I период (400 —1100 годы) характеризуется особым видом кладки и сооружением платформ (аху) без статуй.

II период (1100—1680 годы) — в начале его появляются первые статуи, к концу периода ваяние достигает расцвета.

III период (1680—1868 годы) — происходит упадок культуры, сооружения разрушают.

Тур Хейердал заключает: культура острова Пасхи не однородна во времени. Есть отчетливое различие между ранним и средним периодами, не исключена возможность промежутка, во время которого остров вообще был покинут. Во всяком случае, на некоторый срок многие культовые сооружения были совершенно заброшены. Возможно, что перестройка этих сооружений, свидетельствующая о смене архитектурных и религиозных представлений, была связана с притоком нового населения.

«Хронологический барьер» исчез

Интересуясь хронологией, ученые, естественно, решали одновременно и другую задачу: изучить развитие техники каменной кладки. До экспедиции Хейердала господствовало мнение, что сооружения и статуи, обнаруженные на острове Пасхи европейцами, — итог длительного развития местной культуры. Правда, кое-кто обращал внимание на их сходство с подобными сооружениями в Андах, но А. Метро решительно возражал: аху и статуи появились в результате местной эволюции, никакой связи с Андами нет; на остров приплыли люди, привыкшие резать по дереву, — но здесь леса нет, вот они и перешли на камень, постепенно совершенствуя свое мастерство.

...Археологи приступили к работе. Странный на первый взгляд результат: самая старшая по возрасту кладка стен — самая совершенная! Какую аху ни возьми, оказывается, что раннему периоду присуща совершенно особая техника кладки. Чрезвычайно тщательно обтесанные камни — их находили не только в стенах, но и по всему острову — с большим умением очень плотно пригонялись друг к другу.

Исследовав сооружения Винапу, участник экспедиции Мэллой нашел, что некоторые из них видоизменялись на протяжении минимум тысячи ста лет! Он подразделяет это время на три периода. Сначала, по его мнению, аху играли роль алтаря; похоже, что тогда статуй еще не было: первоначальные аху просто не могли служить опорой для такой тяжести. Мэллой отмечает не только их особый стиль, но и строгую астрономическую ориентацию. Затем, когда появились статуи, аху начали перестраивать. И хотя кладка стала очень прочной, она уже сделана не с такой изощренной кропотливостью. В последний период аху стали местами захоронения умерших.

Итак, раскопки экспедиции 1955—1956 годов не обнаружили свидетельств местной эволюции. Ученые предположили, что на остров прибыли уже готовые мастера каменной кладки со своей особой техникой.

Во всей Полинезии нет кладки, подобной изученным аху, зато нечто очень сходное есть на северо-западе Южной Америки. Если раньше противники теории о связях острова Пасхи с Перу ссылались на то, что островитяне только начали учиться работать с камнем, когда в Перу уже развилась высокая техника, то теперь «хронологический барьер» исчез. Не существует и географического барьера: Перуанское течение благоприятствует морским сообщениям южноамериканского побережья с островом.

Не говорит ли все это о том, спрашивает Тур Хейердал, что между островом Пасхи и Южной Америкой в ту пору были довольно прочные связи?

Родина истуканов

С самого начала знакомства европейцев с островом Пасхи мореплаватели первым делом обращали внимание на огромные каменные статуи. Естественно, что члены экспедиции немало усилий посвятили изучению загадки происхождения каменных истуканов. Было известно, что эти статуи уникальны по своему виду и размерам. Мы уже знаем точку зрения А. Метро: островитяне на месте освоили камень и мало-помалу развивали свое мастерство. Некоторые, сравнивая изваяния острова Пасхи с фигурами Маркизских островов, расположенных северо-западнее, считали вторые «родителями» первых. Но были ученые, допускавшие связь пасхальских истуканов со статуями, обнаруженными европейцами в Андах. Английский исследователь Маркхэм еще в 1870 году писал: «Когда испанцы пришли в Тиауанако (Тиауанако — район близ озера Тити-Кака (Перу), где обнаружены остатки одной из ранних культур коренного населения Южной Америки.), там среди руин были стены и статуи, сходные с виденными на острове Пасхи».

