— Может, тебе у доктора провериться? — съязвила Дарси.

Мэл состроила гримасу, глянув из-под тёмно-русых кудрей. Она выглядела так мило, когда дулась.

— А вот и я, — объявила Дарси возле старенькой “Вольво” '96 года выпуска, одолженной её другом Брейди для предположительно недолгой поездки в Чикаго. Однако месяц, который Дарси рассчитывала вырвать из жизни, чтобы ухаживать за выздоравливающей после инсульта бабушкой, растянулся на три. Впрочем, теперь старушка вернулась к своему обычному саркастично-язвительному состоянию. К тому времени, как над Военно-морским пирсом [4] взорвётся последний фейерверк, впечатляющий чикагский пейзаж Дарси будет наблюдать уже в зеркалах заднего вида. А затем Остин, Техас, и крутая новая работа.

“Всегда в движении”, — вот её главный девиз.

“Этот город тесноват для меня и отца”, — примерно таков второй.

Впрочем, ей будет не хватать Мэл, которая всю осень развлекала её ужасными историями о своих свиданиях, заставляя писаться от смеха. Подруга была магнитом для всех любителей залезть в трусики в Чикаголэнде.

— Спасибо за компанию и за то, что выслушала, как я ною о своей родне, — обняла подругу Дарси.

После сегодняшней праздничной фотосессии Кокрейнов — первой в череде с ужасом ожидаемых семейных мероприятий, запланированных на ближайшую пару недель, Дарси была изрядно на взводе.

— Да ну, эти маленькие засранцы, мои ученики, хорошо меня натаскали. Но, знаешь, что хорошо лечит от нытья? Поцелуи. Тяжёлые вздохи. Страстные стоны. — Мэл крепче стиснула руку Дарси, подчёркивая каждое слово, произносимое хриплым голосом. — Тяжко скулить, когда у тебя во рту язык сексуального бармена или другие интересные части тела.

Дарси задумалась над словами Мэл. Пришлось признать, что прозябание в дорогом доме престарелых с бабулей, которая ходит с помощью ходунков и ест желе, точно не способствовало личной жизни.

— Моя сексуальная жизнь определенно близка к нулю.

— Вот поэтому тебе и надо пойти со мной в этот бар. — Мэл подхватила Дарси под руку, как будто всё уже решено. — Не могу поверить, что ты разоделась как принцесса с северного побережья...

— Следи за языком, сучка. Это Золотой берег, всё куда круче, — намекая на фешенебельный район Чикаго, в котором провела подростковые годы, пошутила Дарси.

— И ты не хочешь использовать эти жемчуга для флирта с каким-нибудь грубияном? — Улыбнулась во все зубы подруга. — Да брось, составь компанию плебейке в шмотках от непритязательного “J.Crew”.

— Да ладно тебе, я так упаковалась только, чтобы не напугать бабулю своим обычным прикидом.

На самом деле, приди Дарси к бабушке даже одетой а-ля байкерша, то она не обратила бы внимания ни на её одежду, ни на то, что та оставляет открытым. Чего не скажешь про остальных членов семьи Кокрейн. Хмурый взгляд отца вполне чётко давал понять, что Дарси для него по-прежнему источник глубокого разочарования. И как бы сильно ей ни хотелось заявиться на фотосъёмку в драных джинсах и футболке, для женщины двадцати пяти лет это слишком смахивало бы на подростковый бунт, так что во имя сохранения мира в семье пришлось надеть скучную дизайнерскую двойку.

— Составь мне компанию буквально на полчасика, — умоляла Мэл. — Я не могу пойдти туда одна. Как это будет выглядеть?

Дарси со вздохом оттолкнулась от машины. По правде говоря, вечер пока заканчивать не хотелось. Тем более до праздников и отъезда оставалось всего ничего, и возможности потусоваться с Мэл стремительно таяли.

— Что ж, показывай путь в нирвану, где нас ждут красавцы-бармены.

Поддерживая друг друга, чтобы не упасть на скользкой дороге, не предназначенной для женщин в обуви на высоких не по погоде каблуках, Дарси с Мэл без происшествий осилили пару кварталов.

По улице, пошатываясь брёл очередной пьяный Санта, на этот раз с огромной дыркой в штанах, выставляющей на всеобщее обозрение белую, как мел, ягодицу.

— Осторожно, а то кое-что отморозишь! — крикнула Мэл, и обе так покатились со смеху, что Дарси не сразу заметила, что они завернули за угол.

