Черт, ей не избежать зрительного контакта. Иначе Тереза врежет ей под столом по коленке, как футболист. Видит Бог, она не раз так делала…

Окей, вау. Вблизи он еще красивее.

– Я – Джи-Би, – сказал он, протягивая руку.

– Кейт. КейтДугласс.

Когда она встряхнула предложенную ладонь, он улыбнулся так, словно ему понравилось прикосновение… и он держал ее руку на пару секунд дольше положенного.

– Через Е или через Э? – спросил он.

– К-Е-Й-Т. Кейтлин.

– Какое красивое имя.

Кейт поморщилась.

– Терпеть его не могу. Слишком девчачье…ой.

Она посмотрела на Терезу, и Джи-Би засмеялся.

– Меня зовут Гордон Бенджамин, поэтому я тебя хорошо понимаю. Джи-Би – самое близкое производное от моего настоящего имени, которое я в силах вытерпеть. Значит, тебе тоже нравится музыка?

– Нет. – Она бросила на Терезу взгляд «даже-не-думай». – Но я рада, что меня пригласили сюда. Ты просто невероятный.

– Спасибо, но выступление показалось мне сырым.

Ее прервало появление трио женщин, которые окружили его и быстро защебетали… повторяя их с Терезой слова, ко всеобщему стыду. Когда шум стал громче и настойчивее, Кейт ожидала, что Джи-Би съедет с темы и переключится на поклонниц. Все вышло иначе. Пять минут спустя Гордон Бенджамин, так же известный как Джи-Би с золотым голосом[57] и волосами Фабио-только-без-сыра[58], припарковался за их столиком, заказал чай-латте[59] и откинулся на спинку стула, очевидно готовый просидеть так всю ночь.

– Так, чем ты зарабатываешь на жизнь? – спросил он у Кейт.

– Я художник. Преподаю в Колледже Союза, также занимаюсь иллюстрацией детских книжек.

Он кивнул, когда принесли его большую, размером с тазик кружку:

– Значит, ты, как и я, зарабатываешь деньги на любимом деле.

– Наверное, сложно быть в музыкальном бизнесе. Столько всего изменилось, ведь так? В смысле, файлообменники, пиратство и все такое.

– На самом деле, это только финансовая сторона вопроса. В плане творчества? Все намного хуже. Повальное использование авто-тюна, певцы в роли маркетинговых продуктов, сплошная мешанина. – Он откинул волосы назад, и Кейт была зачарована их красотой. – Осталось немного таких, как я, кто пишет свой собственный материал… и я не двадцатилетняя девочка, чтобы писать о том, как плохо относятся к ней ее знаменитые бойфренды. Я хочу передавать настоящие чувства, а не петь о неудачной щенячьей любви, понимаешь?

– Тереза говорила, что ты сам пишешь тексты. – Она кивнула, чтобы убедиться, что вовлекла свою подругу в разговор. – Эта песня о вечной жизни… вдохновляет.

Словно читая ее мысли, он улыбнулся Терезе.

– Именно этого все и хотят, верно? Наше время на Земле чертовски ограничено… и нам нужно оставить что-то после себя.

– Значит, ты выбрал бы бессмертие, будь такая возможность? – спросила Кейт.

– Без раздумий. Да брось, жизнь прекрасна… я не хочу терять все это. Я не хочу стареть. И определенно не хочу умирать.

– Судя по твоим песням… – вмешалась Тереза, – от твоего присутствия на планете всем будет только лучше.

– Значит ли это, что ты проголосуешь за меня на «Американском идоле»[60]?

Тереза хлопнула в ладоши.

– Черт, да! Хочешь попытать удачу?

– Может быть. А ты проголосуешь за меня? – спросил он у Кейт.

– Я не смотрю такие передачи по ТВ, но если ты решишь участвовать? Буду каждый вечер проводить у ящика.

– Девчонки, вы лучшие. – Он снова отбросил назад свои изумительные волосы, и Кейт задержалась взглядом на их блеске. – Но я пока не гонюсь за этим. Не знаю… мне неприятен такой путь. В какой-то степени это кажется глупой отговоркой, но такова реальность… мне давно пора вырваться на национальную арену, и мне нужна платформа. В смысле, у меня нет проблем с деньгами, я пою на бэк-вокале у некоторых артистов в турах, занимаюсь закадровой озвучкой на Манхэттене. Даже получил место в «Аренде»[61] местного производства.

