— То есть? Не уловила связь.

— Просто девки-то все молодые, глупые, вести себя правильно еще не умеют, поэтому вместо них обычно сначала моя жена будущему мужу показывается, а потом уже, когда он невесту спасать приходит, мы ему настоящую выдаем. Так они на радостях да от геройской гордости подмены обычно не замечают. Ну, это технические мелочи…

Пока Кощей рассказывал мне дальнейший сценарий, я пыталась осознать самую главную ошибку моей жизни. Оказывается мне всего то и надо было, нанять опытную женщину для завязывания отношений с мужчинами. Или это работает только при наличии Змея Горыныча?

Вскоре посоветовав обращать при заклинаниях внимание на желаемый результат, а не на процесс и пообещав прислать оставшийся шоколад с оказией, Кощей ушел, а мы с Митрофаном остались. И хотя благодаря вчерашней бессонной ночи меня тянуло спать, я все же решилась заняться хозяйством. В конце-концов надо же было выяснить сколько продуктов у нас осталось в запасе. После долгих поисков по сусекам и шкафам мной было обнаружено следующее: килограмм риса, пять банок рыбных консервов, пол палки колбасы типа сервелат, корзина яиц, пол мешка муки, банка растворимого кофе и пачка листового чая. На дворе кроме известного уже огорода, располагающего грядкой морковки, грядкой огурцов, помидоров, кабачков и капусты и небольшим уголком картошки, оказался еще то ли хлев, то ли сарай, в котором проживало пять кур, во главе со своим непонятно где спрятавшимся супругом, и златогривый конь, по имени Сивка-Бурка (имя было написано на табличке). Коров, свиней, коз и овец мной к счастью обнаружено не было. Я, знаете ли, раньше себе не очень хорошо представляла быт Бабы-яги, даже наверное совсем не представляла, и мне как-то и в голову не приходило, что в свободное от поедания Иванов и похищения Марий-искусниц время Баба-яга может заниматься таким тривиальным делом как прополка огорода и выгуливание коня. Да еще во дворе обнаружился некий сруб или как там называются эти вырытые в земле ямы, с удобной лестницей и надежной крышкой. Внутри температура была как в хорошем холодильнике, и полочки тоже вдоль стен. Почти пустые. Почти, потому что на одной из них в гордом одиночестве красовалась непочатая трехлитровая банка соленых огурцов, да стояла в углу кадушка квашеной капусты. Знал бы про закуску, больше выпил самогона. Ну да задним умом все сильны. Убедившись, что еды надолго не хватит, я разыскала бланки заказов, достала из чемодана дорогую ручку, купленную мной специально для новой работы, и принялась составлять свой первый официальный документ. Как ни крути, а с реальностью приходилось мириться.

Я, конечно, повторяюсь, но когда вам за тридцать это простительно. А еще когда вам за тридцать нет ничего более ужасного, чем просыпаться под истошные вопли со двора. Хозяйские дела и бессонные сутки утомили меня так, что даже петух не смог испортить праздника под названием здоровый сон. А потом пришел этот орущий басом некто и все опошлил. Я попыталась укрыться подушкой, но вопли все равно ввинчивались прямо в мозг. Тогда я попыталась к ним прислушаться и понять чего же хочет этот болезный. Орал он примерно следующее:

— Баба-яга костяная нога выйди старая на двор.

Нет, он всерьез полагает, что после такого обращения с ним будут разговаривать? Как бы там ни было, но я стала лучше понимать местную традицию съедать незваных гостей. Забот меньше. Некто продолжал орать. Я попыталась поискать сочувствия у Митрофана, но тот с головой закопался в подушки и одеяло, оставив на поверхности только нервно подрагивающий хвост. Пришлось вставать с печи, лезть за одеждой в погреб (свои джинсы, запылившиеся от частого пребывания в обмороках, я бросила накануне в стирку) и только потом уже выходить на крыльцо, чего видимо и добивался незнакомый мне субъект воздвигнувшийся, а иначе об этой монументальной фигуре и не скажешь, посреди двора. Субъект был, что называется косая сажень в плечах, русоволос и голубоглаз, ума, при такой груде мышц явно небольшого, нравом, судя по бесхитростному взгляду, добр и крестьянского роду. На эту мысль меня натолкнули лапти и простая рубаха, перевязанная веревкой. Впрочем, я могла и ошибаться, местных царевичей я пока тоже не видела. К счастью, увидев меня, субъект свои оскорбления прекратил. Хотя может он считал это нормальным обращением к старой больной женщине?

