— Нет, — возражал Нестеров. — При всяком криволинейном движении самолета образуется центробежная сила, Она и удержит меня на сиденье. Вот и профессор Жуковский так считает…

Горячие споры возникали чуть ли не ежедневно.

…Соколов хорошо помнит знаменательный для истории авиации день 9 сентября 1913 года. Он был тогда цензурным по части. Летчики сидели за обеденным столом в офицерском собрании. Был здесь и Нестеров. Он просматривал французский журнал.

— Слушайте, господа! — вдруг воскликнул Нестеров, — француз Пегу сделал в воздухе фигуру сверху вниз, в виде латинской буквы «8». Корреспондент рассказывает интересные подробности. Летчик-испытатель фирмы Блерио Адольф Пегу испытывал парашют. Благополучно спускаясь на парашюте, он увидел, что его самолет с неработающим мотором не только не падает камнем на землю, а продолжает лететь, иногда перевертывается вверх колесами, а потом опять выравнивается. Пегу сообразил, что можно, находясь в самолете и управляя им, перевернуться вниз головой, а потом снова выровнять машину. Когда он рассказал об этом хозяину фирмы, известному конструктору и летчику Луи Блерио, тот воскликнул: «Да вы с ума сошли! Это — бред безумца!» Но Пегу настоял на своем. Привязавшись ремнями, он перевернул самолет вверх колесами, а затем перевел в отвесное положение. Конечно, он молодец, но это — не «мертвая петля». — Петр Николаевич вскочил и стукнул кулаком но столу. — Довольно ждать! Пора действовать! Поехали на аэродром.

На аэродром были приглашены представители Киевского общества воздухоплавания. Они должны были удостоверить факт удивительного полета. На зеленом ноле собралось много народу. Все ждали обещанную «мертвую петлю», хотя мало кто верил в возможность ее выполнения.

В шестом часу вечера, немного волнуясь, Нестеров сел в «ньюпор», тщательно проверил мотор и оторвался от аэродрома. Летчик осторожно описал круг на малой высоте и, убедившись, что все в порядке, пошел вверх.

Через несколько минут самолет находился на высоте тысячи метров. Нестеров посмотрел вниз. В стороне лежал Киев, ярко горели купола церквей и монастырей. А вот, почти под самолетом, маленький домик, где живет его семья.

Медленно плывут тени высоких облаков. Петр Николаевич наметил по земным ориентирам направление, убрал газ и решительно нажал ручку вниз. С воем и визгом тросов, поддерживающих хрупкие крылья, самолет помчался к земле.

На высоте 600 метров Нестеров выровнял самолет, затем поднял его и положил на спину.

А на аэродроме в это время люди с волнением следили за полетом:

— Смотрите — берет разгон!

— Пикирует!

— Снова включил мотор!

— Переворачивается на спину… Боже ты мой! Летит вверх колесами…

Неожиданно вскрикнул механик унтер-офицер Нелидов. Он толкнул другого механика Руденко и прошептал:

— Ты запер ящик с инструментами?

— Не помню, — растерянно ответил тот.

— И я тоже не помню, — с отчаянием прошептал Нелидов. — Эх, ты!..

Оба с тревогой смотрели в небо. Инструменты могли рассыпаться по фюзеляжу и заклинить управление, да и в винт могли попасть.

В это время самолет перешел в пике. Летчик снова убрал газ и, вернув машину в нормальное положение, спиралями пошел на посадку и приземлился у своего ангара.

Первая в мире «мертвая петля» была выполнена.

Зрители бежали навстречу. Они вытащили Нестерова из кабины и принялись качать его.

— Русской авиации — слава! — кричали они. — Нестерову — слава!..

Торжествовали и механики, но у них был немного виноватый вид.

— Ваше благородие, — сказал Нестерову Руденко, улучив минутку среди общего шума. — Ничего не высыпалось? Все инструменты целы?

— Так вы что же, — строго спросил летчик, — забыли закрыть ящик?

— Виноваты, ваше благородие, кажется так…

Нестеров нахмурился. Но тут ему пришла в голову мысль, которая обрадовала его. Петр Николаевич весело улыбнулся:

— Вот видите, как действует центробежная сила? Даже инструменты не высыпались!

