С такими невеселыми мыслями Валентин подошел к подножию башни и, пожалуй, впервые за эти дни присмотрелся к архитектуре черной башни Кальтов внимательнее. И эта архитектура его поразила.

Все остальные башни и здания замка были сложены из крупных, плохо обтесанных гранитных глыб, Черная же башня сверкала почти зеркальной черной полировкой, Мест соединения блоков и глыб видно не было. И создавалось впечатление, что огромная круглая колонна выточена из одного куска скалы. Причем выточена искусно и отполирована, покрыта каким-то черным лаком или смолой. Ни бойниц, ни окон на гладкой поверхности башни заметно не было. Даже входная дверь с пристроенным крылечком почти сливалась с гладкой поверхностью черных стен. Макушка башни уходила высоко в небо и в ясные дни была видна с большого расстояния, служила путникам своеобразным ориентиром. Завершалась башня острым конусом, что тоже было не совсем характерно для архитектуры Калии, да и всей Ронгской Империи. Ронги обычно завершали свои башни зубчатыми стенами, бойницами и смотровыми площадками, на которых под обычными деревянными навесами располагали запасы стрел, дротиков, камней, вязанки дров и котлы со смолой. На куполе Черной башни ни бойниц, ни смотровых площадок. Валентин долго силился вспомнить, что же напоминает ему эта башня по своим очертаниям, но так и не пришел к какому-либо отчетливому заключению.

Эхолк долго гремел засовами, ключами. Наконец дверь пристройки распахнулась. Они прошли в короткий каменный коридорчик. Челард прикрыл эа собой входную дверь, предусмотрительно запалив факел.

И тут, при свете факела, Валентин увидел еще одну дверь, и то, что он увидел, повергло его в изумление. Нет, они очутились не перед обитой медью замшелой, почерневшей от старости деревянной дверцей, перед Эхолком виднелась округлая, стальная, герметическая крышка люка шлюзовой камеры.

«Люк шлюзовой камеры звездолета!» Только теперь Валентин понял, что ему напоминала Черная башня! Это был старый, очевидно, вросший уже почти наполовину в грунт планеты космический корабль. Корабль, которому уже никогда не взлететь. Корабль, окруженный каменными стенами и пристройками и за долгие годы превращенный в основу, фундамент могущества Калийского княжества.

«Так вот откуда исходит все влияние более поздних эпох! Старый, сломанный звездолет, превращенный в замок! Судя по контурам, вполне земной звездолет. Теперь понятно, откуда у князей Кальтов третья эмблема космофлота. Значит, этот кораблик был первым на Лурасе еще столетие назад. Как это могло произойти? Ведь планеты вокруг Тиуса обнаружены сравнительно недавно. Первая экспедиция высадилась на Лурас около пяти лет назад, до этого к Тиусу никаких экспедиций с Земли не посылалось. Как же здесь оказался этот старый звездолет? Случайная посадка? Забытая экспедиция? Пропавшие без вести звездолетчики? Сейчас, возможно, я кое-что узнаю обо всей этой истории…»

За этими размышлениями Валентин и не заметил, как открылась дверь шлюзовой камеры. Они прошли внутрь корабля. Из задумчивости его вывел тихий слабый голос Эхолка:

— Конечно, это надежное убежище, но всех сюда не спрячешь. От силы можно разместить две-три сотни человек. И потом, вентиляция барахлит. Боюсь, долго в башне не продержаться…

Эхолк щелкнул тумблерами энергощита, и помещение озарилось ярким сиянием ламп дневного света.

Это «чудо» заставило Ласси вскрикнуть и сжаться от удивления и ужаса. Она, очевидно, воспринимала все происходящее как волшебство и сказку и была основательно напугана и самой башней, и ее содержимым. Челард же вел себя вполне спокойно — видимо, бывал в башне не раз. Он быстро загасил факел, обернув его мокрой тряпкой, и, стараясь успокоить Ласси, осторожно взял ее за руку, прошептав:

— Не надо пугаться, Ласси, здесь куда безопасней, чем снаружи. Мы пришли просить помощи у Черной башни. И теперь вся надежда на нашего гостя, — Челард кивнул в сторону Валентина, — Маренти — большой волшебник, он сумеет уговорить духов башни помочь нам. И они выпустят огненного дракона, который уничтожит всех врагов Калийского княжества, всех врагов нашего рода. Ведите нас, Эхолк, наверх!

