— Что?

— Пришлось спасти старого прохвоста. Теперь мы лучшие друзья. Мне уже завидуют. Того и гляди — получу удар кинжалом или стакан отравленного вина.

— Ты становишься пессимистом.

— Влияние эпохи.

— Ну! Ну! Нечего на зеркало пенять. Возникли осложнения?

— Мне кое-что не ясно в поведении императора.

— Что именно?

— Многое. Почему-то убийца был заколот сразу на месте преступления.

— Да, на них это не похоже. — Строков задумался. — Его должны были взять живым и пытать. Ошибка стражников?

— Стражники — не дети. За такие ошибки платят жизнью. Я думаю, дело серьезнее, видимо, замешаны очень влиятельные лица, возможно, родственники самого императора — других объяснений я пока не нахожу.

— Допустим. Что еще?

— Старик приказал мне доносить о действиях своих полководцев.

— Ого! Повелитель ронгов не лишен чувства юмора: за спасение своей шкуры — должность шпиона. У него — что — нехватка кадров?

— Нет, доносчиков в Империи хватает, здесь другое. Боюсь, он собирается использовать меня в качестве приманки. Я ведь уже перебежал кому-то дорогу, помешав убийцам.

— Ага! Теперь он тебя столкнет со своими противниками. Гм! Затейливая форма благодарности. Ты, конечно, согласился?

— Другого пути не было, только так я смогу легально попасть в Калию. И еще старичок разоткровенничался и сообщил довольно любопытные сведения об этой провинции. Подумай, возможно, тебе стоит все же забросить туда кого-нибудь из своих ребят. Пусть покопаются до моего появления. Документы и легенду для них соорудишь сам. Я получил образцы печатей и почерка императора, а также письма канцлера. Только пусть твои орлы действуют осторожнее. У меня предчувствие, что императорские пергаменты с печатями могут и не оказать должного воздействия на местные власти.

— Все?

— Через три дня я уеду на север. Напоследок хочу тебя обрадовать. Старику, кажется, приглянулись наши игрушки.

— Фу! — Строков облегченно вздохнул. — Хоть в чем-то удача. С этого бы и начинал.

— Лакомство — на десерт. От диадемы Фишу в восторге.

— Отлично. Установим круглосуточное наблюдение. По крайней мере с этой стороны не будет сюрпризов.

— Вашими бы устами, Вася… — печально сказал Валентин. — Прощай, дружище. Извини, но я уже засыпаю от усталости.

Строков понимающе развел руками:

— Что я скажу! Приятных сновидений.

Экран погас.

Какое-то мгновение Валентин пытался сообразить, правильно ли он посоветовал Василию ввести в игру его ребят. Опасность велика… Парни еще очень неопытны… Хотя, что еще остается? В Калию надо попасть как можно скорее. Со дня на день могут произойти какие-нибудь очень серьезные события, перемены. Мы же до сих пор практически ничего не знаем.

Сразу после беседы с послом Фишу вызвал начальника тайной стражи.

Лепал, бледный и скрюченный, приполз на коленях к трону и растянулся на ковре перед ступеньками, стараясь не поднимать глаз на повелителя.

— Говори! — приказал Фишу, не удостаивая взглядом начальника тайной стражи и с небрежным любопытством поигрывая дареной диадемой.

— Великий! Мне нет прощения. Я не сумел отвратить опасность, грозившую тебе. Нити заговора слишком глубоко проникли во дворец. Я шел по следам убийц. Четверо заговорщиков были схвачены еще до начала Большого приема. Мои люди готовились схватить пятого, но опоздали на считанные мгновения, и ему удалось направить стрелу. Небо спасло Великого императора. Я — ничтожный раб твой, молю о пощаде.

— Почему убийца был заколот? К чему такая спешка, Лепал? Я не узнаю тебя! Разве ты не мог захватить его живым, как тех четверых?

— Мог, хозяин! Мог! — Лепал поднял голову и встретился взглядом с Фишу. — Но его нельзя было оставить в живых в руках гвардии…

— Что?

— Покушавшийся был одним из приближенных великого принца.

— Как? — вскричал Фишу, вскакивая с трона в ярости. — Кром! Мой сын? Этот слюнтяй! Щенок! Неужели? Он не мог осмелиться, ты лжешь!

