Все трое вновь с готовностью кивнули головами. Они тут же встали и сформировали собой треугольник с внешней стороны круга, словно бы делом пытались продемонстрировать свою решительность защитить нас от любой возможной опасности.

Это меня немного успокоило. Если нас будут защищать эти трое, то беспокоиться абсолютно не о чем, если только тёмный рыцарь и теневой священник не атакуют вновь... Я замер. Может ли быть, что в этом и заключается их план? Возможно ли, что они ждали этого самого момента, когда я решу воскресить Листа, чтобы окончательно уничтожить всех нас?

Я внимательнее присмотрелся к телу Листа. Умер он от прямого удара в сердце тонким и острым клинком. Это был очень точный и аккуратный выпад, который нанёс минимально возможное повреждение телу. Это меня даже немного успокоило. Кто-кто, а тёмный священник-то должен был знать, что чем больше повреждений было нанесено телу убитого, тем сложнее будет целителю вернуть того человека к жизни. Если бы их целью было наше уничтожение, они не убили бы Листа подобным выверенным ударом.

Хоть у меня по-прежнему оставалось немало вопросов и опасений, я более не имел такой роскоши как время, чтобы продолжать беспокоиться о них. Я вынул из ножен свой Божественный Солнечный Меч, что висел у меня на поясе, и, используя его в качестве принадлежности для письма, начертил на земле магический круг необходимый для воскрешения.

Закончив с магическим кругом, я молча взглянул на Листа. Хоть он и пал в ходе ожесточённого сражения, он выглядел абсолютно умиротворенным. Если бы не неестественная бледность его лица, никому даже и в голову бы не пришло, что он уже никогда не откроет свои глаза.

Напротив, уголки его губ были слегка приподняты в едва уловимой улыбке...

Лист всегда казался настолько беззаботным, что у окружающих людей создавалось впечатление, будто бы он с радостью готов принять всё, что подбросит ему судьба. Подобная черта характера может быть и свойственна образу Рыцаря Листа, однако укажите мне хотя бы на одного члена Двенадцати Священных Рыцарей, который не был бы двуликим лицемером? Землю вот уж точно нельзя назвать ни честным, ни искренним человеком, да и меня самого разве ж можно назвать благожелательным филантропом?

- Кстати, о Земле... С самого детства, стоило нам с Землёй в очередной раз из-за чего-нибудь поссориться, как ты тут же принимался нас примирять и вообще играл роль медиатора. Мотался взад-вперёд между нами как заведённый, улыбался нам, пытаясь противопоставить свою улыбку нашим с Землёй насупившимся минам, и делал это до тех пор, пока мы вновь не соизволим заговорить друг с другом.

- Помню, был даже однажды такой случай, когда мы ни в какую не желали мириться с Землёй. В конечном итоге ты просто-напросто встал между нами двумя и начал плакать крокодильими слезами. В тот раз ты рыдал настолько жалостливо, что даже проходящий мимо Кара не мог не взглянуть на нас с Землёй грозным взглядом. Из-за этого нам пришлось отринуть все наши разногласия и объединить свои усилия в попытках успокоить тебя и убедить не плакать больше.

Я продолжал вспоминать разнообразные события из прошлого, вплоть до самых первых дней...

- Я отчетливо помню, что в самый первый день нашего знакомства у тебя на лице была тёплая улыбка. Я, может, и могу улыбаться лучезарнее тебя, могу создать образ более надёжного человека. Я могу улыбаться в сто раз более притягательной улыбкой, чем ты, но я никогда не смогу улыбнуться столь же искренней улыбкой, что и ты. Та твоя улыбка была подобна лёгкому, приятному бризу...

Я замолчал на какое-то время, после чего заявил:

- Если честно, я ненавижу её, эту твою улыбку. Она словно издевается надо мной, смеется над тем, насколько фальшивы мои собственные улыбки. Ты не находишь это довольно ироничным, что все люди вокруг считают меня отзывчивым человеком, в то время как воистину хорошим человеком являешься ты?

- Поэтому-то я всегда и любил задирать тебя. Даже сейчас я тебя задираю... Но ты всегда упорно отказывался злиться на меня за это. Разве ж так уж сложно хотя бы раз накричать на меня? В конечном счете, единственным актом протеста, который ты себе позволял, было вбивание гвоздей в соломенную куклу вуду.

Уже не в силах сдерживать себя я прорычал:

- Ну почему ты у нас такой добрячок! Идиот!

Я продолжал вытаскивать из своей памяти всё новые и новые эпизоды из прошлого, продолжал вспоминать... до тех пор, пока всё моё лицо не оказалось залито слезами. Капля за каплей они срывались с моего подбородка и падали к ногам Листа. Я плакал до тех пор, пока в моём сердце не осталось больше никакого другого чувства, кроме желания вновь увидеть Листа живым, чтобы он вновь открыл свои глаза.

Лист, я не дам тебе умереть. И я так же не позволю тебе воскреснуть с какими-либо изъянами! Я никогда не дам тебе воскреснуть ничем иным, кроме совершенства! Никогда!

Я закрыл глаза и усилием воли подавил в себе желание плакать. Я поднял голову и взглянул на небо, далёкое солнце и невидимого глазу Бога Света.

Я медленно открыл свой рот. Каждое произнесённое мною слово звучало чётко и ясно.

- О, Бог Света! Прошу, выслушай моё покаяние и узри мою глупость. Я утверждал, что для Рыцаря Солнца нет никого важнее, чем его священные рыцари. Я заявлял, что все священные рыцари принадлежат мне, и никто не вправе тронуть их. Однако я не пришёл на помощь к Эльмайри Листу, когда он оказался в опасности. Я не смог выполнить своих товарищеских обязательств, и я не был с ним рядом в ту роковую минуту...

Я сделал глубокий вдох и продолжил мою молитву:

- Всё это случилось по моей вине. Никакие слова не сумеют передать всю тяжесть моего греха. Я готов заплатить любую цену. Я лишь прошу не забирать Эльмайри Листа назад в ваши объятия.

- О, Бог Света! Я клянусь, что готов заплатить любую цену, лишь бы Эльмайри Лист смог вновь открыть свои глаза. Прошу, прими кровь из моей левой руки, чтобы вернуть возможность движения его левой руке. Прошу, прими кровь из моей правой руки, чтобы вернуть возможность движения его правой руке...

Я прижал острое лезвие Божественного Солнечного Меча к своей левой руке и позволил крови стечь по нему и в конечном итоге приземлиться на левую руку Листа. Затем настала очередь правой руки, обеих ног...

Только когда всё тело Листа оказалось залито моей кровью, я наконец-то перешёл к следующему этапу ритуала... Я вонзил Божественный Солнечный Меч прямо в смертельную рану Листа в его сердце.

После чего я встал на колени и, подняв обе руки к небу, вознёс свою молитву далекому и неведомому Богу Света...

Прошу, верни мне Листа в целости и сохранности. Ради этого я готов отдать что угодно.

Прошу, верни мне целого Листа.

Верни его мне!

Я вновь опустил свой взгляд и медленно обхватил рукоять Священного Солнечного Меча. Я начал излучать энергию света и концентрировать её в мече. Через Священный Божественный Меч энергия света начала проникать в тело Листа и изгонять тот элемент тьмы, что уже успел скопиться в его теле. Наконец, всё его тело настолько наполнилось элементом света, что его было фактически невозможно разглядеть в ярком свете, что словно сфера окружал Листа.