— С вами глаз да глаз, вот, стоило чуть расслабиться, так Аньку проглядела. Спать!

Поворчали, повздыхали, но послушались. И правда, поздно. А завтра с утра надо в больницу к Ане.

Девушки ушли, его пышная красавица вместе с ними, а он смотрел вслед. Богиня. Волосы золотые, кожа светится, смех звенит, как колокольчик, а глаза… Мужчина пришел в восторженно-мечтательное настроение.

Симпатичного мужика звали Арсений Костенко. Он каждое лето приезжал сюда вместе со Строительной выставкой, представлял свою фирму по производству витражей и навесных фасадов, привозил образцы, рекламные проспекты. На таких выставках часто заключаются очень выгодные сделки. Он никогда не упускал возможности поучаствовать. Останавливался обычно в тех гостиницах, что поближе и поспокойнее. А в этом отеле остановился первый раз, не любил жить в таком муравейнике, но сейчас ему понравилось.

Та девушка… Как он не сообразил взять у нее номер телефона, совсем мозги растерял, надо будет найти ее завтра. Они вроде в этом же отеле остановились. Сеня потер шею, на лицо его сама собой наползла улыбка. Он проговаривал про себя, что скажет ей при встрече, представлял, как у нее заблестят глаза… Потом затряс головой и тихонько засмеялся. Спать идти совершенно не хотелось, он решил выйти прогуляться.

Уже лежа в постели, Лена вспоминала, какие у этого парня глаза, ласковые… И весь он такой… совсем как ее любимый плюшевый мишка…

Это может показаться смешным, но дома сия пышная золотоволосая нимфа до сих пор засыпала в обнимку со своим старым плюшевым медведем.

Перед тем, как пойти к своей новой жене в больницу, Кольцов забежал в цветочный магазин и выбрал огромный букет самых лучших роз. Он почему-то волновался, как будто шел на первое свидание. Ну, вообще-то, в этом есть доля правды, они же совершенно не знают друг друга. Все сведения об Анне Зацепиной (теперь Кольцовой) ему доставили еще вчера вечером. Надо же, адвокат будущий. Будет умницей, возьмет ее к себе в бизнес. Он пытался мыслями о делах заглушить тот внутренний трепет, который охватывал его при мысли о том, что вот сейчас он ее увидит. Ночное приключение уже стерлось из памяти, словно его и не было вовсе, и ему хотелось коснуться ее, хотелось увидеть улыбку, как тогда… Она, очнувшись после забытья, посмотрела на него, как на ангела Господня, улыбнулась и радостно прошептала:

— Ты…

Он постучался и, затаив дыхание, вошел.

Его встречал настороженный, неприязненный взгляд. Все хорошее настроение тут же свернулось холодным, злым комом, и вместо заготовленных добрых слов и улыбки, из него попер цинизм с кривой ухмылкой. Михаил подошел, опустил шикарный букет ей на кровать. Аня отвернулась. Его холодная ухмылка была хуже пощечины. Мужчина, увидев, что с ним никто не собирается здороваться, отвернулся и отошел к окну, ероша в волнении светлые волосы.

Он еще вчера настоял, чтобы ее перевели до вечера в лучшую палату, чтобы обслуживание было по высшему разряду, но, видимо, благодарности ему не дождаться. Да ему обычной вежливости от нее не дождаться! Смотреть на него не желает! Мужчина зло выдохнул и вышел из палаты. Аня откинулась на подушки, закрыв глаза. Медсестра щебетала, восхищалась чудесными цветами, в ее голосе сквозили нотки зависти. Как странно, ей все завидуют, а она чувствует себя ужасно.

Приходили подружки, фрукты принесли, одобрительно осматривали палату, восхищались букетом. Тоска.

Аня лежала в больнице уже третий день, завтра ее должны были выписать. Прошедшие два дня были не из приятных, с утра к ней приходил муж. Ставил на уши всех врачей, действовал на нервы ей, картинно изображал несуществующие нежные чувства и убирался. Уууу, лицемер. Цветы приносит, а у самого глаза как лед.

