Эмилия испытывающе смотрела на мага, который молча глядел перед собой, размышляя над ее словами.

   - Что ж, - наконец сказал он, - это очень рискованно. В случае неудачи ты можешь потерять жизнь. Подумай, действительно ли ты так хочешь вернуться?

   - Да,- твердо ответила Мила. - Там мой дом.

   Брайас вздохнул и, поднявшись с подоконника, подал ей руку:

   - Тогда следует обсудить это с Казимиром. Но прежде, нужно проводить тебя до комнаты.

   Мила усмехнулась и приняла его руку:

   - Так и будешь меня охранять? Даже в Универе?

   - Тем более в Универе, - поправил ее маг. - Не смотря на все увещевания Казимира о глобальной защите университетских стен, мне все равно кажется, что дома тебе было б безопаснее.

   - Брайас,- не согласилась Мила, - Темный уже один раз пробрался в твой дом, и нам всем повезло, что никто из твоих близких не пострадал. Второй раз так рисковать я не намерена!

   - Я тоже не хочу рисковать, поэтому провожу до комнаты.

   - Могу постелить тебе на коврике, - пошутила Мила. - Тогда уж точно ни один Темный не сунется. А если сунется то тут же охудеет, увидев магистра некромантии, свернувшегося клубком на прикроватном половичке.

   - Что ж, я подумаю над твоим предложением, - с глубокомысленным видом ответил он, заставив девушку заразительно рассмеяться.

   ***

   Казимир внимательно выслушал идею о проведении двух ритуалов, и немного поразмыслив, сказал:

   - Хм, трудновато... Но вполне может сработать, вот только нужно успеть провести все это как можно скорее и в строжайшей тайне, чтобы обезопасить себя от Темных. Поэтому, все сказанное должно остаться между нами.

   - А как же Стасовир и Дана? Прежде они помогали нам.

   - Прежде мы потеряли Темного адепта и едва не потеряли ключ, - Казимир многозначительно посмотрел на ученика.

   - Вы хотите сказать?..- Брайас сурово сдвинул брови.

   - Я не знаю, - огорченно вздохнул ректор. - Мне очень не хочется в это верить, но сейчас мы не можем рисковать. Поэтому все должно остаться в тайне.

   Брайас согласно кивнул и собрался покинуть комнату, но учитель его окрикнул:

   - И пусть Эрионель и Лессандр задержаться в городе. На всякий случай.

   ***

   Харон Стикс обожал свою работу, она приносила ему спокойствие и умиротворенность. В лихие годы юности он промышлял разбоем на Главном Балорском тракте и звался Харон Крохоборец. На весь Балор гремела слава самого кровожадного и просто очень жадного разбойника, способного за медяк удавить даже одноглазого, одноного нищего инвалида-героя войны и отца семерых детей по совместительству. Когда дерзость и алчность разбойника достигла предела, т.е. когда он ограбил королевский кортеж и нагрубил королевской теще, была объявлена награда золотом за его голову и лучшие наемники бросились на его поимку. Харон тогда еле успел ноги из королевства унести и отсидеться в предгорьях Каменного пояса - горной цепи, отделяющей Дикий край от семи королевств. Но с тех пор посилилась в нем жажда покоя и тихой, мирной жизни. Наконец, он нашел себе занятие по душе, причем в столице королевства. Харон Стикс был смотрителем Северного Погоста - первого городского кладбища Стограда.

   Жизнь Харона вполне устраивала: он, как и прежде, слышал плач и стенания людей, особенно по выходным и в родительский день, когда на кладбище было больше посетителей. Жалование смотрителя было не особенно высоким, но зато богатые горожане и чванливые и трусливые дворяне приплачивали ему, чтобы он вместо них зажигал каждый вечер лампадки и кадильницы в их родовых склепах, убирал засохшие цветы, и стирал плевки недовольных клиентов, обманутых вкладчиков и прочих неравнодушных.

