Более-менее приличное заведение отыскалось неподалеку от терм Нептуна. В Остии, в отличие от Рима, в харчевнях разрешалось готовить горячую пищу и Фабий, а вместе с ним Феликс, сполна этим обстоятельством воспользовались. Каждый заказал себе большую тарелку кровяных свиных колбасок с луком, гору ячменных лепешек, крабовый суп, медовые пирожные и подслащенную воду.

Спустя полчаса они довольные, поглаживая сытые животы, лениво вышли на улицу.

- Люди добрые, подайте сироте обездоленному, – со ступенек маленького храма, посвященного Геркулесу, поднялся грязный, оборванный пацаненок и, подскочив к ним, принялся канючить милостыню.

Громко топая стоптанными сандалиями, прикрывая субтильное тельце серой, драной туникой, он протягивал в их сторону тоненькие ручки. Феликс порылся в одном единственном кармане и, убыстряя шаг, бросил:

- Сам беден, – и для убедительности вывернул карман.

Попрошайка в отчаянии завыл и схватился за спутанные, торчавшие клоками волосы.

- Сытый голодного не поймет, мне любая, самая мелкая монетка сгодится, – и попытался ухватить Феликса за плечо.

- Да, отстань ты, – увернулся тот. – Сходи лучше в порт, поработай.

Фабий тихо ткнул брата в бок. А нищий скороговоркой запричитал:

- Без мамки я, без отца, сирота круглый, помогите, чем сможете, ради всех богов. Работал в порту проклятом, надорвался, еле в себя пришел, вот и побираюсь, не проходите мимо, вижу люди вы хорошие, по глазам вижу.

Фабий вытянул из висевшего на груди кошелька первую попавшуюся монету, серебряный сестерций, и кинул пацаненку. Тот ловко поймал и, засунув за щеку, принялся благодарить:

- Спасибо добрый человек, не прошел мимо, не остался равнодушным…

Однако, продолжал следовать за ними, не отставая ни на шаг.

- Мы тебе уже подали, – не выдержал, оборачиваясь, Феликс.

- Ты нет, – возразил мальчуган и принялся хватать его за рукав туники.

- Приставучий какой! – возмутился тот. – Фабий, забери обратно свою монету, он ее недостоин.

- Кто ты такой, чтобы судить, достоин или недостоин? – попрошайка резво обогнал их и оказался впереди, повернувшись к ним лицом. – Оскорбляете хорошего человека… – И неожиданно закричал: – Убогого легко обидеть. На такого всякий горазд голос повысить, руку поднять.

Шедшие рядом принялись оборачиваться в их сторону, некоторые начали хмуриться. Феликс с Фабием смутились и попытались скрыться. Внезапно рядом мелькнуло знакомое лицо и Фабий узнал в идущем навстречу человеке Авла Цинну, адвоката нанятого им вчера. Тот также заметил его и остановился.

- Какая встреча… – он расплылся в радостной улыбке. – Какими судьбами тебя сюда занесло?

- Дела… – уклончиво ответил Фабий и, представив брата, поинтересовался: – Как продвигается освобождение отца из камеры?

Адвокат потер небритый подбородок:

- Сегодня, к сожалению никак не получается… Завтра, видимо, тоже… А вот послезавтра…

- Только послезавтра? – возмутился Фабий. – Мы же договаривались!

- Подайте, пожалуйста, – продолжавший крутиться рядом пацаненок, вновь запричитал. – Юпитера ряди, Изиды, Нептуна… – И самым наглым образом принялся хватать Цинну за руки.

- Пошел прочь, наглец! – тот попытался оттолкнуть мальчишку. – Иначе, получишь не деньги, а тумаки!

- Неужели? – удивился попрошайка. – На родную дочь руку поднимешь?

- Ты мне не дочь… – мгновенно отозвался Цинна, но Фабий почувствовал в его голосе неуверенность. Адвокат отступил на шаг и внимательно оглядел попрошайку.

- Дожили… – рассмеялся мальчишка и, схватив рукой за волосы, с силой потянул. К невероятному изумлению они легко оторвались.

- Парик! – ахнул Феликс и секунду спустя добавил. – Ты девчонка.

- Туллия, – изумленно промямлил Цинна. – Ты что здесь делаешь? Да еще в таком виде?