Этот отрезок Дамэн-авеню кишел людьми: неиссякающий поток любителей пошататься по барам, жителей пригородов и друзей, встретившихся, чтобы пропустить перед праздниками по рюмочке. А ещё он был до боли знакомым. С каждым похрустыванием утоптанного снега под ногами в грудь Дарси вонзались сосульки ужаса.

— Как называется этот бар, Мэл?

— Не знаю. Что-то ирландское. “У Деннихи”, а может, “У Доннели”.

Какова вероятность, что в одном и том же квартале сразу два ирландских бара?

Вот, блин.

— “У Дэмпси”, — объявила Мэл.

Из-за тяжёлой дубовой двери доносилась приглушённые звуки рождественской песни от ирландской панк-фолк группы "The Pogues".

“У Дэмпси”.

После возвращения Дарси проезжала мимо него несколько раз, и всякий раз чувствовала себя выбитой из колеи. Глупо, она знала. Бар это всего лишь бар, а он всего лишь парень. Точнее, уже мужчина.

Возможно, он даже больше здесь не работает.

Или у бара поменялись хозяева.

Но сердце трепыхалось под рёбрами, подсказывая, что ничего не изменилось. Дэмпси по-прежнему заправляют этим маленьким уголком зелёной Ирландии, и это также верно как и то, что тот парень из прошлого прочно обосновался в её мыслях. Огонек в груди, который загорается всякий раз, стоит ей увидеть пожарных или боксёров, или ирландцев, или... чёрт!.. Любопытство внезапно стало сильнее страха. Милостивые боги наверняка позаботились о том, чтобы он вырос в толстопузого тролля с залысинами и прыщавой кожей — результат диеты из хот-догов и пиццы. Должно же девушке повезти, в конце-то концов!

Разве выяснить это не её долг перед самой собой? Допустим, он окажется за этой дверью, разве она не должна ему показать, чего он лишился, оставив её много лет назад?

Ну же!

Решимость, сдобренная старой доброй жаждой реванша, стала топливом, которое поддерживало Дарси на пути к бару. Но не успела она взяться за кованую ручку, как дверь резко распахнулась и — бац! — на неё налетело большое красное пятно. Дарси пятой точкой шлёпнулась на холодный, твёрдый тротуар и при ударе подвернула лодыжку.

Пятно, а скорее мешок, скатился с её ноги.

И обрёл дар речи.

— Господи, извините, — невнятно произнес он через залитую пивом полоску белой ваты. — Я не хотел...

Что именно он там не хотел, она уже никогда не выяснит. "Красный мешок" был резко отброшен в сторону. Огромные руки опустились Дарси на плечи и помогли сесть.

О, боже! Вступив в сговор с сердцем, время и пространство обрушили на неё знакомые ощущения. Он пах так же — чистым, мужским пряным ароматом, от которого кружилась голова. Семь лет прошло, а он до сих пор пахнет как парень, чей образ всё это время хранило её сердце.

Он заговорил, но лихорадочный стук её глупого сердца мешал разобрать точный смысл слов. Тембр его голоса поменялся, стал более низким и хриплым, но сохранил свою власть над ней и всё так же заставлял трепетать от желания. А может, она просто дрожала от холода. Да, наверное от холода. Пальто нараспашку, если не считать единственной кое-как застёгнутой пуговицы, юбка задрана до середины бедра. Нелепый вид, и не только из-за того, что кто-то, оказавшийся очередным упитым Сантой, повалил её в снег. Серьёзно, такие подлянки судьбы нужно запретить законом.

Вздохнув для храбрости, Дарси подняла веки, готовая встретиться глазами с Бэком Риверой.

Однако тот на неё не смотрел. Он всецело сосредоточился на её ногах, уверенными руками гладя стопы в поиске повреждений.

Сердце Дарси забилось быстрее. Однако, хотя интимность прикосновений Бэка лишала покоя, у Дарси появилась возможность его незаметно рассмотреть.

Ятаганом изогнутые скулы, нос сломанный (ещё) несколько раз и — матерь божья! — густая борода, как у дровосека. Это было так чертовски сексуально, он совсем не похож на тролля. Бэк выглядел так же серьёзно, как и раньше, но сейчас, когда ему было уже двадцать шесть, это стало еще более выраженным. Те тёмные волосы, что некогда представляли собой копну греховных кудрей, в которую Дарси так любила запускать пальцы, теперь были коротко подстрижены и разделялись, но не пробором, а шрамом. Судя по его незажившему, покрасневшему виду, Бэк заработал его недавно.