Так русский военный летчик Петр Николаевич Нестеров первым в мире «оживил» «мертвую петлю». Это было выдающееся событие в истории мировой авиации. Именно петлей Нестерова был открыт путь к фигурам высшего пилотажа, необходимым для маневрирования в воздушном бою.

Однако не сразу «мертвая петля» принесла Нестерову славу и признание. Один генерал даже заявил корреспонденту газеты:

— В этом поступке больше акробатики, чем здравого смысла. «Мертвая петля» Нестерова бессмысленна и нелогична… Он был на волоске от смерти и с этой стороны заслуживает даже порицания и наказания… Мне лично кажется, что будет справедливо, если Нестерова, поблагодарив за смелость, посадят на тридцать суток под арест…

Только возмущение общественности и особенно молодых летчиков, преклонявшихся перед умом и отвагой Нестерова, спасло его от «благодарности» начальства.

Но и в те годы нашлись в русской военной авиации люди, которые понимали значение опыта Нестерова. Военный инженер генерал Александров вскоре разрешил Петру Николаевичу показать разработанную им «мертвую петлю» в других авиационных отрядах.

Узнав о выдающемся полете Нестерова, товарищи его по Гатчинской школе прислали телеграмму. Они писали, что преисполнены гордости «как россияне и военные, что земля русская имеет в своих рядах столь сильного и отважного завоевателя воздуха».

Киевское общество воздухоплавания присудило Нестерову золотую медаль.

— Вы удивитесь, наверное, — говорил мне Соколов, — что не было тогда в армии никакой программы подготовки летчиков к войне. Никаких указаний и инструкций на этот счет мы не получали. Летчики летали когда и сколько хотели. Все зависело от инициативы начальника отряда. Только командир одиннадцатого отряда штабс-капитан Нестеров выработал методику и план обучения искусству пилотажа и разведки и осуществлял их на практике.

Нестеров каждодневно оттачивал «новое оружие» армии.

— Я считаю, — говорил он, — что авиация не будет надежной помощницей армии до тех пор, пока мы не сможем летать куда хотим и когда хотим. От тренировки, которую мы изо дня в день проводим над своим аэродромом, толку мало. Нужно научиться летать на дальние расстояния и в плохую погоду.

В мае 1913 года поручик Виктор Георгиевич Соколов перелетом по маршруту Киев — Чернигов — Киев открыл серию дальних перелетов военных летчиков. Два месяца спустя состоялся первый в мире групповой перелет под командованием Нестерова.

Нестеров и сам совершил ряд дальних перелетов. Об одном из них автору рассказывал его спутник — бортмеханик Нелидов, намного переживший своего командира.

Советские люди знают, как проводились дальние перелеты в нашей стране. Назначалась правительственная комиссия. Создавался штаб перелета. Специалисты готовили самолет. Врач следил за состоянием здоровья экипажа.

Когда Нестеров задумал перелет от Киева до Петербурга в течение одного дня — от восхода до захода солнца, — ему дали разрешение, а дальше — поступай как знаешь.

На маршруте Киев — Петербург нигде не было ни аэродромов, ни мало-мальски оборудованных посадочных площадок. Негде было заправиться авиационным бензином и смазочным маслом. Баки на самолете «ньюпор» были небольшие, в пути обязательно придется пополнять запас горючего.

Нестеров нашел остроумный выход. Он выбрал три подходящие для посадки площадки, — вернее, три более или менее ровных поля около маленьких железнодорожных станций — Быхов, Городок и Дно.

На эти станции летчик заблаговременно отправил «багаж» — бочки с авиационным бензином и касторовым маслом, которое употреблялось тогда для смазки моторов, — а багажные квитанции положил в карман.

Дождавшись попутного ветра, вылетел из Киева в 3 часа 30 минут 24 мая 1914 года. По дороге Нестеров и Нелидов приземлялись около станционных зданий, получали по своим накладным бензин и вновь продолжали путь. В 21 час 35 минут самолет опустился на Гатчинский аэродром.