С наступлением утра стало совершенно ясно: деревья, вдоль дороги, определённо яблони, только дикие, но в самом что ни на есть майском цвету. Вот к чему приводят эксперименты со всякими ГМО, так скоро на вишнях кокосы объявятся.

Поднялся лёгкий ветерок и вцепившись в зеленеющую листву, начал остервенело трепать её, словно резвый щенок брошенную палку. Пискнула одна пичуга, следом — вторая и вот уже целый хор перекрикивающих друг друга певцов возвестил о всеобщем пробуждении.

Рита внезапно сладко зевнула и положила голову на моё плечо. Жест оказался такой умилительно домашний, словно маленький котёнок заполз на колени и я, с трудом, удержался от желания погладить партнёра по ночному бдению. Хм, а спать действительно хочется и очень сильно.

— О, наши просыпаются, — Марго подняла голову и потёрла красные глаза кулаками, — ты такой смешной: глаза краснючие и морда, белая — пребелая.

— На себя посмотри, — огрызнулся я, — будешь знать, как разговоры разговаривать, а не спать, как все нормальные люди, — я усмехнулся и пожал её холодную ладошку, — но, всё равно, большое спасибо, за ночь. Давно мне так хорошо не было.

— Ты прям, как после секса, — мы двусмысленно поулыбались, — тебе тоже спасибо. Прикольно веди получилось? Повторим?

— Легко, — я махнул рукой, — главное — не рухнуть, после второй ночи.

Первой пробудилась Вера, она приподнялась на локте и некоторое время недоумевая озиралась по сторонам, потом, с ещё большим изумлением, уставилась на свою «подушку» и наконец сбросила с себя руку Сергея. Тот приоткрыл один глаз и подозрительно дёрнул носом.

— С добрым утром, дорогая, — я наклонился, поцеловать супругу, но она недовольно отпихнула меня, — не выспалась? Дурные сны мучали?

— Какого чёрта! — Вера поднялась и принялась решительно стряхивать с платья налипшие травинки, — а вы не спали?

Женщина она не ревнивая, но несколько крупных скандалов, мне удалось пережить с огромными потерями. И ведь большинство из них, не имели под собой никакого основания! У меня тоже, временами, возникали некоторые, непроверяемые подозрения, но я держал их при себе. Всегда нужен определённый козырь, во время следующей перебранки, особенно если реально нашалишь.

— Ну а кто ещё будет вас охранять? — Маргарита подола к супругу и потеребила его за край пиджака, — вставай, соня. Петушок пропел давно.

— Петушка я бы скушал, — Серёга сладко плямкнул губами, — под пивко…

Кстати, о птичках. Я поднял голову, но знакомой птахи не обнаружил: только на самой верхушке дерева сидели две серенькие пигалицы, самозабвенно выводящие тонкие рулады. И когда это болтливое создание только успело удрать?

— Попить бы не мешало, — подтвердила Вера и покрутила головой, — шея, как деревянная. Приедем домой — сразу на массаж. Пусть Фарик меня разбирает по косточкам.

Мой друг, покряхтывая, поднялся и с хрустом в суставах потянулся. Потом, щурясь оглядел свою супругу.

— Ну у тебя и рожа, Шарапов. Крепко тебя, видать, вчера приложило: до сих пор белая, а глаза, как у наркомана.

— Так эти два балбеса не спали всю ночь, — Вера подала мне ветровку и я сбросил с неё зазевавшегося жука, — фу, мерзость! И я спала с этой гадостью?

— Это она про тебя, — ухмыльнувшись, я подмигнул Серёге и тот пожал плечами, почёсывая округлый животик, — ну, девочки и мальчики, из всех удобств могу предложить вам только кустики. А потом предлагаю продолжить наш марш–бросок. Надо же выбираться в обитаемые места.

Это оказалось не так уж просто: после чахлой лесополосы (а ночью выглядела так угрожающе!) мы ещё пару километров карабкались на пологий холм, поросший приземистым колючим кустарником, напоминающим скелеты древних ёжиков. Вера продолжала жаловаться на жажду и вообще, заявила, будто ощущает себя высушенной, словно кактус посреди пустыни. Сергей всё чаще заводил разговор о пиве, а Марго молча зевала, всякий раз виновато улыбаясь мне. Спать хотелось просто невыносимо и это оказалось единственным моим желанием: ни жажды, ни голода я не ощущал.