- Работаю, папочка, – тряхнув черными, до самых плеч, локонами, рассмеялась та. – Гортензий попросил кое-что разузнать. Ну и жара… – Она с ненавистью взглянула на парик и выкинула в сторону.

- Гортензий говоришь, – нахмурился адвокат. – Почему не сказала?

- Не начинай, – девочка обиженно надула губы. – Дома все объясню. – Она игриво сверкнула глазами. – А кто с тобой? Познакомишь?

- Фабий Марцелл и его брат Децим Регул, – ответил Цинна.

- Значит, ты не попрошайка? – Феликс упер руки в боки. – Верни деньги!

- С какой стати? – удивилась Туллия. – Хотя, если Фабий скажет, я отдам. Желание клиента – закон.

- Не стоит, – отмахнулся тот. – Я бы хотел вернуться к нашей теме. Вы освободите отца?

- Знаешь, Фабий, – адвокат заметно помрачнел. – В твоем деле возникли заметные осложнения.

- Папа, ты еще ему не сказал? – удивилась девочка.

- Отстань, я еще просто не успел.

Фабий, слушая их спор, быстро переводил взгляд с дочки на отца.

“Угораздило же меня нанять семейный подряд мимов. Хоть бы маме удалось найти толкового юриста…”

- Дело, Фабий, знаешь в чем… – Цинна пожевал губами. – Твой отец почти осужден…

- Вы-то откуда знаете? За что? Он же не убивал.

- Вся загвоздка в том, что наш император думает по-другому.

- Нерон? Ему какая разница?

- Он в гневе и ярости. Требует мщения и правосудия… – Цинна почесал затылок.

- Весь Рим обсуждает это, – прибавила Туллия. – Поэтому твоего отца отказывается защищать большинство адвокатов.

- Считают дело проигранным, – хмуро улыбнулся ее отец.

- Почему проигранным? – удивился Феликс. – Я чего-то не пойму…

- Поговаривают, – принялся объяснять Цинна. – Когда Нерону доложили об убийстве, то преподнесли в таком виде, что он теперь полностью уверен, будто отец Фабия главный виновный. А вы знаете, как у нас работают... В первую очередь стараются угодить Цезарю, а уже потом все остальное.

- И все же… – повторил свой вопрос Фабий, отказываясь верить в услышанное. – Почему Нерона так сильно заинтересовало это дело?

- Петроний Вер являлся его ближайшим другом и соратником. Теперь понимаешь, в какую передрягу угодил твой отец? Выход-то из нее я вижу, вот только дадут ли через него выбраться невредимым…

Глава седьмая. Новые осложнения

Фабий, сгорбившись, на мраморной скамейке нервно постукивал пальцами по коленке, отрешенно глядя поверх клумбы. Росшие на ней цветы, безмятежно уставившись в небо разноцветными бутонами, мирно тянулись к солнцу.

Час назад мама вернулась домой и сообщила, что в очередной раз безрезультатно прошлась по адвокатским конторам – вновь всеобщий отказ и опять без всяких объяснений. Хотя эти самые объяснения теперь не требовались, и без них все стало на свои места. Достаточно было выйти в город, пройтись по оживленным улицам, потолкаться на форумах, тихо, незаметно посидеть в харчевнях, слушая разговоры людей, узнавая слухи. Этим Фабий и занимался весь вчерашний день. И понял, что Цинна прав, в невиновность отца никто не верит, а даже если верит, то считает, что он все равно будет осужден, ведь против воли императора не попрешь. А Нерон жаждал возмездия, требовал по всей строгости покарать преступника за смерть любимого фаворита.

Вот она кривая судьбы, никто никогда не знает, что она способна выкинуть. Еще месяц назад Публий Петроний Вер пребывал в немилости у Цезаря, с ним старались не иметь дел, и всем казалось, что карьера молодого сенатора закончилась так, по сути, и не начавшись. Хотя обещала стать блестящей.

Примерно одного возраста с юным императором, он смог быстро завоевать его доверие, благодаря живому уму, готовностью всегда отпустить острую шутку и, главное, неуемной жажде к веселой жизни. Любивший таких людей, Нерон принялся всячески одаривать нового придворного, вскоре сделавшегося любимцем и другом, назначать на государственные должности, давать важные поручения. В тридцать он стал эдилом, вошел в сенат и заслужил любовь народа, устроив грандиозные бои гладиаторов и запомнившуюся многим морскую битву с десятком судов, в конце представления вспыхнувших ярким огнем.