У Абрахама Тиро оставался единственный выход: нелегально пробраться через границу в соседнюю Ботсвану, чтобы оттуда продолжать борьбу против ненавистного расистского режима в ЮАР.

Совещание в узком кругу

Бежевый «мустанг» вырвался наконец из ревущего автомобильного стада в центре Иоганнесбурга и помчался по сверкающей серым глянцем национальной автостраде № 1. Шофер нажал на акселератор, но генерал Пит Крюгер жестом приказал сбавить ход — до Претории рукой подать, а генералу хотелось собраться с мыслями перед предстоящим разговором со всемогущим начальником Бюро государственной безопасности (БОСС) ван ден Бергом. Конечно, формально Крюгер подчинялся не ему, а генералу Вен-теру, но за последние три года успел убедиться, что БОСС постепенно подмяла под себя и его службу безопасности, и вообще всю полицию ЮАР. Если раньше бюро обычно передавало собранные его агентурой сведения особому отделу, предоставляя полиции совершать аресты и образумливать непокорных кафров и либералов, то теперь взяла за правило доводить наиболее важные разработки до конца самостоятельно. Поэтому, хотя срочный вызов на Скиннер-стрит (На Скиннер-стрит в Претории, в так называемом «Сивитас Билдинг», находится штаб-квартира БОСС.) и был сделан бригадному генералу Крюгеру в вежливой форме, у него и мысли не появилось отклонить «приглашение»: с ван ден Бергом, подчиненным прямо премьер-министру, такие шутки могут кончиться серьезными неприятностями.

За окнами машины проносились рощи эвкалиптов, разделенные проволочными изгородями зеленеющие пастбища, конусы песчаных отвалов, которые безостановочно выбрасывали на поверхность золотодобывающие компании, изрывшие все плоскогорье. Перед въездом в Преторию генерал Крюгер остановил взгляд на вершине холма, где возвышался гранитный ансамбль «Монумента фортреккерам». Эти предки африканеров сто с лишним лет назад в жестоких схватках с зулусами основали бурскую республику Наталь. Высеченные из серого гранита фургоны и фигуры часовых-буров с грубыми, тяжелыми лицами производили впечатление упрямой жестокости и давящей массивности. Но для шефа полиции безопасности монумент был олицетворением извечной борьбы с черной опасностью, готовой поглотить белую цивилизацию. Бригадный генерал Пит Крюгер считал, что и сегодня главная обязанность всех настоящих африканеров продолжать начатое предками — ни на йоту не уступать завоеванного кафрам.

Автострада перешла в широкую Потгитер-стрит, промелькнули военные казармы, здание генерального штаба. Через два квартала «мустанг» свернул на Скиннер-стрит и въехал во внутренний двор «Сивитас Билдинг».

На пятом этаже в приемной ван ден Берга Крюгер бросил бесстрастной секретарше:

— Доложите, бригадный генерал Крюгер.

Секретарша поспешно и почтительно открыла двери кабинета и резким гортанным голосом пригласила:

— Пожалуйста, проходите. Шеф ждет вас.

В конце просторного кабинета за массивным письменным столом сидел генерал ван ден Берг, худощавый пожилой человек с большим лбом и зачесанными назад редкими, наполовину седыми волосами. Сбоку расположился главный полицейский следователь полковник Сванепул. Крюгер недолюбливал его за высокомерие, хотя и отдавал должное его хитроумию.

— Здравствуйте, генерал, извините, что оторвал вас от дел. Но последние события вызывают у правительства серьезную озабоченность. Поэтому нам, — вялым жестом уставшего от государственных забот человека ван ден Берг обвел присутствующих, — предстоит сегодня наметить меры для исправления положения.

Видимо, сочтя церемонию приветствия завершенной, он взял со стола толстое досье.

— Вам не хуже, чем нам, известно, что в Дурбане, Кейптауне, Порт-Элизабете, Блумфонтейне, Иоганнесбурге, Гримстауне и других промышленных центрах продолжаются забастовки. По нашим данным, этому в значительной степени способствуют поступающие из-за границы пропагандистские материалы. Недавно, например, при попытке проникнуть на территорию республики из Ботсваны были арестованы четверо кафров: Теофилус Чоло, Петрус Аарон Тембу, Гарднер Китченер Саджаку и Джутус Мпанзу. При них нашли листовки, но от кого и к кому они шли, пока добиться не удалось. Впрочем, даже если в «комнате правды» им не развяжут языки, мы можем сделать соответствующие выводы и на основании уже имеющихся у нас сведений. Взять хотя бы последнюю забастовку двенадцати тысяч африканских рабочих дурбанского муниципалитета. Как вы считаете, кто помог организовать ее? Может быть, зачинщики необязательно в самом Дурбане? — наклонился шеф БОСС к Крюгеру, пристально, словно на допросе, глядя ему в глаза...