Чтобы внести хоть какую-то ясность в этот вопрос, нужно было прежде всего отыскать ранние типы пасхальских изваяний.

Полевые работы и тут дали замечательный результат: Мэллой, Смит, Шёльсволд и Хейердал нашли статуи, сильно отличающиеся от известного типа. Они были сделаны из базальта, появились раньше великанов, высеченных из туфа Рано Ра-раку, и гораздо больше схожи с андскими. Наконец они старше всех статуй, найденных на других островах Полинезии. Значит, остров Пасхи — старейший на Тихом океане центр статуй.

Спор продолжается

Мы не исчерпали содержания книги «Археология острова Пасхи». Экспедиция изучала еще жилища, различные изделия, немало внимания уделила географическим свидетельствам: растительности, животному миру. Сами авторы пишут, что их работа — только начало; они сетуют, в частности, на то, что специалисты по Южной Америке до сих пор как-то отдавали предпочтение керамике, а каменные сооружения изучены ими далеко не достаточно. Но очевидно, что отныне любые гипотезы о заселении острова Пасхи и Полинезии в целом обязаны считаться с фактическими данными, которые обнаружила и опубликовала экспедиция Тура Хейердала.

Ценность коллективного труда ученых на острове Пасхи была признана в августе 1961 года в Гонолулу на конгрессе специалистов по Тихому океану. Представленные экспедицией доклады были основаны на тщательном изучении полевого материала. И конгресс записал решение, в котором Южная Америка наряду с Азией называется возможной областью происхождения народов и культуры тихоокеанских островов.

Учрежден комитет из шести членов (в нем участвует и Тур Хейердал) для разработки программы археологических исследований в тихоокеанской области. Члены экспедиции 1955—1956 годов готовят к печати второй том своих отчетов, который расскажет о работе на других островах.

Впереди много увлекательных задач. Спор не закончен...

Не успели допить кофе, как начался рассвет. Небо стало нежно-зеленым, звезды еще мерцали на нем во всей красе, но вот золотое покрывало потянулось с востока на запад и из лесных туманов над Порт-Франки поднялось ярко-красное солнце.

Завизжали обезьяны, защебетали птицы. Где-то вдали, казалось, раздался победный рев слонов, но опытная Эльза объяснила новичкам:

— Это лишь утренняя молитва бегемотов.

Вскоре рев моторов заглушил гомон пробуждающегося леса. Из лодки Беннисона выглянули удивленные лица. Брюггенсен через мегафон прокричал:

— Торопимся к стоянке носильщиков! Догоняйте!

У носа лодки высоко пенилась волна, винты работали тяжело, выше Порт-Франки на Касаи начинались пороги.

На лодке Брюггенсена было четыре опытных речных лоцмана. Вооружившись длинными шестами, они отталкивали плывущие по реке деревья, раздвигали тростник, мерили глубину фарватера и, сообщая свои наблюдения, пели рулевому: «Правь по руке с кинжалом... теперь хватающей рукой».

Это означало — направо, потому что правой рукой держат кинжал, и налево — потому что левой хватают нападающего врага.

Лоцманы были из племени иеллала, живущего в местах, где река, разбиваясь на тысячи водопадов и быстрин, стремится к океану. Выросшие на берегах Конго, иеллала славились как прекрасные знатоки ее грозных порогов.

Вдруг на носу засуетились, потребовали на совет мичолунги, и когда тот кивнул, над темной водой полетело тяжелое копье на длинной веревке из лиан. За ним метнули второе и третье. Радостные крики негров заглушили предсмертный крик бегемота, неосторожно высунувшего голову из воды.