– Ты посылал дорожки в звукозаписывающие компании? – спросила Кейт, будто много понимала в «дорожках» и «звукозаписывающих компаниях».

– Да, но опять же, очень сложно пробиться так, чтобы заметили. Если бы мне удалось попасть на «Идола»…

– Тебе удастся, – сказала Тереза.

– И ты бы преуспел, – вторила Кейт. Звездная харизма, так вроде говорят. И он обладал таковой.

– Спасибо. Это много значит для меня. – Улыбка Джи-Би была такой естественной, Кейт казалось, что они знакомы уже года три. – Кстати, дело не в славе. Я просто… эм, хочу оставить что-то важное, что-то вечное. Это неплохо, правда?

Кейт подумала о недавних событиях… и предстоящих похоронах.

– Вовсе нет, – мрачно ответила она, покачав головой.

– А что насчет тебя?

– Меня?

– Ты бы выбрала бессмертие, будь такая возможность?

Она сделала глоток из своей кружки и поморщилась. Ледяные кубики растаяли, оставив после себя послевкусие тины.

– Не знаю. Наверное, если все те, кого я люблю, смогли бы быть со мной? Ну, тогда потери не были бы такими болезненными, и я ответила бы «да»… проблема в том, что мы не одни. Что хорошего в вечности, если мне придется наблюдать, как умирают моя семья и друзья? Это будет ад, а не рай. – Она пожала плечами. – Лично я думаю, что лучше жить моментом. Бессмертие – вещь недостижимая, так почему бы не научиться жить в полной мере, здесь и сейчас?

Джи-Би молчал, и Кейт поморщилась.

– Говорю как Опра[62], да? Не хотела навязывать проповеди…

– А ты мыслитель. Мне это нравится… очень.

Покраснев, Кейт отвела взгляд. Она не знала, как реагировать на подобные комментарии, а от присутствия Терезы чувствовала себя еще более неловко.

Когда подошла очередная пара женщин, чтобы поболтать с ним, Кейт посмотрела на часы. Как бы она не наслаждалась беседой…

– Кажется, ты уже поглядываешь в сторону выхода. – Когда она подняла взгляд, Джи-Би улыбнулся ей… о, вау, его глаза были очень красивыми. Карие? Или голубые? – Тебя кто-то ждет дома?

Брови Кейт взлетели вверх. Он же не говорил о…

– У нее нет даже котенка, – вмешалась Тереза. – Или золотой рыбки.

– Правда? – Джи-Би снова улыбнулся. – Значит, никого, да?

Кейт почувствовала себя по-настоящему неудобно.

– У меня аллергия на кошек.

– У меня тоже. – Джи-Би сделал большой глоток чая, а потом устроил кружку на колене. – Ты не против, если я попрошу твой номер?

***

Ожидая, когда Кейт, которая К-Е-Й-Т, ответит, Джи-Би с большим удовольствием провел это время, просто смотря на нее.

Белокурые волосы были чертовски сексуальными, а эта гладкая кожа… его рукам не терпелось снова прикоснуться к ней. Их рукопожатие было преступно коротким, и с того самого момента он пытался найти еще один социально приемлемый повод для долгого контакта. Сейчас не эпоха Регентства[63] в Англии, но, да ладно… он не хотел, чтобы она сочла его старым развратником.

Он на самом деле хотел пойти с ней на свидание.

Зайдя на сцену, он сразу же выделил ее из толпы, будто она была освещена светом софитов: высокая и стройная, одетая по-простому, с очень красивыми волосами. Совсем не похожа на барную потаскушку, и она слушала его с интересом… но без бешеного восхищения, которое проявляли большинство женщин.

Эта будет другой. Чутье подсказывало ему.

– Обещаю вести себя как образцовый джентльмен, – добавил Джи-Би, потому что она, казалось, колебалась насчет вопроса с телефоном.

– Я… эм… – Кейт выпрямилась на стуле, а потом бросила напряженный взгляд на свою подругу.