Коричневая бандероль

Дождь кончился. Солнце с трудом пробивалось сквозь влажный воздух, выжимало из пропитанной влагой земли золотистые клочья тумана. Парная духота, словно вата, заполняла все.

«Надо бы узнать насчет попутной машины», — подумал Мдлака, медленно отходя от окна. Добираться пешком до Габороне одиннадцать километров немыслимо, но и откладывать дальше покупку одежды нельзя. В тех обносках, в которых он бежал из ЮАР, в чопорном университетском городке на занятиях появляться дальше просто неприлично.

Мдлака не спеша направился к главному корпусу колледжа по аллее, укрытой тенью раскидистых гигантских акаций. После нескольких суток в полицейском участке под слепящим светом ламп Мдлака возненавидел яркое солнце — казалось, оно тысячами тонких игл пронзает мозг. У края коротко подстриженного английского газона он остановился и, набрав в легкие побольше воздуха, почти бегом пересек зеленый ковер. Подойдя к небольшому уютному зданию, Мдлака невольно — в который раз — вскинул глаза на металлическую дощечку с красивой надписью «Колледж Святого Джозефа», словно вновь хотел удостовериться, что он все-таки здесь, где и мир и покой так непривычно контрастировали с не улегшимся еще чувством опасности.

Мисс Тсхолофело, секретарша колледжа, что-то сосредоточенно вписывала в свои толстенные книги, разложенные по всему столу. Рядом, изнывая от безделья, сидел Лоуренс, бойкий мальчишка лет пятнадцати, ученик из его класса.

— Господин Могапи, заходите, заходите, — мисс Тсхолофело откровенно радовалась возможности оторваться от работы и поболтать с Мдлакой. — Я как раз собиралась послать к вам Лоуренса: господину Тиро, вашему соседу по комнате, бандероль из Швейцарии, — секретарша достала из ящика стола четырехугольный пакет в плотной коричневой бумаге.

Мисс Тсхолофело нравился этот недавно появившийся у них южноафриканец. Невысокий, плотно сбитый Мдлака Могапи, как и она, любил шутку. У Могапи не было университетского диплома, но его взяли на должность преподавателя с испытательным сроком, и он сразу же расположил к себе учащихся. Его южноафриканский коллега, 27-летний Абрахам Тиро, по мнению мисс Тсхолофело, был, пожалуй, слишком серьезен, устремлен в себя. Правда, в нем чувствовалась внутренняя сила, способность к самопожертвованию, и в глазах набожной католички это оправдывало все его недостатки, в том числе замкнутость.

Мдлака взял со стола небольшой, но довольно тяжелый пакет.

— Интересно, что же прислал нам наконец Международный университетский обменный фонд? Пожалуй, я сам отнесу посылку... Да, мисс Тсхолофело, не знаете, будет ли машина до Габороне?

— Минут через пять-десять, так что в общежитие уже не успеете...

— Жаль. Ну что же, Лоуренс, тебе повезло. Порадуешь Абрахама и, думаю, станешь обладателем этих великолепных марок. Держи, — и Мдлака вручил пакет пареньку.

...Абрахам Тиро сидел в своей комнате на втором этаже преподавательского общежития и сосредоточенно читал изрядно потрепанную книгу, время от времени делая карандашом пометки на полях.

То и дело с соседней каменоломни доносились раскаты взрывов, отдававшиеся трелью в оконных стеклах.

— Спасибо, Лоуренс, положи на стол, — проговорил он, на секунду приподняв голову, и опять уткнулся в книгу, к явному неудовольствию мальчугана: просить марки он не решился. Когда терпеть беспрерывный грохот за окном уже не было сил, Абрахам с досадой отложил книгу и взглянул на пакет. Швейцарские марки, штамп «Международный университетский обменный фонд», адрес колледжа Святого Джозефа в Габороне, Ботсвана, с жирной пометкой: «Лично. Для господина Абрахама Тиро». Руки нетерпеливо ощупали сверток. Тиро забыл, какие книги он заказал, — это было еще в Турфлоопе... Или в Соуэто? Пальцы нашли конец шнурка, перетягивавшего посылку, и потянули за него. «Но откуда они узнали новый адрес?» — пронеслось в голове...