Лепал вновь склонил голову.

— Схваченные под пытками подтвердили, что принц связан с врагами Империи. Именно поэтому нельзя было оставлять схваченного убийцу ни на мгновение в руках гвардейцев и судейских.

Фишу язвительно улыбнулся.

Он представил себе, в каком незавидном положении оказался начальник тайной стражи. Обвинить перед императором его сына-наследника в измене и покушении на отца без серьезных доказательств нельзя. Принц может выкрутиться, через год-другой стать императором — и тогда Лепалу в лучшем случае останется принять яд, чтобы избежать пыток и мучительной смерти от рук палачей. И конечно, осторожный начальник тайной стражи не стал спешить и подождал очевидного — стрелы, выпущенной в императора. Конечно, Лепал мог предотвратить выстрел.

«Мне ли не знать старого волка, — размышлял Фишу, — Видимо, покушение было ему на руку — можно обвинить принца в случае неудачи либо поддержать нового властелина, если стрела достигнет цели. Возможно, и сам Лепал замешан в заговоре…»

И вторично за этот день старый император почувствовал непрочность своего трона.

— Ты правильно поступил, мой Лепал, — сказал Фишу. — Тех четверых сегодня допросишь в моем присутствии. А принца привести ко мне немедленно! Кстати, где он? Его не было на приеме?

— Еще утром принц уехал в Суанор охотиться на оленя.

— Надеюсь, ты уже послал за ним?

— Да. Мои люди поскакали туда еще до начала приема, но ни в самом замке, ни в его окрестностях принца не оказалось.

Фишу удивленно вскинул брови.

— Еще во время вашей беседы с послом, повелитель, принц Кром вернулся во дворец. Где он был, пока неизвестно.

— Любопытно! — буркнул Фишу и тихо хлопнул в ладоши.

Перед императором появились два гвардейца из отряда охраны.

— Позови принца, Люс, — сказал Фишу одному из них. — Я хочу с ним побеседовать. А ты, Лепал, подожди в моем саду. Проводи начальника стражи, Вико.

Гвардейцы и Лепал вышли.

Сын императора Кром не отличался твердостью характера и ясностью ума, которые, по мнению Фишу, так необходимы при управлении государством.

Больших надежд на отпрыска император не возлагал. До последнего времени Фишу даже устраивала слабохарактерность принца. Сынок более хитрый и целеустремленный опаснее и, пожалуй, мог бы доставить много хлопот. Крома же, с детства развращенного всеобщей лестью и преклонением, выросшего капризным, изнеженным, вспыльчивым и глуповатым, Фишу никогда всерьез не воспринимал.

И вот теперь, когда принц, бледный и смущенный, вошел в зал, Фишу впервые задумался о том, что могло произойти.

— Вы звали меня, отец?

— Присаживайся, сынок, — Фишу кивнул на скамеечку у стены зала, а сам пристально наблюдал за принцем. — Мне сообщили, что у тебя завелись дурные друзья. Среди них попадаются даже враги твоего отца, враги Империи. Ты попал в плохую компанию.

— Это клевета! Отец! Ты знаешь мою любовь к тебе!

— Молчи! Не надо оправдываться. Ты мой наследник! Ты будущий владыка страны! Ты проявил слабость, поддался на хитрости моих врагов! Трон императора не для слабых! Ты знаешь! Слабому трон станет гробницей! А я хочу, чтобы ты жил долго, мой мальчик! Ах, ты совсем не ценишь мои заботы… — Фишу сделал паузу, покачал головой и затем вкрадчиво добавил: — Возьми-ка пергамент и перечисли всех своих друзей, подбивавших тебя на дурное! Да смотри — будь умницей — не пропусти кого-либо случайно! — Фишу моргнул гвардейцу, стоявшему у дверей. — Люс!

Низко поклонившись, Люс поставил перед принцем столик с письменными принадлежностями.

Кром, достаточно хорошо изучивший за свои сорок лет папочку, быстро сообразил, что угроза в словах родителя нешуточная. Денек мог завершиться пытками, а то и бокалом с ядом. Понуро опустив голову, принц вцепился в пергамент и заскрипел пером.

Фишу улыбался, с видимым наслаждением наблюдая за стараниями сына, предававшего своих вчерашних друзей.