— Вот и хорошо! Если можно, зовите меня Сина, ну или Синтия, а то эта королевская вежливость… Ну какая из меня 'уважаемая госпожа'? Смех один!

— Ничуть. Этикет здесь — не последнее дело. И заслужить право называть кого‑то просто по имени не так уж и просто, прости за тавтологию. Но твоё предложение я принимаю, тем более сам сбился. Ну что, Синтия, готова к своему второму подвигу?

— Всегда готова! — засмеялась я.

Был бы дяденька лет на сорок помоложе — точно бы влюбилась.

Ранний вечер я встретила уже на территории Университета, представ пред 'строгими, но справедливыми' очами членов приёмной комиссии. Мэтр Дукакис притулился в уголке за их спинами и постарался привлекать к себе как можно меньше внимания. Это ему удалось лишь отчасти. Трое представительных пожилых мужчин и одна не менее представительная, особенно фигурой, дама с умеренно скрытой брезгливостью разглядывали меня, уделяя особое внимание лицу и небогатой одежде. Всё, как обычно, не надо даже магом быть, чтобы угадать их мысли: 'Что здесь делает эта нищая образина??' Тем не менее, если я сейчас правильно отвечу на их вопросы, препятствовать поступлению они не будут. Удивятся, возможно, но не более того. Особенно если учесть, что поступать я собираюсь не к ним. А вот вторая женщина из комиссии в первую же секунду глянула на меня так, что сомнений не осталось — она сделает всё, лишь бы развернуть меня до дому. Ещё и поощрительный пинок для ускорения придаст… И всё потому, что я посмела поступать именно на ЕЁ факультет? Чувствую, дело не только в этом. От неё явно не укрылось, что меня привёл лично мэтр Дукакис. Стало быть, она думает, что я его протеже. И что? Это же не значит, что мы с ним… Интересно, были ли до меня подобные прецеденты? А если нет? Вообще‑то не удивлюсь… Мда, тогда тем более шансы мои невелики. Похоже, эта немолодая, похожая на сушёную рыбу женщина всё ещё неравнодушна к бедному мэтру Олаву! Значит — одно из двух. Или она просто не допустит моего поступления, или, если вдруг у неё это не получится, сделает всё, чтобы меня отчислили позже. Ну, или я сама ушла, не в силах больше выносить 'особо тёплого' к себе отношения… Да уж, не повезло тебе, Сина.

— Занятия на факультетах идут уже две недели, — холодно заявила деканша. — Сомневаюсь, что вы сможете догнать сокурсников.

— Я постараюсь.

— Весьма самоуверенное заявление! Что ж, хорошо, в таком случае, начнём. Коллеги, задавайте свои вопросы этой… кхм… вне всякого сомнения выдающейся особе. Я попытаю её напоследок.

Слово 'попытаю' как нельзя лучше охарактеризовало то, что устроила мне метресса Видро. Я оказалась права — остальные члены комиссии экзаменовали меня без особого рвения, а больше для проформы, оставив последнее слово за моей потенциальной наставницей. Та ожиданий не обманула и буквально забросала меня вопросами, в том числе не только по истории.

Как ни странно, какого‑то особого волнения я не испытывала. Это был скорее азарт: мне бросили вызов, и я на него ответила. Точнее, наоборот — мой вызов был первым (смела посметь!), и мне вознамерились указать моё место. Всё правильно, ведь я и сама хочу проверить, на что способна. Учиться в Королевском Университете — почему бы нет, в конце концов?! Или это всё гордыня, и мой истинный удел — всю жизнь печь булочки. Что ж, и такой вариант я приму. По крайней мере, это то, что я умею делать хорошо.

— Уважаемая Темрина, вам не кажется, что… ээ… экзамен несколько затянулся? — взглянув на часы, подала голос декан факультета искусств. — Может, пора уже признать…

— Последний вопрос. И тогда — да, признаю, — отрубила метресса Видро. — Назовите причины, побудившие его величество Светослава десять лет назад пойти на непопулярный шаг — заключить Шимисский мирный договор. При том, что наша страна, вступив в войну, имела все шансы её выиграть. Так и быть, можете немного подумать, — фыркнула она. — Меня устроит только самый развёрнутый ответ.

