Йоссариан. Мы производим худшее.

Шайскопф. Вы производите худшее. Если вы идете мне навстречу, разве я не бегу к вам навстречу?

Йоссариан. Может быть, потому мы никогда и не встречаемся.

Шайскопф. Я вам так скажу. Больней, чем (заглядывает в бумажку) быть укушенным змеей, солдат неблагодарность[41].

Йоссариан. Неплохо.

Клевинджер. Если мы ему скажем, все будет проще.

Йоссариан. Не будь болваном, болван.

Шайскопф. Давайте поговорим открыто, как мужчина с мужчиной. Неужели среди вас нет ни одного человека, которому хватит мужества сказать мне (заглядывает в бумажку) правду.

Клевинджер поднимает руку. Йоссариан дергает ее вниз.

Клевинджер. Я скажу ему.

Йоссариан. Сиди и не рыпайся, идиот.

Клевинджер. Ты не знаешь, о чем говоришь.

Йоссариан. Я знаю достаточно, чтобы сидеть и не рыпаться, идиот.

Шайскопф. Я хочу, чтобы кто-нибудь сказал мне. Если я в чем-то виноват, я хочу, чтобы мне сказали.

Клевинджер. Он хочет, чтобы кто-нибудь ему сказал.

Клевинджер поднимает руку. Йоссариан дергает ее вниз.

Йоссариан. Он хочет, чтобы все сидели и не рыпались, идиот.

Клевинджер. Разве ты не слышал только что?

Йоссариан. Слышал. Я слышал, как он громко и очень отчетливо сказал, чтобы каждый, кто желает себе добра, помалкивал.

Шайскопф. Я никого не накажу.

Клевинджер. Он говорит, что не накажет меня.

Йоссариан. Он тебя оскопит.

Шайскопф. Клянусь, я никого не накажу. Я буду благодарен тому, кто откроет мне правду.

Йоссариан. Он возненавидит тебя. И будет ненавидеть по гроб жизни.

Клевинджер. Ты ошибаешься.

Йоссариан. А ты олух.

Шайскопф. Дверь моего кабинета всегда открыта для вас. (Выходит.)

Клевинджер. Я скажу ему.

Клевинджер бежит за Шайскопфом. Спотыкается. Йоссариан уходит в противоположном направлении. Клевинджера тут же выводят на сцену, уже арестованного, Шайскопф и майор Меткаф. Из-за другой кулисы выходят и усаживаются за стол полковник и стенографист.

Полковник. Ладно, пошли дальше. Майор Меткаф? Кто следующий?

Меткаф. Клевинджер, сэр.

Полковник. В чем его обвиняют?

Меткаф. Виновен.

Полковник. Хорошо. А каков приговор?

Меткаф. Говорил правду.

Полковник. Ужасно. Доказательства какие-нибудь есть?

Меткаф. Учился в университете, слушает классическую музыку, любит иностранные фильмы, задает вопросы, выражает несогласие…

Полковник. Я таких типчиков знаю. Введите недисциплинированного сучьего потроха.

Меткаф. Он уже здесь.

Полковник. Хорошо. Как-никак война идет, а мы сэкономили драгоценное время. Который из вас, недисциплинированных сучьих потрохов, преступник?

Шайскопф (поспешно). Он, сэр. Я Шайскопф.

Клевинджер. Это не совсем верно, сэр.

Полковник. То, что он Шайскопф?

Клевинджер. То, что я преступник. Я всего лишь обвиняемый, сэр, и остаюсь невиновным, пока не доказана моя вина. Все, что я сделал, — споткнулся в строю и…

Полковник. Где это сказано?

Клевинджер. Везде, сэр. В Билле о правах, в Декларации независимости, в Своде армейских законов, в…

Полковник. Вы что же, верите во все это дерьмо?

Клевинджер. Да, сэр. Я свободный гражданин свободной страны и обладаю определенными правами, которые гарантированы мне кон…

Полковник. Ни черта подобного. Вы заключенный и сидите на моей скамье подсудимых. Вот и продолжайте сидеть и держите ваш дурацкий, молокососовый, наглый язык за зубами. Вы приплыли, понятно?

