— Скажу, что вы сейчас действуете в точности так, как того от вас ожидают.

Ядвига вскинулась:

— Только не надо умничать, наемник! Здесь твой авторитет — на хрен никому не нужен, понятно?

И вновь я лишь миролюбиво кивнул.

— Я вообще понятливый, девочка. Только включите на минуту мозги, бравые космодесантники.

— Слышь… — начала было Ядвига.

Я отрезал:

— Во-первых, мне известно, сколько и почему вы маялись бездельем в шатре Турнирного городка, а не глазели на открытие по телеку в рилайфе. Усекли?

Ага, ребята насторожились, когда я намекнул на мод Смерти. Я продолжал:

— Во-вторых, то же известно и врагу. Более того, сей печальный факт он использует себе на пользу. Знает, как вы остро ощущаете боль. Скажи, Веласкес, ведь покрошили вас в шатре не сразу, так? — велет дернулся, но возражать не стал. — Это Рагнару можно сказать, что порешили вас за минуту. Чтобы не бесился лишний раз. Но, признайтесь, мучили вас не то чтобы долго, но со знанием дела. Какое из многочисленного оружия Утгарда режет больнее?

Секунду в оружейной стояла тишина, потом Веласкес буркнул, роняя тяжелый, как боевой молот, взгляд:

— Греческий огонь.

Ядвигу передернуло.

Вот оно в чем дело! Доисторический огнемет с алхимической смесью. То-то я заметил подпалины на их шкуре, а ведь думал, что это — последствия магии.

— Сочувствую, — сказал я честно. — И тем не менее. Вы должны понимать, что это лишь начало. Враг хочет вас истощить — это раз. И запугать хорошо ощущаемой болью — это два. Так, чтобы вы не только от усталости тупили, но и на Арене от любой раны шарахались, забывая о тактике. Понятно?

Бойцы слушали молча. И я припечатал:

— А потому, вы должны быть готовы. Не думать о том, какими словами вас Рагнар обругал, а искать в толпе внимательные взгляды, подмечать подозрительных врагов и запоминать мелочи! Не рассеивайте внимание попусту. Иначе вам не дойти и до второго тура, яволь, мон команданте?

О, как! Воздействие мгновенное. Прямо на глазах раздвигаются плечи и смыкаются бронированные кулаки! Сразу видно, что ребята приободрились. Глядят соколом!

Теперь нельзя упускать момент. И я завершил пламенную речь призывом:

— Так что, господа Чубакки, давайте завалим всех на Арене, а потом найдем хренова мододела и поломаем ему все шаловливые пальчики!

— И зубы выбьем! — кровожадно вставил Веласкес.

— И кишки выпустим! — сверкнул глазами Седрик.

— И ятра оторвем, — хищно осклабилась Ядвига.

— И ему же их скормим! — поддержал Командор азартно.

— И… — начал было молчаливый Хаггард. — Ну…

Он застеснялся от скрестившихся на нем взглядов. Выдавил смущенно:

— Это… в самом деле… пойдемте драться, что ли?

Шли к выходу дружной звенящей колонной, готовые порвать врага, как Тузик грелку. Только Ядвига, проходя мимо, обронила едко:

— Ты мне все равно не нравишься, шкура продажная.

— Да ради бога, — я усмехнулся легкомысленно.

Хотя, надо признать, мурашки по спине побежали. Слишком уж ревела вдали толпа, жаждущая крови.

От клана «Волки Утгарда» выступало всего пятнадцать человек. По три в каждом из пяти дивизионов. Сколько будут сражаться в трех топовых дивизионах, я не знал. Имена этих ферзей пока оставили в тайне.

Мельком я оглядел отряд, но, кроме ников, особо подробностей разглядеть не получилось из-за однообразных доспехов. Единственное, что было общего у всех, кроме меня — раса Велеты.

Потом стало не до любопытства.

Ритмичной поступи легионеров двадцать первого века вторили зрители, отбивая сапогами маршировочный такт. От резонанса закипала кровь, а сердце, после адреналиновой инъекции, люто грохотало. Тяжелое, мрачное и примитивное, но от того не менее диковатое и заводное Rammstein «Links 2 3 4» взорвало Арену.

— …Тридцать два сильнейших клана Гипербореи! — ревели трубы герольдов. — Пять сотен бойцов и магов! Мечи, трезубцы, посохи и магия! Такого события еще не знал Утгард!

Озноб пробирал до костей. Мы шли по темному коридору туда, где жег глаза ярко-желтый песок. Даже ехидная Ядвига притихла, инстинктивно втягивая голову в плечи.

— Вас ждет незабываемое зрелище, бастарды и милорды! Пятьсот гладиаторов явились сюда, чтобы умереть на ваших глазах. Так пусть же их гибель возвеселит вас!

Рев толпы перекрыл даже запилы престарелых уже немцев.

— Вперед! — гавкнул по клановой связи Рагнар.

И первым перешел на бег. За ним, громыхая доспехами, потянулись и мы. Бег трусцой только разогревал мышцы, адреналин требовал выхода. Я с удивлением чувствовал, как горло перехватывает жажда боя. Так наливаются кровью глаза у бультерьера при виде соперника в загоне для собачьих боев.

Рев толпы оглушил. Мы вырвались из тьмы коридора на залитый солнцем песок Арены. Побежали мимо железной ограды прямо к центру ристалища. За нашими спинами неслышно в рокоте тяжелого металла клацнули ворота, отрезая пути к отступлению.

По обе стороны громыхали броней бойцы кланов-соперников. Я косился, пытаясь усмотреть Лилит и Бродягу. Но «Ордена инквизиции» и «Иггдрасиль» вообще не было видно. Наверное, они где-то на другом конце Арены.

— Сейчас сильнейшие воины кланов продемонстрирую вам свое умение! А боги укажут, кто и кому в завтрашних битвах станет вспарывать брюхо!

Бег замедлился. Центр Арены перекрыт еще одной решеткой. Мы, словно крысы, оказались заперты в решетчатом коридоре.

— Делайте ставки! Неужели крутые поединщики погибнут во время жеребьевки? Вот смеху-то будет?!

«Если хоть один сдохнет, — пообещал Рагнар мрачно, — к вечеру уже будет вне клана!»

— Но для начала… Идущие на смерть, приветствуйте нас!

Рагнар остановился, крутанулся на каблуках. Его рука рванула меч из ножен. Мы в точности повторили маневр, вскидывая клинки. По обе стороны от нас лязгнула сталь.

Наверное, ошеломительное это зрелище — пятьсот железных шипов, на которых отражается солнце. По крайней мере, толпа отозвалась чудовищным визгом. В каждом сердце сейчас просыпался кровожадный зверь.

— Да начнется Турнир! — завопил герольд. — И пусть боги удовлетворятся красной жертвой сезона убийств!

Невидимый глашатай набрал в легкие побольше воздуха и заверещал: