«Необходимы реформы! — заявил Флориэль. — Изначально исправители предоставили необходимый капитал и ценный опыт. Это невозможно отрицать. Но их капиталовложение многократно окупилось! Знаешь ли ты, сколько это — один и восемнадцать сотых процента валового национального продукта? Ты когда-нибудь подсчитывал эту сумму? Нет? Да она просто чудовищна. За многие годы, за столетия она становится астрономической, не поддающейся представлению. По сути дела, невероятно даже то, что лордам удается тратить столько денег. Никакие космические яхты не объясняют таких расходов. А я слышал, что полы и стены в обителях вовсе не выложены золотом. Найон Бохарт знает водопроводчика, ремонтирующего канализацию в обителях, так этот водопроводчик говорит, что иные лорды живут, можно сказать, в аскетических условиях».

Гил пожал плечами: «Какое мне дело до того, где и на что тратят деньги лорды? Хотя я предпочел бы, конечно, чтобы они покупали мои ширмы, а не витражный шелк с планеты Лю-Хэнг. Но мне не хотелось бы полностью упразднять сословие лордов. Они устраивают для нас своего рода элегантное драматическое представление, служащее эмоциональным заменителем недостижимого».

«Мне ничего так не хотелось бы, как жить подобно лорду! — воскликнул Флориэль. — Упразднять их? Зачем же! Хотя они паразиты, конечно...»

Сонджали встала. На ней были только мини-юбка и кофточка, больше напоминавшая бюстгальтер. Проходя мимо Гила, она провокационно покачала бедрами. Флориэль подмигнул Гилу: «Сонджали, налей-ка нам еще пунша и не фланируй туда-сюда! Мы и так знаем, что ты у нас красавица».

Сонджали томно наполнила бокалы: «Красавица, скажешь тоже. Какая мне от этого выгода? Я хочу путешествовать. Флориэль меня даже в Скудные горы с собой не берет». Она игриво поддела пальчиком подбородок Гила: «А ты возьмешь?»

«Яне богаче Флориэля, — вздохнул Гил. — И даже воровать не умею. Если тебя устраивает путешествие на крупе шенка, сидя за седлом... Тогда пожалуйста».

Сонджали скорчила гримасу и ускользнула в коттедж. Наклонившись к Гилу, Флориэль торопливо прошептал: «Насчет девушки, которую я хотел пригласить — она занята. Сонджали хотела позвать Гейде...»

«Кого?!» — взревел Гил.

«Но Гейде сдает экзамены, хочет работать рыбоукладчицей».

«Кем?»

«Рыбоукладчицей. Ну, ты же знаешь. Движется конвейер, по нему едут банки, упаковки там разные, а в них засовывают рыбу. Судя по всему, не такое уж простое дело, требует сноровки. По меньшей мере, так утверждает Гейде. Нужно загнуть хвостовой плавник и уложить рыбку в определенном положении, в зависимости от очередности, одновременно заталкивая пальцем усики в ротовую полость...»

«Избавь меня от подробностей, — раздраженно отмахнулся Гил. — И от Гейде — во имя Финуки! — тоже избавь».

«Все к лучшему, — успокоил его Флориэль. — Теперь ты можешь сам выбрать подругу на балу, какая приглянется... А выбор большой! Кроме того, лорды и леди тоже любят маскарады. Без них не обойдется».

«Откуда ты знаешь? Им-то какое дело до деревенских увеселений?

Флориэль протянул руку, указывая пальцем на излучину реки: «Видишь — там, белеет на мысу? Это загородный павильон. За ним огромный парк, принадлежащий лорду Альдо, владетелю Унтерлайна. Летом многие лорды и леди, особенно те, что помоложе, приезжают сюда из амбройских обителей. Они обожают бал-маскарад! Держу пари, что одних барышень будет не меньше полусотни».

«И сотня гаррионов, — проворчал Гил. — Гаррионы тоже наряжаются Арлекинами, надевают черные маски и все остальное?»

Флориэль расхохотался: «Вот это было бы зрелище! Посмотрим, посмотрим. Надеюсь, ты не забыл костюм?»

«Не забыл. Хотя ничего примечательного я не нашел. Моего размера в лавке оставался только наряд замболийского легионера».

«Сойдет. У меня костюм Пьеро. А Найон нарядится Дженгом, человеком-змеей».

«О! Бохарт тоже здесь будет?»

«А как же! Мы с Найоном партнеры, так сказать. Как ты, наверное, заметил, дела у нас идут хорошо».

Слегка нахмурившись, Гил прихлебывал пунш. Флориэль был достаточно дружелюбен и прозрачен. Слушая его болтовню, Гил мог расслабиться и отдохнуть. Найон Бохарт — совсем другое дело. Он всегда возбуждал у Гила смутную тревогу и в то же время боязнь ударить в грязь лицом. Гил осушил бокал. Придется полностью игнорировать Бохарта, не реагируя на провокации.

Флориэль схватил кувшин, чтобы налить еще пунша, но напиток кончился. «Эй, на борту! — позвал он, обернувшись ко входу в коттедж. — Не поленись, приготовь нам еще кувшинчик».

«Готовь себе сам, — отозвался капризный голос Сонджали. — Я хочу полежать».

Флориэль зашел в коттедж с пустым кувшином в руке. Послышалась приглушенная перепалка, после чего Флориэль появился с кувшином, наполненным до краев: «А теперь расскажи о себе. Как ты справляешься без отца? Не одиноко в старом доме на площади?»

Гил объяснил, что ведет умеренный образ жизни, благодаря чему кое-как удается сводить концы с концами, и признал, что в мастерской время от времени становится скучновато и одиноко.

Прошло несколько часов. Друзья закусили сыром и пикулями, после чего плюхнулись с веранды в реку, чтобы освежиться. Как раз когда они вылезали из воды, появился Найон Бохарт: «Здорово, здорово, черти вы мокрые! И Гил тут как тут, старина! Сколько лет, сколько зим? Привет, Сонджали! Восхитительное создание — особенно в облегающем влажном купальнике! Флориэль, ты ее не заслуживаешь».

Сонджали бросила на Флориэля злорадно-торжествующий взгляд: «Я ему на это уже неоднократно намекала. Он мне не верит».

«С этим придется что-то делать... Так что же, Флориэль, где бросить сумки? Опять в тесном, душном закутке? Ничего получше для бедняги Найона не найдется? Ну ладно, ладно, я не привередлив».

«Что ты придумываешь? — возмутился Флориэль. — Ты всегда требуешь лучшую кровать в доме — и всегда ее получаешь».

«В таком случае — лучшие кровати!»

«Да-да, разумеется... Ты захватил костюм?»

«А как же. Да здравствует бал-маскарад! Устроим самый блестящий, самый бесшабашный загородный бал в истории Фортинона! Можете на меня положиться... Что вы пьете?»

«Пунш с монтарадой».

«Я не прочь попробовать».

«Сейчас!» — вызвалась Сонджали. Изящно изогнувшись, чтобы продемонстрировать почти не прикрытые купальником формы, она подала Бохарту полный бокал. Флориэль с отвращением отвернулся — его происходившее явно не забавляло.

Неодобрение Флориэля нисколько не подействовало на Сонджали и Найона, продолжавших флиртовать весь вечер, обмениваясь откровенными взглядами и «нечаянными» прикосновениями, все более напоминавшими любовные ласки. Флориэль не находил себе места. В конце концов он обронил саркастическое замечание, на которое Сонджали ответила оскорбительной дерзостью. Флориэль потерял терпение и презрительно сплюнул в реку: «Делайте, что хотите! Я никому не начальник и не стал бы никого одергивать, даже если бы у меня была такая возможность. Хватит с меня начальства!»

Найон весело рассмеялся: «Флориэль, ты неисправимый идеалист, такой же, как Гил. Начальник в любом деле необходим и даже полезен. С тем условием, конечно, что начальник — я, а не кто-нибудь другой».

«Странно, — пробормотал Флориэль. — Гил говорит то же самое».

«То есть как? — искренне удивился Гил. — Ничего такого я не говорил. Я только обратил твое внимание на тот очевидный факт, что для совместного существования людей необходима организация».

«Совершенно верно! — заявил Найон Бохарт. — Парадоксальным образом, с этим не спорят даже хаотисты. А ты, Гил, так и остался лояльным иждивенцем?»

«Лояльным меня назвать трудно... Не знаю, еще не знаю. Чувствую, что нужно многому научиться».

«Не теряй времени. В тебе опять проснулся идеалист. Жизнь слишком коротка, чтобы предаваться философским рассуждениям. Отбрось нерешительность! Если хочешь взять от жизни все, что она может предложить, протяни руку и возьми, а не проси подаяния».

«Для этого нужна не только ловкость рук, но и резвость ног — на тот случай, если владелец предложенного жизнью обнаружит пропажу».