— Ты кто таков и зачем пришел? — нет, ну интересно же зачем под вашим окном орут с утра пораньше, вдруг поклонник.

— Звать меня Иван — крестьянский сын. А ты старая, прежде чем о деле пытать, сначала напои-накорми, в баньке попарь, а потом и спрашивай.

— А с какой такой радости я тебя кормить-поить должна, иди своей дорогой и я тебя не трону.

— Что-то ты не гостеприимная, старая. А как же обычай, али нарушить решила? Гостя со двора прогнать — беды не миновать.

Замечательно, попасть черт знает куда, чтобы обнаружить себя в роли хозяйки постоялого двора, да к тому же без права отказать неугодному гостю. Зла не хватает. Хорошо хоть этот тип на ночь вроде бы не остается.

Молодца пришлось вести в баньку и пока он как истинный джентльмен принялся за ее растопку, я, оставив ему полотенца, веники и прочие банные принадлежности и забрав для починки одежду, направилась готовить обед.

— И чем здешних богатырей кормят? Куриной лапшой, бараньей отбивной, пастой?

— Зубной, — съязвило зеркало. — Ты бы еще лягушек вспомнила.

— А ты, вместо того, чтобы умничать, помогло бы — огрызнулась я, лихорадочно листая книгу в поисках подходящих заклинаний.

— И где тебя только такую взяли? Недоразумение одно.

— Где взяли, там уж нет, а лучше бы назад вернули.

— Кашей кормят — смилостивилось зеркало. — Кашей гречневой, кашей пшенной, с грибочками, с луком тушеной. Сваренной в чугунке да на медленном огоньке, да в печке русской, чтобы вкус был лучше.

— Обалдеть, — присвистнула я в ответ на эту напевную рецептуру. — Еще бы кто эту кашу сварил. Какой-нибудь местный домовой или кто там по штату положен в помощники. Эх помощнички мои — протяжно вздохнула я отправляясь за гречкой.

Из воздуха выросло три пары рук. То есть действительно из воздуха появилось три пары рук и застыло прямо перед моим лицом. Не орала я только потому, что потеряла от страха голос. Я и раньше фильмы ужасов не любила, а уж стать главной героиней одного из них. В обморок я не упала по той же причине. Страх был слишком огромным, просто-таки парализующим. Руки мирно продолжали болтаться перед моим носом, всем своим видом выражая готовность непонятно к чему. Одна пара рук была одета в белые парчовые богатой вышивки рукава, с узкими ладонями и длинными тонкими пальцами, которые прекрасно подошли бы пианисту или хирургу. Вторая пара рук красовалась красным нарядом, ладони были жилистыми, с прожилками вен, широкими. В таких ладонях прекрасно смотрелся бы автомат Калашникова или, с учетом местных реалий, какой-нибудь меч. Третья пара рук была в черном, с изящной ладонью и цепкими пальцами. Рассматривая сей оживший кошмар я было начала обретать голос и приготовилась выть сиреной, призывая на помощь моющегося богатыря, но Митя успел первым. Он бухнул передо мной «Инструкцию» и ткнул лапой в странницу, привлекая мое внимание:

Я уже было сформулировала свой порыв закричать отборную ругань, но натолкнулась на морду Митрофана, по которой красной строкой бежала фраза «Читать надо внимательнее!!!» и, приложив некоторые усилия, переработала все это в благодарную улыбку.