Даже дорога, которой мы следовали, казалось устала от бесконечного подъёма и добравшись до вершины, остановилась отдышаться. Солнце начинало жечь просто немилосердно: его лучи, казалось, превратились в лазеры Звезды Смерти и пытались испепелить наши макушки. Поэтому, дерево, под которым мы остановились, дабы оценить открывшийся вид, принесло райское наслаждение, в виде прохладной тени.

— О, речка! — в голосе Веры звучала искренняя радость.

— Речка, — Рита казалась встревоженной, когда покосилась в мою сторону.

— Надо будет окунуться, — Сергей тяжело дышал, — думаю, водичка будет, просто класс.

Река. Почему‑то голубая лента, скользящая рядом с дорогой, вызывала у меня странную тревогу, напоминая притаившуюся змею, готовую нанести смертоносный удар. Да и вообще — какого чёрта! Я не помнил ни единой реки на полтысячи километров от города. Всё яснее становился факт нашего присутствия в непонятном месте. Это, естественно, вызывало у меня тревогу, но, почему‑то, не такую сильную, как должно.

Отбросив неприятные мысли, я посмотрел дальше. Там, река вильнув хвостом, уходила в сторону, а дорога ныряла в небольшой лесок, наподобие того, который мы проскочили утром. За леском, на невысоком пригорке…

— Домик, — сказала Рита и даже хлопнула в ладоши.

— Где? — Сергей, щурясь как кот, вертел головой, — не вижу.

— Вон там, за лесом, — я показал пальцем, — на холмике.

— Я тоже не могу разглядеть, — Вера пожала плечами, — ишь, какие глазастые. Пошли уже вниз, пока я умерла от жажды.

Спуск оказался намного круче подъёма и мы почти бежали вниз, иногда с трудом удерживая равновесие. Это, впрочем, даже развлекало я бы может получил массу удовольствие, если бы не нарастающее внутри напряжение. Чем ближе была река, тем сильнее я тревожился и когда мы оказались у подножия холма, в голове отпечаталась совершенно ясная мысль: больше я ни на шаг не приближусь к проклятущей канаве.

Сергей уже нёсся с громкими воплями вперёд, на бегу расстёгивая пуговицы серого пиджака. Вера побежала было следом, но вдруг остановилась и вопросительно уставилась на нас с Ритой. Жена друга побледнела ещё больше и сделала попытку спрятаться за моей спиной.

— Вы это чего? — подозрительно осведомилась супруга, — с какого это перепугу ты водобоязнью начал страдать? Когда меня в Сочи швырял, даже не морщился.

— Не знаю, — я и сам не мог понять своего испуга, но зрелище бегущей воды повергало меня в дикий ужас, — может — заболел, может — просто устал. Я вон там, под деревом, посижу в тенёчке.

— И я, — пискнула Рита и не дожидаясь меня, удрала через дорогу.

— Вы там ничего не курили, ночью? Морды у обоих белые, глаза красные и ведёте себя, как дебилы.

— Грибочки мы кушали. Иди, милая, иди.

Нет, ну точно фигня нездоровая: стоило удалиться от песчаного берега на полсотни метров и я ощутил значительное облегчение. Срочно на приём к психиатру.

Я присел на траву рядом с Ритой и она тотчас облокотилась на меня плечом. Вот ещё странность: за столько лет знакомства мы с ней и десятком фраз не обменялись, а с сегодняшней ночи — как прорвало. И не только нас: в реке Вера, весело хохоча, брызгала водой на Сергея, а тот охотно отвечал ей, время от времени, плюхаясь в серебристую воду, подобно маленькому бегемоту.

— Может здесь воздух такой? — предположила Марго, в ответ на мою мысль, высказанную вслух, — сближает. Ой…

— Ты чего?

— Да так, ничего…

Но я же не слепой. Ничего выглядело так, словно Серёга поцеловал Веру, а она, при этом, совсем не сопротивлялась. Удивительным было не это. Странно, но единственное, что я ощутил — это слабый тупой укол. И всё. Похоже, мир, мало помалу сходил с ума.

Ладно, массажист супруги: то ли — турок, то ли армянин; знойный мачо, с фигурой атлета. Хоть доказательств и не было, но там я мог, по крайней мере, понять. А вот флирт с толстым лысоватым Сергеем, которого Вера всегда презирала… Я хихикнул, не удержавшись и Рита изумлённо посмотрела на меня.