— Сказки,— засмеялся Володя.

— Подарю эту «Академию» тебе на свадьбу,— важно заявил Андрей.

— О Андрюша! У тебя есть книжка?

— Нет, но у меня есть знакомая в книжном магазине!

— Ах,— разочарованно махнула рукой Наташа и встала, натягивая рабочие рукавицы.— Как-нибудь научусь…

— Я сам буду тебя кормить,— Володя закружил Наташу по кухне.— Буду подавать тебе по утрам шоколад!

— Вы умеете готовить шоколад? — раздался мелодичный лукавый голосок, и над ними, почти под потолком, на верхней - почище остальных - ступеньке лестницы, появилась маленькая фигурка в красном свитерке, в красной клетчатой юбочке, в красных колготках и красных сапожках, с толстенькой черной косичкой, высоко перехваченной на затылке, с черными блестящими веселыми глазами и с таким румянцем, который не создать никакой косметикой, даже от Нины Ричи или Кристиана Диора, потому что бывает такой румянец только от доброго нрава, холодной воды и вольного воздуха.

— Калинка…— прошептала Наташа и потянулась к ней, чтобы ближе рассмотреть.— Калинка! Прошу тебя, побудь с нами. Не улетай!

— Если я появилась,— Калинка аккуратно сложила зеленую вязаную шапочку-невидимку и положила ее в карман,— то зачем улетать? Мне показалось любопытным попробовать проявить ваши кулинарные способности.

Володя и Андрей терли глаза, пытаясь избавиться от наваждения. «Какие сказки? В двадцать один год,— недоумевал Володя, подозрительно изучая радостную Наташину улыбку,— какие волшебницы?» — «А почему бы и нет? -резонно предположил Андрей.— Может быть на иных планетах миниатюрная жизнь? Если бы такие девочки жили на Земле, ни одного холостяка не осталось бы. Чудесная девчонка!»

Калинка лукаво на него взглянула:

— Спасибо…

— Простите,— усмехнулся Андрей,— я не знал, что произнес вслух.

— Ты ничего и не говорил,— недоумевал Володя, а про себя подумал:

«Не только мне мерещится, что ли? Фантом не только моего воображения!»

— Между прочим,— Калинка взглянула на Володю,— воображение необходимо Повару.

Она внимательно осмотрелась: светло-светло-фиалковые стены, отлично отмытый пол, беленькая «Россиянка», сливочно-матовый фонарь, найденный Наташей в паутине подвала и отмытый ею даже с применением соляной кислоты. Фонарь был замечательный, свет, льющийся в окно, играл на его гранях, зажигая мелкие голубоватые искры.

— Красиво…— сказала Калинка.— Молодцы…— И посмотрела на Наташины руки: одну в натянутой рукавице, а другую — крепенькую, чистую.

— Руки сохранила… Молодцы. Я вам помогу найти свои тропинки в сложном мире КУЛИНАРИИ. Помогу научиться подчинять себе домашние заботы, а не подчиняться им.

С чего Калинка начала обучение своих новых учеников?

Наверное, с технологии приготовления, с раскладки продуктов, с баланса жиров, углеводов, белков, с вредности сахара и соли? Так предполагает Читатель… Ну, значит, Читатель ничего не знает о Калинке. И до 12-й страницы этой книги даже не предполагал, что самому молодому Мастеру Волшебных Наук поручены Домашние дела. В чем уж Калинка твердо уверена, так в том, что в домашних делах, и в кулинарных в том числе, каждый может достичь волшебных высот. Было бы желание…

— Было бы желание,— сказала Калинка,— создать Дом свой для чудесной жизни! Было бы старание сделать свои руки умелыми. И были бы рядом те, для кого хотелось бы стараться!

Калинка раскинула руки и ловко перелетела на третью ступеньку. Она что-то еще сказала, но ни Наташа, ни Андрей и Володя не услышали. Их поразил не ловкий перелет через три ступеньки, а лестница. Их замызганная, залитая клеем, забрызганная алебастром, цементом и эмульсионкой, и даже в подтеках белой масляной краски, лестница!..

— Это новая? — спросила Наташа.— Ты купил новую лестницу, Володя? А мне не сказал.

— Нет, я не покупал, вот здесь щербатина от молотка. Помнишь, молоток упал? — Володя показал на нижнюю ступеньку.

— Да,— сказал Андрей,— это наша лестница. Мы ведь еще утром красили по-то-лок!

— Ваша,— согласилась Калинка.— Но в вашем безмебельном пространстве не на чем было сидеть. Не могла я оставить ее в таком… мм…— Калинка запнулась, подыскивая подходящее слово.

— Непристойном виде,— прямо определила Наташа.— Прости, Калинка, я не знала, что ее можно отмыть.

— Не надо было доводить до такого,— тихо сказала Калинка.— А отмыть просто: щетка, вода, сода, уксус или немного «Сосенки», резиновые перчатки…

— Я перенесла в ванну, полила из шланга, намылила… и так далее.

— Но когда ты это сделала? — Наташа провела рукой по нижней ступеньке, слегка влажной.

— Знаю, знаю,— Андрей вскочил со своего табурета.— Помнишь, когда Калинка в окно увидела летящий самолет и сказала об этом и мы все смотрели, как в голубом небе вскипает белый след!

— И что же? — Володя подозрительно уставился на Андрея. И тоже встал.— Ты хочешь сказать, что за одну минуту…

— Ах, о чем спор,— миролюбиво прервала Калинка.— Мне нужно было вымыть лестницу, и я это сделала. В вашей прелестной кухне было невозможно терпеть такое чудище.

Она как ни в чем не бывало посмотрела в окно, вернее в открытую форточку: оттуда доносились далекие звуки машин, чириканье воробьев, за деревьями сверкал на солнце высоченный строительный кран — его стрела была похожа на пусковую ферму ракетной установки…

— Можно я вас угощу? — спросила она.— Очень люблю мороженое «Щелкунчик»…

Не успела Калинка договорить — в форточку ворвался сверток, перевязанный красной лентой, перевернулся в воздухе… и неожиданно плавно опустился на «Россиянку». В свертке оказалось два «Щелкунчика», два «Эскимо», два вафельных стаканчика со сливочным мороженым и два картонных с малиновым.

— Пусть,— задумчиво сказал Володя,— пусть лестницы, летающие свертки… Но откуда ты знаешь, что я не терплю «Щелкунчика» и предпочитаю всему малиновое?

Калинка взглянула на него ясными-ясными глазами и, раскручивая обертку с «Щелкунчика», ответила:

— Мне так показалось…

Андрей молча взял вафельные стаканчики.

Наташа лизнула любимое эскимо и подумала, что находится с Калинкой каких-нибудь двадцать минут, а такое ощущение, будто знает ее давным-давно. И спросила:

— Калинка, какие книги ты любишь читать?

Калинка ответила:

— Философские трактаты, книги о будущем науки, травники-лечебники, иногда детективы, Сименона, например, или восточную поэзию, Фирдоуси. Но когда я устаю или мне не спится, что поделаешь, волшебникам тоже иногда не спится, я завариваю чашечку мяты с донниковым медом и полчаса листаю какую-нибудь кулинарную книгу. Очень успокаивает… Предпочитаю не безликие сборники рецептов, а авторские книги, в которых проявляются характер, привычки, пристрастия кулинара. И вкус, конечно, вкус — эта таинственная совокупность разных особенностей и ощущений.