмеялась.

— Твои родители поднимали снова вопрос по поводу футбола?

Я едва не начала ворчать. Это было больное место для моей семьи. Я объясняла им много раз, что если две мои кузины играют в футбол на профессиональном уровне, то это не значит, что у каждого человека по фамилии Касильяс есть талант к этому.

— Нет.

— А Луи?

— Пока нет. Он говорил, что хочет попробовать заняться карате, но пока счастлив просто кататься на скейтборде.

— Уверена… черт. Я хочу в туалет, но мне понадобятся обе руки, чтобы встать с дивана…

Я хихикнула, представляя себе, как она пытается сделать это и падает.

— Заткнись. Я перезвоню тебе.

— Хорошо. — Я снова хихикнула. — Люблю тебя.

— И я, — ответила подруга.

— Пока, — одновременно произнесли мы.

Я засунула телефон в открытую сумку и рассмеялась, представляя себе, как Ванесса поднимается с дивана. Выйдя из машины, я открыла заднюю пассажирскую дверь, чтобы взять несколько сумок с продуктами. Перед тем как я выехала с работы, мама прислала мне сообщение, что сама привезет Луи. Джоша забрали с ночевкой Ларсены, поэтому я сходила в магазин и закупилась вкусностями.

— Диана?

Я замерла. В каждой руке у меня было по четыре пакета. Телефон лежал в сумке.

Сердце заколотилось так быстро, что я даже не хотела знать какое у меня давление в тот момент. Я слышала этот голос раньше.

Это была Анита.

Она нашла мой дом.

Она была здесь.

У меня не было причин злиться, но я все равно собиралась сделать это. Я не могла вздохнуть, а в груди все сжалось. Та часть меня, которая не хотела иметь дело с этим, требовала сесть в машину, захлопнуть дверь и уехать как можно дальше.

Но я подумала о Джоше и поняла, что не могу так поступить.

Анита знала, где мы живем. Она, черт возьми, знала. Самая большая ошибка моего брата каким-то образом узнала наш адрес.

У меня затряслись руки. Я сжала их в кулаки и закрыла глаза в надежде, что это просто плохой сон.

Медленно выдохнув, я повернулась. Она была здесь.

Мама Джоша.

Биологическая мама Джоша.

Я не видела ее с похорон Родриго, на которых она, увидев на парковке Мэнди, жену моего брата, маму Луи и мачеху Джоша, набросилась на нее.

— Привет, — спокойно произнесла Анита, как будто в последний раз, когда мы виделись, она не называла меня тупой сукой, будучи пьяной в стельку. Я могла простить ее за это. Мы все не ангелы. Но я не могла простить того, что она напала на Мэнди и дергала за руку Джоша, который не хотел идти с ней. А с чего бы ему хотеть этого? До похорон — не знаю, как она узнала о них — эта женщина не хотела видеть его три года. Можно было пересчитать по пальцам, сколько раз она проводила время с ребенком, которого родила и от которого отказалась в девятнадцать лет.