Потом приходили девчонки, галдели, сплетни рассказывали, от всего этого у Ани потихоньку начинала болеть голова. Если девочки, наконец, замечали, что она устала и выглядит больной, тут же начинали жалеть ее еще громче, в итоге, к тому моменту, когда все посетители уходили, голова у нее была квадратная и пульсировала от боли.

Оставшись одна, она закрывала глаза и, превозмогая головную боль, пыталась осмыслить все, что с ней случилось. Домой она не стала звонить, только мозг вынесут, или еще хуже, сорвутся и приедут. Может и стоило старшему брату все рассказать, но ей было ужасно стыдно за свою глупость. Так что, сама заварила кашу, сама и будет расхлебывать. Все равно, скоро домой ехать, там все и узнают.

Муж… Какой он ей муж. Чужой мужик, холодный, прагматичный циник с кучей бабок. Она ему совершенно безразлична, более того, он нисколечко ее не уважает, женился только для того, чтобы его бизнес от лишнего шума не пострадал. Да уж… Повезло…

А она, такая дура, еще надеялась на что-то… Какая дууура…

И Аня утыкалась носом в подушку и тихонько плакала, потому что этот мужчина как клещ въелся в ее сердце. Полюбила она его, гада. Когда только успела полюбить… Когда… Может, в самый первый вечер, когда увидела его за столиком, с газетой. А может, когда он показался ей золотистым ангелом. Теперь уже не важно. Важно, что у него к ней, кроме презрения, никаких чувств нету. Что хорошего может ее ждать в этом браке…

Для Михаила эти два дня тоже были непростыми. Трудно было приучить себя к мысли, что у него теперь есть жена. Бежал к ней в больницу, старался заботиться о ней, правда, старался, как мог. А эта… все время нос от него воротит. И почему его должно задевать, как она на него смотрит?! Какого черта ему не все равно, рада она ему или не рада?! А вот, поди ж ты! Не все равно. Его почему-то больно ранило, что девчонка не хочет его видеть. Ладно, она после аварии, стресс и все такое. Заберет ее домой, а там уже выдрессирует эту дикую кошку, чтобы стала как шелковая.

Вообще-то, пока его жена лежала в больнице, Миша не скучал. У него каждую ночь была новая подружка. Из больницы он приходил на взводе, должен же мужик как-то напряжение стравливать, столько чего враз навалилось. Правда, приходилось соблюдать осторожность, не хватало сейчас по-новой впутаться еще в какую-нибудь историю.

— Ага. Ты бы раньше осторожничал, теперь не пришлось бы… — говори себе, не говори, а дело уже сделано.

И самое глупое в этом всем было то, что случайные подружки давали только кратковременное облегчение, но совершенно не могли притупить его голод по ней, по этой бестолковой, дерзкой и нахальной девчонке. Он с нетерпением ждал, когда же сможет забрать ее. Смешно. Самому смешно, прямо как подросток. Трясется от предвкушения, как юнец зеленый. Как все это бесит! Тьфу…!

А Сеня Костенко все эти два вечера вертелся в холле отеля, заглядывал в ресторан, но тех девушек не было видно. А ему завтра уезжать, всего один сегодняшний вечер и остается. Расстроился, обидно, если он ее больше никогда не увидит, та красавица с золотыми волосами зацепила его. Чем больше о ней думал, тем желаннее она ему казалась. Оставалось только ругать себя последними словами, да надеяться на то, что может еще повезет. А если нет, то он будет жалеть всю жизнь.

Не пришла.

Он сидел в ресторане до упора, когда понял, что ждать уже нечего, ушел к себе в номер и лег спать. Как жаль. Завтра с утра самолет.

Выписываясь, он стоял на ресепшен и все озирался, а вдруг…

Уезжал с чувством потери. Дела были в порядке, даже более чем, но вот… увидеть бы ту девушку, хотя бы еще один раз. Не случилось…

Сегодня должны были выписывать Аню из больницы, Михаил все подготовил, он хотел лететь в тот же день, врачи, правда, не советовали, но и не запретили. Пришли девчонки, Аню усадили в инвалидную коляску и так выкатили ко входу. Там Миша, невзирая на вялые протесты, взял ее на руки и усадил в машину, она тут же отвернулась к окну. Коляску свернул и спрятал в багажник, все это с мрачным видом. Поехал в аэропорт. Девочки поехали за ними.