Эхолк, тяжело дыша и кряхтя, зашаркал сандалиями по горизонтальному коридорчику, открыл дверцу в вертикальную шахту и, осторожно придерживаясь руками за перила, по узким пластиковым ступенькам полез вверх. За ним последовал Валентин. За Валентином, со страхом поглядывая на уводящую ввысь винтовую лестницу, поднималась Ласси, а замыкал шествие Челард, часто цеплявшийся саблей и арбалетом за переборки и бормотавший себе под нос выражения, напоминавшие Валентину не то проклятья, не то молитвы…

Они поднялись до кают экипажа, когда Эхолк, с трудом отдышавшись, толкнул одну из дверей и знаком пригласил всех войти.

Помещение оказалось корабельной библиотекой. Шкафы с книгами, звездные карты, длинный выдвижной стол и кресла. Эхолк включил светильник над столом и, подталкивая легонько Валентина к столу и креслам, сказал:

— Полагаю, для вас, Маренти, в этой сокровищнице знаний кое-что представляет известный интерес. Советую ознакомиться с этим, — палец старца уперся в толстую пластиковую папку, лежащую на столе. — Потом подниметесь к нам наверх. Мы будем вас ждать.

— Для меня большая честь… — прошептал Валентин, осторожно приподнимая папку и вопросительно поглядывая на Челарда.

Челард кивнул:

— Изучайте, Маренти, изучайте эти документы. Много любопытного. Сами мы не во всем разобрались, а вам, возможно, это будет сделать легче. Думаю, на многое, происходящее сейчас в княжестве и в Империи, вы будете смотреть другими глазами. И, надеюсь, не станете так опрометчиво судить о наших действиях. Мы не будем вас беспокоить. Идемте, учитель.

Последние слова Челарда были обращены к Эхолку. И старец, весь ссохшийся, ссутулившийся, бледный, уныло кивнул, чувствовалось, что затея с башней выматывает у него последние силы.

И вновь зашаркали сандалии по ступенькам.

С минуту Валентин неподвижно сидел в кресле, рассматривая полки с книгами, поглядывая почти с нежностью на папку на столе.

Наконец, решившись, он раскрыл пластиковую обложку.

Перед ним оказался корабельный журнал. Отличная, крепкая, правда, уже немного пожелтевшая, синтетическая бумага. Твердый, ровный почерк… Даты… Цифры… События…

4.10.28

…Командир говорит, что нам повезло, даже очень повезло. Мы живы. Планета вполне пригодна для существования человека, во многом напоминает Землю. Кислород, растительность, плюсовые температуры в среднем поясе можно сказать, все удобства. Возможно, существует цивилизация.

Правда, звездолет основательно покорежило при посадке. Два главных межзвездных двигателя выведены из строя. Мезозеркала оплавлены и разбиты. Один из планетарных двигателей уцелел, но горючего почти не осталось… Видимо, утечка. Удивительно, почему не было взрыва? Нам повезло? Правда, не всем… Уцелело двенадцать человек из двадцати. Погибла вся группа планетологов… Погиб второй пилот…

7.10.28

Разобрали завалы в нижних жилых отсеках. Выбрались наружу. Корабль — жалкое зрелище… Вокруг горы, поросшие лесом. Вершины в снегах. Рядом голые скалы, валуны, принесенные ледниками. Видна долина. Лес, зеленый и дикий.

Отныне это место нашего постоянного обитания.

8.10.28

Крис провел астрономические наблюдения. Говорит, что либо он сошел с ума, либо это совсем не та звездная система, к которой мы стремились. Как мы могли попасть в этот район галактики, ему, видите ли, непонятно! С кораблем что-то произошло еще в глубоком космосе… Что?

Глос предполагает инверсию пространства в 5,6 светового года от Солнечной системы. Что это такое? Внятно объяснить нам не смог. Впрочем, ему виднее — он физик. Штурман тоже говорит, что с этих фокусов с пространством и временем и начались все наши неприятности…