Вследствие того, что революционная ситуация в Европе после брестского мира разрядилась, Союз Советских Социалистических Республик изначально не стал Евразийским Союзом Социалистических Республик и таким образом в мире возникли две социальные системы.

И.В.Сталина, по мере того как он сосредотачивал в своих руках полноту государственной власти в СССР, многие марксисты обвиняли в отступничестве от марксизма и в его извращении. Тем не менее они признавали, что СССР был формально социалистическим государством. Этой формой социалистической государственности дорожили и они, и политики глобалисты, и сторонники сталинского курса, хотя каждый из них за словом «социализм» видел свое общественное устройство. У марксистов надежды на возобновление социалистического (в их понимании) содержания были связаны с отстранением И.В.Сталина. А у хозяев марксизма был интерес обкатать предполагаемую глобальную модель общественного устройства на региональной цивилизации в границах одного многонационального государства. Последнее объясняет, почему в период репрессий в отношении марксистов, путавшихся под ногами у И.В.Сталина, многие западные деятели культуры (Л.Фейхтвангер, Б.Шоу, Г.Уэллс и многие другие) так или иначе считали СССР более совершенным государством чем страны капитализма и даже прямо оправдывали репрессии, порицая противников И.В.Сталина как изменников дела прогрессивных общественных преобразований.

Эксперимент в целом прошел успешно. Новое общественное устройство и государственность продемонстрировали свою исключительную эффективность в ходе второй мировой войны ХХ века (вызванной искусственно и злоумышленно политиками-глобалистами также как и первая) и последующего восстановления народного хозяйства. Однако завершение эксперимента испортил для политиков-глобалистов тот, кому они доверили руководить экспериментом на месте:

И.В.Сталин в своей последней работе “Экономические проблемы социализма в СССР” по существу отказался от марксизма и вынес ему смертный приговор.

Вследствие этого на застой и деградацию был обречен СССР, а не страны исчерпавшей себя и бесперспективной буржуазной демократии. Политикам-глобалистам необходимо было выждать время, они были вынуждены приостановить процесс социальных преобразований, чтобы дух сталинизма в обществе угас, а последовавший застой, как кризис социалистического развития СССР, можно было объяснить уже потомкам, не имеющим своего опыта, извращениями истинного научного коммунизма И.В.Сталиным в его якобы порочной политической практике.

Может встать вопрос, а что такого есть в марксизме, чтобы отказ от него И.В.Сталина вызвал кардинальную смену направления глобальной политики? Если смотреть глубже, то марксизм сохранил главное качество порицаемого им на словах капиталистического общественного устройства: за всеми разговорами о свободе, равенстве в правах и в обязанностях, искоренении эксплуатации и угнетения одних людей другими скрывалось неравенство возможностей воспользоваться провозглашенными правами и свободами; и, как следствие, марксизм придавал системе эксплуатации человека человеком исторически новые формы, более изощренные, нежели формы буржуазной демократии.

Марксизм злоумышленно построен так, что в повседневной практике общества, организованного по марксистским шаблонам, свойственные марксизму умолчания (недомолвки) подавляют провозглашаемые им лозунги и идеалы справедливости и ликвидации паразитизма одних на труде и жизни других.

Марксизм, по словам В.И.Ленина, имеет три составные части: диалектико-материалистическая философия, как общая мировоззренческая система; политэкономия, как наука об организации производства и распределения продукции в обществе; социализм, как учение об организации жизни общества без эксплуатации человека человеком. Вся эта информационная система обладает весьма специфическими особенностями, о которых марксисты и “сочувствующие” либо не имеют ни малейшего представления, либо явно сатанеют в прямом смысле этих слов, когда им указывают на них.

Основной вопрос всякой общественно полезной философии, мировоззренческой системы - это предвидеть последствия действий и бездействия, что позволяет выбрать на основе поведения наилучший в субъективном смысле вариант поведения и реакции на поток событий. Это положение обстоятельно поясняется в Достаточно общей теории управления [19], но и издревле известны афоризмы вроде «предупрежден - значит защищен» (древний Рим); «И духи пророческие послушны пророками, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых.» - 1-е Послание Коринфянам апостола Павла, 14:32, 33; «предвидеть - значит управлять» (Наполеон). В последней четверти XIX в., в то же самое время, когда марксизм обретал завершенность, английский этнограф Э.Б.Тайлор в своей книге “Первобытная культура” прямо сказал о «философии истории в обширном смысле, как об объяснении прошедших и предсказании будущих явлений в мировой жизни человека на основании общих законов».

Эта способность к предвидению последствий и есть главное в нормальном мировоззрении людей, поскольку позволяет переработать плюрализм разрозненных частных фактов в единство мнений о течении любого из процессов во Вселенной, включая и развитие человеческого общества. А это дает возможность выбрать наилучшую линию поведения.

Но основным вопросом философии в марксизме является вопрос о первичности материи и сознания, во многом аналогичный схоластическим спорам средневековья о том, что было раньше: курица или яйцо. Вопросы же прогностики в марксизме не входят ни в основной курс, ни в “факультативный”. Это означает, что марксистское мировоззрение не предназначено для формирования в обществе осознанной культуры мышления и опирющейся на нее культуру управления. То есть по умолчанию оно предназначено для сокрытия от общества истинных знаний о теории и практике управления под покровом марксисткой правдоподобной болтовни на темы исторического материализма. А еще более обще говоря, оно предназначено для того, чтобы хозяевам марксизма держать в неволе общество, неспособное к предвидению последствий своей деятельности, и употреблять его потенциал по своему усмотрению.

Аналогичное положение дел и в марксистской политэкономии. В свое время Ф.Энгельс посмеялся над Е.Дюрингом в “Анти-Дюринге”, когда тот попытался разделить потребности человека, а следовательно и общества, на две категории: естественные и противоестественные, т.е. заведомо наносящие ущерб индивидам и обществам. Но тот, кто не раздавлен авторитетом классиков и не утратил способности осмыслять реальную жизнь, может даже исходя из личного опыта (не говоря уж о жизни общества в целом) убедиться, что Е.Дюринг в этом вопросе был безусловно прав. Кроме того вся марксистская политэкономия построена на категориях, которые не поддаются измерению и не могут быть введены в бухгалтерский учет. Плановое же ведение народного хозяйства - то что всегда марксизм провозглашал нормой экономической жизни - возможно только на основе разделения потребностей людей и общества на естественные и противоестественные (демографически обусловленные и деградационно-паразитические, иными словами) и построении политэкономии на основе категорий, поддающихся объективному измерению в производстве и потреблении, которые могут быть введены в систему бухгалтерского учета и систему общегосударственной статистики.

Это означает, что реально вся полнота власти в обществе, принявшем марксизм в качестве истины (или достаточно хорошего приближения к истине), должна была остаться в руках тех, кто решил для себя на основе немарксистской философии или неформализованных теоретически навыков вопрос о предсказуемости последствий с достаточной для практики точностью и обладает навыками управления макроэкономикой на основе не оглашаемых в обществе ноу-хау. Все это, необходимое для осуществления власти в обществе, в случае господства в нем марксизма, передается от поколения в поколение вне системы обязательного и специального образования общества, а только в специфическом кругу кланов, причастных к осуществлению подлинной власти над этим обществом.