   Единственное, что выводило Стикса из себя, были группы адептов-практиков, проводивших на кладбище практические занятия по поднятию и успокоению мертвых, иногда по ловле упырей и прочей нежити, обожавших места массового захоронения человеческих останков. Эти стайки полуночников так и норовили нарушить тишину погоста испуганными криками новичков, а затем взрывом хохота старшекурсников. А после и те, и другие немели от ужаса, когда из-за одной из могильных плит появлялся тонкий бледный силуэт главного и единственного смотрителя, и загробным голосом сообщал, что они находятся на кладбище, где шуметь совсем не полагается. Трудно было сказать, что их пугало больше - бледно-желтое, воскового оттенка, испитое лицо смотрителя с черными кругами под глазами или его узловато-искривленный посох, отдаленно напоминавший косу, в сочетании с длинной белой рубахой, которую он имел обыкновение носить поверх портков.

   Сегодня был как раз такой день - день студенческой практики по нежитеведению. Пугливые крики уже прозвучали дважды, и теперь смотритель торопился проводить группу, чтобы запереть за ними ворота и со спокойной душой отправиться спать. Как ни странно, но в этот раз студенты ушли раньше, и повеселевший смотритель довольно повесил амбарный замок на кованые ворота с оптимистичной надписью "Все там будем!", сделанной каким-то охальником, и зашагал в сторожку. Но заметил слабое свечение и какие-то тени на одном из участков и решил проверить, вдруг эти оболтусы опять забыли кого-то успокоить.

   Две черные тени в длинных плащах с капюшонами, закрывавшими их лица, негромко переговаривались между собой.

   - Хозяин, мне кажется, они что-то готовят. Позавчера я видел, как Элатар вышел из кабинета ректора, в котором просидел довольно долго. И вот уже два дня не появлялся в Университете.

   - А что с девушкой?- поинтересовался второй.

   - Эльф и вампир присматривают за ней, никак не подступиться, - с досадой проговорил первый. - Однако мне удалось подслушать разговор ее соседок по комнате. Они говорили, что девушка собрала все свои вещи. Когда те спросили ее, зачем она это сделала, та ответила, что скоро должна вернуться назад к троюродному внучатому дяде или что-то вроде того.

   - Что ж, похоже, они и вправду решили вернуть ее домой, - хмыкнул второй. - И насколько я знаю Казимира, они захотят провернуть все до турнира, а значит, у нас остались сутки на подготовку. Многое будет зависеть от тебя... - тень замерла на полуслове, заметив слабые движения между памятниками - кто-то очень проворно улепетывал от них, подслушав часть разговора. Из складок плаща вырвалась черная молния и нагнала беглеца, несчастный смотритель без звука упал в могильную траву.

   ***

   Наконец, наступил решающий день - день возвращения домой. Еще накануне Эмилия попрощалась с Риссой, Леей и Гером. Дара и Керрен, оборотень, спасший ее, к тому времени уже покинули Стоград. Мужчине наконец-то удалось убедить несговорчивую эльфийку, что Дейку просто необходима полная семья. И, несмотря на ее несносный характер, он готов терпеть Дару до конца жизни, поскольку без нее и малыша она просто не возможна. Эльфийка для порядка повозмущалась, но потом дала себя уговорить, и теперь они уезжали в какой-то приморский городок Бережнее, где мало магов, много места и совсем нет эльфов. Правда Мила заметила в глазах женщины легкую неуверенность. Возможно, она сомневалась, правильно ли сделала, что решила связать свою жизнь с оборотнем, а может, боялась, что Высокий лес не сдержит своего обещания. В этот момент Мила пожалела, что не может управлять Силой и хоть как-нибудь помочь им. Все, что девушка могла сделать - это отдать Марусю Даре и Дайку, поскольку эльфийской принцессе не позволили забрать с собой даже горстки монет. "Спасибо, хоть живой отпустили!" - смеялась тогда Дара.

   Теперь же девушка немного нервничала, идя следом за Казимиром по пустым коридорам Университета. Ректор принял все возможные меры, чтобы обезопасить учеников и других преподавателей: для младших курсов были устроены выездные экскурсии загород, старшие курсы проучились всего две пары и еще до обеда довольные слиняли на прогулку по городу. В Университете осталась только горстка особо невезучих студентов и парочка вредных преподавателей, принимавших у них пересдачу.