ГЛАВА 16

— Диана, можете пройти в палату.

Прошло почти девять часов с того момента, как я узнала, что у моей лучшей подруги начались роды. И эти чертовы девять часов я провела, читая обо всем ужасном, что может произойти с роженицей. Меня уже тошнило от фраз, наподобие «наложить швы», «закрытие матки», «закрытие пупочного кольца». Помимо этого, мне попадалась информация, посвященная тромбам и прочим страшным вещам, которые могли случиться во время беременности. Я еще в аэропорту свела ноги как можно ближе.

Моя лучшая подруга рожала, и я нервничала.

Полет из Сан-Антонио в Сан-Диего прошел на скорости света. Я поймала такси до больницы. Муж Ванессы ходил из угла в угол в коридоре и выкручивал руки. Нам сказали, что ей придется делать кесарево сечение; после этого потянулись самые длинные часы в моей жизни.

Наконец, мужу разрешили пройти в операционную, а мне пришлось ждать. Навряд ли, я смогла бы справиться с собой, увидев ее разделанной, как индюшку на День благодарения, но я бы постаралась. Ради Ванессы.

Эйден вышел из комнаты, как мне показалось, через год. Его лицо сияло, а глаза блестели от слез.

— С ней и с ребенком все в порядке. Ты сможешь увидеть ее, когда их перевезут в палату.

Прошла практически вечность. Когда Эйден пришел за мной, меня начало трясти. Я еще никогда не была настолько испугана и расстроена. Мне хотелось убедиться, что с человеком, которого я любила практически всю жизнь, все в порядке.

Ванесса лежала в частной палате, и если бы больницам можно было присуждать звезды, то у этой бы их было пять. Моя маленькая Ванни, которая ужинала у нас дома практически каждый вечер, когда мы были детьми, столького добилась.

Эйден повел меня в палату. Я думала, что справлюсь… Мы ведь уже давно знали, что она беременна. Это должно было случиться, так или иначе. Я убеждала себя, что справлюсь со всем ради нее; ведь это не мне делали кесарево сечение.

Но когда я зашла и увидела ребенка, который лежал в кроватке, во мне что-то щелкнуло. У меня перехватило дыхание. Я посмотрела на Ванессу: она была бледная, слабая, отходила от наркоза, но все равно улыбалась.

Признаюсь, именно я расплакалась первой.

— У тебя ребенок! — заревела я, прижав ладони к щекам.

— У меня ребенок, — тихо ответила она, протянув мне руку. Слезы катились по ее лицу.

Я любила эту сучку всю свою жизнь, а теперь она стала мамой. Такие же эмоции я испытала, когда впервые увидела мальчиков брата.

— Не могу поверить в это, — запричитала я, протискиваясь между кроватью и ребенком. Ванесса обняла меня одной рукой за спину, а второй наклонила мою голову к своему лицу и прижалась ко мне щекой. Я постаралась обнять ее как можно крепче, избегая живота после того ужаса, через который ей пришлось пройти.

Она шмыгнула носом прямо мне в ухо и снова заплакала.

— Я так рада, что ты здесь.

— Я тоже рада, что я здесь, — проревела я, уткнувшись ей в шею. — Кто-то ведь должен был проверить, что ты выжила.

Ванесса рассмеялась.

— Познакомься со своим племянником Сэмми.

Я отстранилась и посмотрела на нее глазами, полными слез.

— Мой племянник?

Она кивнула.

— Ну а кому еще быть той сумасшедшей тетушкой, которая станет брать его на фильмы для взрослых?

В отличие от меня, у Ванессы были три старшие сестры. Три гребаные сучки. Много лет назад я поклялась, что однажды выбью из них все дерьмо за то, что они делали с моей лучшей подругой в детстве. И сейчас Ванесса напомнила мне о том, что я всегда знала — мы сестры, я и Ван. Пусть мы не одной крови. Пусть у нас разная национальность. Она всегда была серьезной, спокойной девушкой, которая спасала нас от неприятностей, а я безбашенной и громкой, из-за которой мы и попадали в эти неприятности. Но мы дополняли друг друга, как инь и янь.

— Мы начнем ходить на фильмы PG-13 [28] , когда ему исполнится восемь, — прохрипела я, наклоняясь, чтобы обнять и поцеловать подругу в щеку. — Не могу поверить, что ты сделала это. У тебя ребенок.

— Я тоже не могу поверить в это.

Я отстранилась и снова посмотрела ей в глаза.

— Мы ведь через многое прошли? — с улыбкой спросила я.

Ванесса рассмеялась.