Я скосила глаза на высокую комиссию — лица у всех как по команде сделались каменные, из разряда 'мы тут совершенно ни при чём'. А вот мэтр Олав, сидя в своём уголке, кажется, с трудом сдерживался, чтобы не захихикать. Интересно, почему? Ведь вопрос‑то скорее для поступающих на 'дипломатию'. Простой обыватель вроде меня должен, по идее, задумчиво почесать в затылке и переспросить — какой — какой, договор, простите? Мне несказанно повезло, что я подружилась с господином Парасельсом. Он любил порассуждать о политике и старых добрых (или не очень старых и злых) временах, и кое‑что из его рассуждений я со временем даже научилась понимать. Поэтому без особого труда вспомнила и сами положения 'Шимисского мира', и умозаключения почтенного гоблина, которыми он щедро делился с любознательной девчонкой. Но озвучивать их здесь и сейчас я точно не рискну. Чтобы ненароком не подвести своего невольного учителя… и по другим причинам тоже. Браво, госпожа Темрина, вы придумали прекрасный вопрос!

Глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться.

— Осмелюсь уточнить, что термин 'непопулярный' вы употребили, исходя из мнения, преобладавшего на тот момент в дворянской среде. Я же росла в другой среде и хорошо помню, что простыми людьми эта новость была встречена с облегчением и радостью. В подробности вдаваться не имеет смысла. Так же, как и развёрнуто отвечать на ваш вопрос, уважаемая метресса Видро.

— Вот как? И почему же?

Я без вызова встретила её взгляд.

— Потому что подданным не пристало обсуждать и тем более осуждать решения, принятые их королём. Монарх априори прав, другой точки зрения и быть не может. У меня всё. (Ещё бы, — мрачно подумала я. — Одно дело — на кухне с соседками сплетничать, решая, кто больше подойдёт в жёны 'Дэлечке', и совсем другое — критиковать короля публично, да ещё в стенах основанного их династией Университета. Я ещё с ума не сошла! Тут и самые обоснованные доводы не помогут. Всё равно могут не принять, а вот настучат — запросто. Хоть один из этих 'блюстителей морали' да не устоит перед соблазном… и я даже знаю, кто. Оно мне надо?)

— То есть по сути вопроса вам больше сказать нечего, — скривилась женщина. — В таком случае вы…

— Приняты! — повысив голос, закончил за неё мэтр Дукакис.

Все дружно оглянулись — наверное, уже успели забыть о его присутствии. Кроме, конечно, госпожи декана. На миг она просто задохнулась от ярости; правда, заметить это было непросто. Как же хорошо, что она не маг, иначе от меня и моего 'покровителя' остались бы две жалкие горстки пепла!

— По моему скромному мнению, весьма достойный ответ, не так ли, господа? — продолжал разливаться мэтр Олав, не без ехидства поглядывая на коллег. — Я бы сказал, единственно правильный в данной ситуации… Вы согласны со мной?

— Безусловно!

— Вне всякого сомнения!

— Само собой, дорогой мэтр!

Госпожа Темрина окинула их презрительным взглядом и адресовала мне ледяную улыбку.

— Вынуждена разделить мнение коллег и признать ваши знания достойными нашего учебного заведения. Однако, ГОСПОЖА Голдари, имейте в виду, что учиться здесь вам будет очень и очень непросто. Я надеюсь, что вы не разочаруете меня. И, конечно, своего… кхм, уважаемого мэтра Дукакиса.

— Я приложу к этому все силы, — скромно поклонилась я.

— Прекрасно. Отнесите в ректорский флигель приказ о зачислении и до завтра можете быть свободны. А сейчас я вынуждена вас оставить, у меня ещё куча своей работы. Всего доброго!

Последняя фраза по тону скорее напоминала пожелание 'чтоб вас обоих перекосило!', как минимум… Но мы с мэтром не обратили на неё внимания и обменялись довольными улыбками. Самый важный раунд позади! И пусть дальше будет не легче, но… Потрясающе, я всё‑таки сделала это!!

Едва остальные члены комиссии, подписав приказ и пожелав мне удачи на поприще науки, скрылись за дверями, я мысленно завизжала (вслух не рискнула, а так хотелось!) и, не сдержавшись, запрыгала на месте.

— Поступила, поступила, ура!!

— Я рад за тебя, девочка, — тепло улыбнулся маг и чуть приобнял меня, похлопывая по плечам. Я в ответ уцепилась за рукава его мантии, радостно скалясь во все свои тридцать шесть зубов…