Клевинджер. Что значит «приплыл», сэр?

Полковник. Меткаф, что значит «приплыл»?

Меткаф. Не могу знать, сэр. Куда приплыл?

Шайскопф. Туда, куда приплывает корабль.

Меткаф. Какой корабль?

Полковник. Такой корабль, какой, если мы сейчас не поторопимся, повезет одного из вас на Соломоновы острова мертвецов закапывать. Через шестьдесят дней мы должны стать достаточно крутыми и достаточно крепкими, чтобы колошматить Билли Петролле. Думаете, он будет с вами шутки шутить?

Клевинджер. Нет, сэр. Я не думаю, что он будет шутки шутить.

Меткаф. Я тоже, сэр.

Полковник. Заткните вашу дурацкую пасть, Меткаф, и не лезьте не в свое дело.

Меткаф. Так точно, сэр.

Полковник. Вам известно, что значит «заткните вашу дурацкую пасть»?

Меткаф. Так точно, сэр.

Полковник. Тогда почему вы отвечаете: «Так точно, сэр», — когда я приказываю вам заткнуть вашу дурацкую пасть?

Меткаф. Не могу знать, сэр.

Полковник. Вы называете это затыканием вашей дурацкой пасти?

Меткаф. Никак нет, сэр.

Полковник. Хорошо. Начиная с этого дня затыкайте вашу дурацкую пасть, когда я приказываю вам заткнуть вашу дурацкую пасть.

Меткаф. Так точно, сэр.

Полковник. Еще лучше. (Поворачивается к Шайскопфу.) Курсант Клевинджер…

Шайскопф. Это он Клевинджер, сэр. А я Шайскопф.

Клевинджер. Это я Клевинджер, сэр. Все, что я сделал, — споткнулся в…

Полковник. Вам понятны выдвинутые против вас обвинения?

Клевинджер. Нет, сэр. Мне непонятны выдвинутые против меня обвинения. Все, что я сделал…

Полковник. Будьте добры, прекратите повторять одно и то же. Через шестьдесят дней вам предстоит колошматить Билли Петролле, а вы тратите время на болтовню о том, как споткнулись. Отвечайте на мои вопросы, вот и все. Понятно вам или непонятно?

Клевинджер. Что?

Полковник. Я забыл.

Меткаф. И это ваша вина.

Полковник. Хотите сказать что-нибудь в свое оправдание, перед тем как я вынесу вам приговор?

Клевинджер. Да, сэр! Сначала вы должны признать меня виновным.

Полковник. С этим мы за пять секунд управимся. Я признаю вас виновным. Вот.

Клевинджер. В чем? Я имею право взглянуть в глаза моему обвинителю, сэр, и получить офицера, который станет меня защищать.

Полковник. Он что, и вправду имеет?

Шайскопф. Я не возражаю против того, чтобы он взглянул мне в лицо.

Полковник. Можете полюбоваться на его лицо, коли вам приспичило. Только недолго. Налюбовались? Ладно. А кто у нас обвинитель?

Шайскопф. Я, сэр.

Полковник. Ладно, Дерьмолобый. В таком случае…

Шайскопф. Шайскопф.

Полковник. Что?

Шайскопф. Шайскопф, сэр. Это моя фамилия.

Полковник. Шайскопф? Что это за фамилия такая, Шайскопф? Я думал, вы Дерьмо…

Шайскопф. Шайскопф. Это моя фамилия. Она немецкая.

Полковник. А мы разве не с немцами воюем?

Шайскопф. У меня только фамилия немецкая, сэр. Сам я не немецкий. Да и фамилия-то эта не моя. Я ее от отца получил. Если хотите, верну ему обратно.

Полковник. Да нет, не стоит. Лично я против Адольфа Гитлера ничего не имею. Собственно, мне вроде как нравится то, что он делает в Германии для искоренения антиамериканской деятельности. Будем надеяться, что и мы также успешно справимся с этим слабаком, потому как мы обязаны быть достаточно жесткими, чтобы выполнить стоящую перед нами задачу, а также достаточно крутыми и достаточно крепкими, чтобы колошматить Билли Петролле. Ну что, мы готовы начать?