— Может быть, переберемся куда-нибудь в более безопасное место? — предложила я Рэчел. Есте­ственно теперь нам пришлось переговаривать­ся телепатически.

— Само собой. Разумеется, — согласилась она.

Крохотные крысиные лапки пришли в дви­жение, и мы бросились наутек. Не очень быст­ро, конечно, хотя вначале нам казалось, что мы несемся со скоростью ветра. Но это просто потому, что мы находились так близко к земле. Мой нос возвышался в каких-то пяти сантимет­рах над покрытым линолеумом полом. Двига­ясь вперед, я со страхом видела, как высокие стены — стоявшие тут и там лабораторные шка­фы — понемногу смыкаются вокруг меня. А там, впереди, виднелось какое-то чудовищное пере­плетение стволов гигантских деревьев, смахи­вающих на тропический лес, — скорее всего, сдвинутые вместе несколько обычных стульев.

Я поспешно шмыгнула мимо них и прижа­лась спиной к стене. Рэчел не отставала от меня ни на шаг.

— Какой-то на редкость непривлекательный хвост, — презрительно сморщилась Рэчел. — Смот­ри, как интересно, — вот я теперь крыса, и все-таки при одном только его виде мне становится тошно!

Наконец мне с трудом удалось обнаружить стол, на котором стоял сделанный мной лаби­ринт. Кортни сидела теперь внутри. Вытянув шею, я огляделась по сторонам.

— Думаю, можно вскарабкаться на мой рюкзак с учебниками, а оттуда прыгнуть па стул, — пред­ложила я, — оттуда — на мой свитер, а уже с него — прямо на стол.

— Давай, я за тобой, — велела Рэчел. — Вперед, моя крыска!

Как выяснилось, крысиное тело великолеп­но приспособлено для того, чтобы карабкаться вверх или прыгать со стула на стол. Держу пари, вам бы никогда не пришло в голову, что это упи­танное, гладкое тельце и коротенькие ножки способны творить чудеса скалолазания, но я теперь готова поверить, что крыса способна забраться куда угодно, стоит ей только захотеть.

Отсюда я увидела стопку книг, которую за­ранее приготовила в качестве лестницы, при­слонив ее к задней части моего великолепно­го картонного лабиринта. Но теперь, когда я стала крысой, эта небольшая стопочка показа­лась мне размером с настоящую стену. Футов этак девять в высоту.

— Давай-ка забирайся туда, — скомандовала Рэчел. — А я, пожалуй, подожду внизу.

Я поспешно вскарабкалась на самый верх книжной стопки. Яркая обложка лежавшего на самом верху учебника выглядела точь-в-точь как огромная красочная мозаика.

Добравшись до самого верха, я вытянула шею и осторожно заглянула внутрь лабиринта.

Конечно, можно было спрыгнуть вниз, но при

одном только взгляде на запутанные ходы и переходы моего лабиринта по спине у меня пробежала дрожь, и я решила отказаться от этой мысли. Каким бы странным это ни пока­залось, но идея столкнуться нос к носу со сво­им двойником — настоящей Кортни — почему-то меня не радовала. Я до сих пор чувствовала себя неловко, используя облик какого-то жи­вотного. Скорее, это была даже не неловкость, а какое-то смутное чувство вины…

Но дело есть дело. Нужно было выяснить, почему все-таки Кортни не желает идти на по­иски орехов. Ведь не может же она не чувство­вать их запах?

— Эй, Рэчел, погоди! Странное дело, но я тоже не­чувствую никакого запаха. Вообще никакого!

— Какого запаха!—не поняла Рэчел.

— Запаха орехов. Я его не чувствую.

— Ну и что ?

— Так ведь в этом-то все и дело!— объяснила я.

Ничего не понимая, я огляделась по сторонам и только потом вдруг почувствовала движение воздуха. Надо мной словно веял ветерок. Задрав кверху голову и изо всех сил напрягая глаза, я на­конец разглядела где-то высоко-высоко над голо­вой, там, где, по моим расчетам, должна была на­ходиться луна, огромный пропеллер вентилятора.

Если бы у меня были губы, я бы улыбнулась.

— Эй, все дело в вентиляторе! Он относит запах орехов в сторону.

— Отличная работа! Надеюсь, теперь мы можем убраться отсюда?

Я все еще упивалась своим триумфом, когда вдруг почти одновременно произошли две вещи. Во-первых, Кортни — настоящая Кортни — подошла к краю и стала подозрительно принюхиваться.