— Да, мы прошли через многое, — хрипло ответила она.

Уверена, мы обе подумали об одном и том же: и это только начало.

Мы вместе влюблялись, переживали расставания с парнями и семейные проблемы, расстояния в двадцать и тысячи километров, брак, смерть… все. Обычно сдержанная Ванесса, снова поцеловала меня в щеку и сжала мою ладонь.

— Как хорошо, что ты у меня есть. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — ответила Ван.

Неожиданно я почувствовала, что кто-то коснулся моего плеча. Я подняла опухшее от слез лицо и увидела Эйдена, который стоял прямо рядом со мной, держа в руках совсем не маленького ребенка.

— Вот, — прошептал огромный, как гора, муж Ванессы.

Я вытерла слезы и заревела еще сильнее, когда он положил малыша — Сэмми — мне на руки. Я смотрела в его маленькое лицо и мое сердце таяло.

— Я люблю его, — заявила я родителям. — Ты моя маленькая пухленькая обезьянка. Я уже люблю тебя. — Я посмотрела на Ван и надула щеки. — Ты сделал это. Можно я заберу его?

— Я знаю. — Она шмыгнула носом. — И нет.

— Ты тоже сделал это, Эйден, — добавила я и снова посмотрела на Ван. — Это было в твоей вагине…

— Диана, — прошипела она.

Я перевела взгляд на Сэмми и с улыбкой кивнула.

— Ты не первое из живота мамочки, что я трогала…

Ванесса подавилась воздухом. Как и ее муж.

Она вспомнила. Она вспомнила то, что заставила меня держать в руках, когда нам было двенадцать.

— Но ты — куда лучше, — прошептала я ему, после чего подняла ребенка выше и покачала головой. — Он бы порвал тебе задницу, Ван. Посмотри на эту голову.

Она застонала, а мистер Халк, клянусь жизнью, издал звук, о-о-очень похожий на смех.

Довольная собой, я подмигнула подруге.

— Не могу поверить, что ты сделала это. Он восхитительный.

— Кто бы мог подумать, Ди?

— Уж точно не я, — согласилась я и снова расплакалась. — Помнишь, как мы смотрели «Принцессу-невесту» и говорили, что выйдем замуж и заведем детей только, если нашим мужем будет актер, который играл Уэстли?

Ванесса посмотрела на мужа и улыбнулась.

— Я никогда не забуду этого.

— Мы собиралась по очереди быть его женами, — напомнила я ей, любуясь ребенком. Он был чудесным.

— Ты собиралась быть его женой десять месяцев в году, а мне оставалось всего два. Мы начали таскать друг друга за волосы, но зашла мама и накричала на нас. Я помню.

— Вообще-то, предполагалось, что ты проведешь с ним два месяца зимнего времени. На мой взгляд, это было справедливо.

— Ты жульничала.

Я хмыкнула.

— Жульничала? Я первой увидела его.

Пять дней спустя мы с Ванессой лежали на кровати. Она на одной стороне, я на другой, а между нами — малыш Сэмми. Мы смотрели телевизор, по крайней мере, собирались смотреть. Через три дня после кесарева сечения подругу выписали из больницы. Каждый вечер я возвращалась на машине Ван домой, а ее муж оставался на ночь в палате.

Теперь она была дома, и я наслаждалась каждой минутой, проведенной с ней и малышом. Не знаю, когда мы увидимся в следующий раз, но по меньшей мере через несколько месяцев. Через много месяцев.

— Хватит уже обо мне, как у тебя дела? — прошептала Ван.

Я скрестила лодыжки и, не отрываясь от телевизора, ответила:

— Хорошо. Много дел. Как обычно.

— Ты лжешь, — проворчала она, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня.

— Нет.

— Ты трешь ладонь о ногу. Ты всегда так делаешь, когда врешь.

Моя рука замерла. Черт! Я даже не поняла, что делаю это.

— Рассказывай, — прошептала лучшая подруга. — Я знаю, что-то произошло.

Час назад зазвонил телефон и на экране высветилось имя Далласа.

Вчера он тоже звонил.

И позавчера.

Но я не отвечала на его звонки. И не перезванивала. Он не оставлял голосовых сообщений — к счастью.

Знала ли я, что веду себя по-детски? Да, но каждый раз, видя его имя, я не могла не вспоминать о том, что сказала ему в туалете после конфликта с Кристи.

Зачем я открыла свой большой рот и заявила, что жена Далласа была идиоткой, тем самым намекая, что он нравится мне? Я чувствовала себя полной дурой.