А во-вторых, я вдруг услышала какой-то грохот, будто сильно хлопнула дверь, взрыв громкого сме­ха, а вслед за ним топот сразу нескольких ног.

Кортни, застыв от страха, уставилась на меня. Я — на нее. Потом оглянулась. Позади меня, парализованная ужасом, застыла Рэчел, испуганно тараща на меня глаза.

— ЭЙ, ГЛЯДИ! КРЫСЫ! – проорал у меня над ухом немыслимо громкий голос. Какой-то мальчишка, подумала я. Голос я, само собой, не узнала, но зато прекрасно поняла тон, которым он все это произнес. Парень явно искал при­ключений.

— ЗДОРОВО! — завопил в ответ другой го­лос. — ДОЛЖЕН ЖЕ КТО-НИБУДЬ ИЗБА­ВИТЬСЯ ОТ ЭТИХ ТВАРЕЙ! НЕНАВИЖУ КРЫС!

Итак, их было двое. Двое мальчишек забра­лись в лабораторию. Наверняка для того, чтобы испортить или сломать что-то, пока никого нет.

Двое великанов — конечно, если сравнивать с нами.

Тени, громадные тени упали на нас. Воздух затрясся. Кто-то быстро приближался.

БАМ!

Стол затрясся, будто от землетрясения.

БАМ! БУХ!

Я прыгнула.

Крышка стола вздрогнула и застонала, ког­да на нее обрушился громадный кулак.

Я вдруг почувствовала, как мой лабиринт взмыл в воздух. Он дико раскачивался из сто­роны в сторону. То я видела его весь целиком, а то вдруг только одну стену или пол.

Кортни, выпав из него, шлепнулась на пол. И вот мы все втроем испуганно скорчились на столе.

— ВОН ОНИ! ДАВАЙ ШВАБРУ!

— Мамочки! — пискнула Рэчел.

— Беги! — закричала я.

ЧПОК! Что-то размером с пальму шмякну­лось о крышку стола. Мне не сразу удалось со­образить, что это всего-навсего швабра. Вер­нее, ее ручка. Швабра явно направлялась прямо к нам, а ее деревянная ручка была вдвое толще меня.

Я прыгнула. Крысы на вид не такие уж хо­рошие прыгуны, однако если очень надо, то прыгать они умеют.

Вверх! Прямо через ручку швабры. Рэчел первая, я за ней. Краем глаза я увидела, как Кор­тни бросилась в противоположную сторону.

Бежать… бежать… бежать! Рэчел и я мча­лись со скоростью ветра.

Вот уже и край стола!

Можно было подумать, что мы стоим на краю крыши четырехэтажного дома… или на крыле самолета! И нет времени взглянуть вниз! Нет времени даже подумать!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Мы шлепнулись на пол как раз в то мгнове­ние, когда ручка швабры с треском ударила по тому самому месту, где мы только что стояли.

Полет, казалось, продолжался целую веч­ность. Это было немножко похоже на свобод­ное парение. А линолеум где-то далеко внизу похож был на землю, какой она кажется из окна самолета.

Я с силой врезалась в пол. Увы, мои коро­тенькие ножки не смогли самортизировать удар. Правда, пухлый живот и густой мех все-таки чуть-чуть приглушили его, и все равно на мгновение у меня перехватило дыхание.

Как только в голове у меня прояснилось, я поняла, что за нами больше никто не гонится. Оглядевшись, я увидела, что мальчишки загна­ли в угол бедняжку Кортни. И сейчас норови­ли ткнуть в нее ручкой от швабры.

— О боже! — простонала я. — Если все обойдет­ся, Джейк нас за это убьет!

— Я устала бегать, — пробормотала Рэчел. — Давай врежем им как следует!

В этом вся Рэчел! Только представьте — обе мы от кончика носа от кончика хвоста были едва лишь в фут длиной. И при этом она пред­лагала разделаться с двумя мальчишками рос­том с Годзиллу, причем так просто, будто это была самая естественная вещь на свете.

Но знаете что? Если честно, я тоже уже из­рядно набегалась. И к тому же не могла же я допустить, чтобы бедную Кортни убили, прав­да? Она для меня была не просто подопытным кроликом. Теперь мы уже почти сроднились.

Я подкралась к одному из них справа и зата­илась возле ноги толщиной со ствол красного дерева, разве что цвета она была другого — го­лубого. Мешковатая голубая джинсовая ткань покрывала ногу, словно кора.

— Интересно, ты думаешь о том же, что и я? — спросила Рэчел.